Не видя возможности сдаться, я тихо сгораю без слов.
Больному проказой, по кайфу терзать свою рану.
Но вскрытие, думаю скажет, насколько я жив и здоров.
О каждой реснице твоей, я бы мог написать по роману.
О каждой ноге, я бы смог написать сонмы слов.
О каждой груди, я бы смог развернуть эпопею.
И вот, только вскрытие скажет, насколько я в этом здоров.
А может, не видя возможности сдаться, я тихо тупею?
А может я просто балдею, в любовном томленьи живца,
Которого мягко втолкнёт в своё чрево вальяжная щука?
И эта строка, только станет началом конца,
Разлуки с тобой, моя потная, толстая, сладкая сука.
В виденьях мне кажется, где-то, что ты БМП.
Покорной махиной прижавшейся к телу асфальта,
Но стоит к замку зажиганья легонько коснуться руке,
И шестерни сделают па - многотонного, томного вальса.
И страстно и нежно и больно обняв рычаги,
Понять не могу как же я, такой хрупкий и хилый,
Легчайшим движением тела и в сущности слабой ноги,
Заставлю вращаться огромную землю с безудержной силой.
Как плавно качнётся, томленьем нагретая сталь,
Как страстно и жарко задышит мотор за спиною,
Как крепко вжимается тело и нету сил встать,
И мозг восхищённо плеснётся - что это со мною?
Ты жаркая сталь! Твоя мощная стать,
Заставит бояться огромного тела любого мужчину,
А может ты так велика, для огромного сердца - как знать,
Что ты не машина, покрытая сладостным телом машина?
О каждом изгибе на теле, я мог написать по роману,
О каждой улыбке твоей, я бы смог написать сонмы слов,
Я мог бы пролить эту благость бальзамом на рану -
Но вскрытие скажет точнее, насколько я жив и здоров!
2000 г. |
