Сергей Крюков
Пишу, как мыслю...
Пишу, как мыслю, а не так – зачем?
И не находит логика проблем.
Плюс настроения – поклон весне,
И образы приходят в полусне,
А жизнь течёт – и некогда скучать,
Лишь успевай теченье замечать.
Пусть кто-то пишет – вопреки уму,
А мне, поверьте, это – ни к чему.
Пусть водомерки режут гладь воды,
Пусть бабочки щекочут животы,
Цикады пусть безудержно звенят,
С ума сходите лучше – без меня.
Нет в логике моей проблем
В полусне
Нет в логике моей проблем.
Не верите?
А я вам докажу.
Пишу, как мыслю!
СпрОсите: зачем?
Нельзя иначе!
Я пером вожу!
Я мысль переношу на лист!
Тем паче настроение…
Весна!
Недвижный воздух бодр и чист.
Творю я в состоянье полусна,
поскольку образы тогда свежи.
Творил так Сэлинджер, известно мне,
когда писал "Над пропастью во ржи".
А я, друзья, с ним на одной волне…
Мне в жизни не приходится скучать –
записывай знай мысли и слова
и размышления свои в печать
неси.
Ну, просто кругом голова!
А кто-то пишет вопреки уму.
Мне этих гомо сапиенсов жаль…
Ну, как так можно?
Я их не пойму!
Поэтому гнетущая печаль,
охватывает изредка меня,
когда на водомерок я смотрю,
когда цикады где-нибудь звенят…
Я погрущу чуть-чуть и вновь творю.
Сергей Крюков
Умиротворяющий вечер
Настал на усталой земле.
Целительны с речкою встречи,
Скупые картохи в золе…
Всплакнула тревожная птица
Над заводью, цвета небес,
И красное солнце садится
За чёрный взъерошенный лес…
И кажется, тихо и робко
За сумраком леса вдали
Огромная божья коровка
Сползает за кромку земли.
Пора бы умиротвориться
Пора бы умиротвориться
усталой и хворой земле.
И мне у реки исцелиться –
печёной картошкой в золе
вечерний мучительный голод
хотя бы слегка утолить,
бодрящий почувствовать холод
и новою кровью взбурлить…
Ночная привольная птица
тревожно вздохнёт и всплакнёт.
Вселенной бескрайней частица
вспорхнёт и во тьме пропадёт.
По плёсу безмолвною тенью
лодчонка скользит рыбака.
Ни шорохов, ни дуновенья
пробористого ветерка.
И, может, ещё стало тише.
Слышна только мышья возня.
Печёнки крадут, видно, мыши,
поскольку там нету меня…
Сергей Крюков
Апрель
Ну, вот и завершается апрель,
Весны почти неуловимый месяц.
И почками взрывается сирень,
Все «за» и «против» выверенно взвесив.
Уже смолисто пахнут тополя,
Чешуйки осыпающие наземь.
А еле задышавшая земля
Уже травой пробившеюся дразнит.
И всё ж весна пока ещё – во сне.
Ещё грядёт всеобщее цветенье.
И волны поднимаются во мне,
Настырно предвещая пробужденье.
К мадмуазель
Позавчера закончился апрель,
неуловимый очень странный месяц…
И я пошёл к своей мадмуазель,
все про и контра выверенно взвесив.
Иду и вижу, что проснулись тополя,
и, значит, и моя мамзель проснулась.
Я чувствую её биополя –
сейчас в ней что-то, чую, встрепенулось.
Но, может быть, она ещё во сне?
Ещё не наступило пробужденье?
И стало подниматься всё во мне,
настырно предвещая возбужденье.
|
