Письмо

    Миниатюра содержит нецензурную лексику.                                             

    В один из летних дней 1974 года замполит Узла связи Уральского ракетного полка капитан Васенда дежурил в подразделении: сидел в канцелярии, зевал и мучился от скуки ужасно. За открытым окном не было слышно ни грохота солдатских сапог, ни грома строевых песен - выходной. Капитан вспомнил, что в столе лежит письмо к одному из новобранцев подразделения, задержанное проверкой. Достал письмо, вынул из конверта и без особой охоты стал читать. Тут глаза замполита оживились - он понял, что надо срочно проводить воспитательную работу.
    Вскоре молодой прыщавый солдат стоял в кабинете. Устало-суровым взглядом  капитан пробежался по фигуре рядового и спросил как-то даже немного в сторону:
  - Вам известно что такое перелюстрация?
Солдат задумался: плохое слово или хорошее? Немного напоминает поллюцию, немного проституцию...  Молчал. 
  - Хорошо... Ну, а вам, вообще-то, объясняли, товарищ рядовой, что любое  письмо может быть прочитано надлежащей службой?
  - Так точно.
  - Но, мы пошли дальше, - продолжал Васенда. - Решили посмотреть, чего пишут нашим военнослужащим гражданские лица. Оказалось очень увлекательно, я узнал много нового. - Замполит многозначительно потряс письмом.
  - Вот, пишут вам, товарищ... Иноземцев,  дружки закадычные из... Пермской области. Капитан развернул письмо.
  - Здорово, Толян! - с выражением начал офицер, смотря и в письмо, и на рядового одновременно. Каждое слово у него выходило чётким, самостоятельным - как будто он отдавал рапорт какому-нибудь генералу:
  - А мы вчера набухались и пошли в Меринское п....ть меринских мудаков. Учтите, это не я выражаюсь, так друг ваш пишет. П...ы меринским ввалили ох......ей! Меринские обо......сь и стали уё....ть, мы гнали их до трассы и еще за трассу, но в потёмках зае....сь их искать. Из наших пи...лей никто не огрёб, только Чёрному какая-то сука хорошо ё...ла под глаз. - Васенда отложил письмо.
  - Лев Толстой. Война и мир. Какой высокий стиль! Прямо ласкает ушные раковины! - капитан посуровел. - Как может язык поворачиваться такое писать? В вашей деревне с детства так кроют, или курсы кончают? Кто этот писатель?
  - Варфик, наверное, - буркнул солдат, опустив голову и едва сдерживая смех.
  - Что за Варфик?
  - Варфоломеев.
  - Он комсомолец?
  - Так точно.
  Васенда кашлянул.
  - В армии, конечно, не  служил?
  - Служил.
  - В каких войсках?
  - В стройбате.
  - Тогда ясно. Это грязная площадная брань! Поззо-ор! Не думайте, что мы позволим стройбатовскими матами разговаривать в ракетных войсках! Ракетный род войск - это элита советской армии, а связь ракетных войск - это белая кость, высшая аристократия!.. Эти гандоны обещали вернуться, - продолжал офицер, - но мы не бздим, огребут меринские пи...лей по новой, блядем буду.  Да, что же это такое, Чужеземцев?! Уши не вянут?
  Солдат поправил:
  - Иноземцев...
  - Хорошо. Иноземцев. Читаю дальше, - тут Васенда стал бубнить себе под нос, пропуская какие-то фразы. - Вот! Ещё литература! -  объявил радостно  и продолжил чтение:
  - Толян, тут подвалили Зинка с Томкой, хотят тебе тоже подписать малость. - Замполит ухмыльнулся и стал читать медленнее:
  - Иноземцев, это я пишу, Зина, ты сволочь! Зачем ты так нажрался на отвальной, как свинья? И мне гадостей наговорил... Но, я не сильно обижаюсь, потому что я сильно соскучилась по тебе. Я помню твои руки, твои глаза, твои губы... Помнишь, как на танцах ты целовал меня за клубом в губы?... У меня перед глазами тогда всё поплыло, а ты так сильно прижался ко мне... - Здесь замполит замолчал,  глаза его продолжали бегать по строчкам.
  В кабинете наступила  тишина.
  - Узиль связь, вихади строись на ужи-и-ин! - крикнул за дверью дневальный Киргизбаев.
  - Вы же советский военнослужащий, Иноземцев. Ракетчик! Не стыдно блядством заниматься? -  Васенда опять пропустил несколько строк и перешёл к концовке:
  - Ну чё, Толян, пока! Служи нормально, салаг не ссы, если что, давай в рог! Стариков уважай, а особенно бзди замполитов: эти пидо... - капитан позеленел.
  - Рядовой Чужеземцев... - заговорил он тихо и зловеще.
  - Инозем... Иноземцев - опять робко поправил солдат.
  - Рядовой Чужеземцев! Три наряда вне очереди! Шагом марш!
  Иноземцев, беспомощно расставив руки, стоял красный посреди казармы и хлопал глазами, старики, слышавшие всё из-за двери, ржали как жеребцы.  Пошли строиться.