Поэт писал, встречая поэте́ссу:
"Вам сколько лет и есть ли муж в наличии?"
И, на стихи смотря без интереса,
Кружил, но лишь над фотками, по-птичьи.
Писал он о глазах, мол, всё в них видно:
По-детски что наивны и беспечны,
А утром о грудя́х писал бесстыдно
И даже о соитии под вечер.
А ночью , ошалевший от проклятий,
Которые прислала поэтесса,
Лежал он, умирая на кровати
Под звуки си минорной Баха мессы*.
Воскресши, поутру́ он разродился
Дремучею поэмой о мегере,
И шибко канонаде удивился,
Повы́несшей и о́кна все, и двери.
Его коллеги дружно зароптали,
Спросив приватно: "Что, брат, с головою?
Никто из нас не лезет к этой твари,
Вот и тебе теперь к ней лезть не стоит.
Поэт сейчас плющом колючим вьётся,
В гостях у поэтесс других бывая.
Но и от них ему так достаётся,
Что он потом неделю оживает. |
А ночью , ошалевший от проклятий,
Которую прислала поэтесса,
Лежал он, умирая на кровати,
Под звуки си минорной Баха мессы**.)