Это гораздо изнурительнее,
чем ритуалы по наведению марафета
или работа по дому, тяжелее, чем любовь.
Но ты ждёшь от меня этого, как чего-то случайного,
так, как ты обычно ждёшь, что солнце
вдруг выглянет, не вопреки дождю и облакам,
а как прямое их следствие.
И вот я улыбаюсь,
как если бы моя преданность печали
была скрытым пороком;
это сползающее вниз усилие рта,
моя застарелая мнительность,
это состояние и эта любовь – всего лишь
едва заметные ненужности, не более, чем смех,
посреди тёплой ночи, задушенный на рассвете.
Счастье. Я пытаюсь втаскивать его
на свои узкие плечи снова, этот рюкзак,
наполненный золотыми монетами.
С ним я иду и спотыкаюсь вокруг дома,
стукаюсь о предметы.
Только одарённый золотым прикосновением
царь Мидас смог бы это понять. |
