Я знал тебя, но не подозревал в тебе неистовую страсть,
Ты дружила с предательством и сестра тебе авантюризм,
То, что ты любишь меня, всего лишь часть,
И выливается все это в однополый эгоизм.
Жила по своим канонам, сетовала на свой характер,
Но пришла пора, и ты встречаешь муки,
Стоишь на скале, провожая уходящий катер,
Умирая от неизбежной скуки…
И снова ищешь меня своими черными глазами,
А позади чужие человеческие страдания, боль
И теперь надеешься на бога, но я знаю, что наверху сказали…
Пустая, черствая, посыпает тебя стервозная соль.
Свои навыки пытаешься теперь применить во имя любви,
Заключаешь очередной контракт,
Бежать ангелам с поля боя вели,
Кричат отрекшиеся души ада, объявляя демонический антракт.
Но у тебя ничего не выходит, догнать меня ты не можешь,
Разве может сильный бегать слабо?
Риторический вопрос кидает через плечо, что опять меня свяжешь?
Но я молчу и улыбаюсь, тебе - назло!
И понять ничего не можешь,
Столько дел прошло,
Все по полочкам разложишь,
И снова мысли замело.
И не виною служит снежная зима,
И чудесная погода,
Сколько видела ты зла?
Ах, да. Ты же и есть её основа…
Не подходи ко мне, и не пытайся читать мои мысли вслух,
Я боюсь тебя лишь по одной причине,
Осязание, зрение, слух.
Не могу выбраться, из сердца идет сильное течение…
Господи за что!? Я ведь работаю в небесной мэрии,
Ответ со всем тут прост,
На любовь, способны даже звери,
На этот вожделенный субъект всегда есть спрос!
Получив свое, ты хитро улыбнулась,
Разлагаются мои внутренние миры,
И снова страсть к тебе вернулась,
Став сообщником, темной силы.
Чувство, которое даешь мне ты,
Наделено нарастающими каплями счастья
И теперь вместе мы временно пусты,
Моя покорность, твоя целеустремленность – братья!
Ты всегда добиваешься своего,
Можешь просто устроить маскарад,
И никто не знает твое тайное нутро,
Наутро ты снова всем устроишь джихад.
Я не виню тебя, и даже не призираю,
Просто плыву, на мировоззренческой каноэ,
Иду, и все дыры за тобой латаю,
Ведь для меня ты последнее алоэ.
Я покровитель твой и бог,
Ты же бензопильщица и подростковый кумир,
Во всем моем рассказе я всего лишь слог,
Сотканный из твоих недостатков - кашемир.
Я не могу тебя отнять,
Пытаться даже тут не стоит,
И не буду себе врать,
А вдруг это тебя расстроит?
Я не держу тебя за руку,
Я просто тебя люблю,
Ты скоротаешь со мною мою навязчивую скуку,
Посижу с тобой немножко, а потом уйду…
На самом деле, все, так как оно есть,
Суждено было мне влюбиться в грех,
Стоишь сзади и готова меня съесть!
Слышу пролетающий мимо нас, Эрота смех…
Кстати у вас похожая натура,
Ответишь ты мне: Конечно!
Кругом ухмылки и неистовый смех Амура,
Но в любой момент я могу сказать: Все кончено!
Приговорить себя к мученичеству,
Стать основоположником самоубийственной преданности веры,
Слать посыл с запросом на затворничество,
Ангелы прошу вас, примите меры…
И вот мы бредем по бессмысленным улицам,
Взгляд и лица наши, обрели законченный вид,
Продав свои действия дешевым, беллетристикам,
Впереди ведет нас неофитов гид.
Я попал под саморазрушающий контроль,
Краем ока, видел аллюзию добра,
В руках агнца вместо факела алкоголь,
Мой иммунитет и метафора слаба.
Ликантропия чудится мне на каждом углу,
Видит бог, но все же я не одинок,
Ведь кому – то не безразлично, то, что я умру,
Утешения приходят из глубин её красивых ног.
Убегая от тебя, я все ближе, приближаюсь,
Мой путь составил бесконечное лекало,
И все же я увлекаюсь, восхищаюсь, и чаще убеждаюсь,
Что погребальный огонь нашей любви – эталон, мерило! |
