Мне кто-то сказал: «Это высшее благо!»
Но я твердо знаю: оковы, тюрьма.
Глаза застит снова соленая влага.
Агония воли и гибель ума!
Клеймо не на коже, а глубже, больнее:
Не спрятать дрожь пальцев, движение губ.
Чем яростней рвусь я, тем жгутся сильнее
Пять проклятых, в душу впечатанных букв.
Мне страшно, и хочется выть от бессилья.
Увы, но нельзя переспорить судьбу.
Они бесконечно всевластны, всесильны –
Те пять откровенных, безжалостных букв.
В груди бьется сердце, как зверь – в прутья клетки.
В неведомом прежде огне я горю,
Склоняюсь под гнетом отравленной метки,
Шепчу, задыхаясь, смиряясь: «Люблю…» |
Спасибо!
С теплом,
Т.