в детстве
время не бежит и не стелется
извращением расстояний
беспредельностью нежности
оно прячется
и выжидает в углах наказаний
сухой штукатуркой
под финками дерзких ногтей
готовящих путь отступлений в стене
от невыносимости быть
обесточенным и обездвиженным
пару горбатых часов
на вечно разбитых коленях
потом
из минут прирученных памятью стрелок
оно постепенно выходит на сцену
маршруткой или травммаем
по накатанным рельсам схем
школа
профессия
дети
если болен
конечно искусство
в любой необычной юдоли
когда все не так
оно ползет
удавом тени по асфальту
в зависимости от того
кто рядом
и невозможности того кого нет
там в
тех углах приходят картинки Таро
засечки длиной в судьбу
однажды
маленькой
я забила свой нос бумагой
так сильно
что возили к врачу
откапывали дыхание
уже тогда
я не хотела смешиваться
с чужими красками
знала что есть только одна
почти все искали во мне то
чем не стали сами
всегда по-взрослому требуя
быть такой или не такой
но пришел Ты
и говорил со мной как с ребёнком
показав
чем не стала я сама
и все изменилось
моя карта сорок лет лежавшая
рубашкой вверх
перевернулась и открылась
там оказался чёрный джокер
мечтающий о слабости у твоих рук
и становящийся картонным щитом
когда Тебя бьют
я никому тебя не отдам
все разделю
от совести до падений в тишину
потому что сказка может быть
только одна
ни с хеппи ендом
не с трагическим необратимым
а бесконечной
как детское время
плюс ешё пять минут
поиграй со мной в добрый Дом
и я поменяю
память о штукатурке под ногтями
на твой запах
и капельки пота
вечерами одиноко так
что слышно
как падает снег |