МЫСЛИ и СМЫСЛЫ

тем более противоестественном, что не хорошо, а плохо и есть профанация, подделка идеала любви с человеческой точки зрения (о космической любви я не говорю вообще, ибо она есть хаос, космическая страсть, частным случаем которой может быть гармония). С божественной точки зрения она просто немыслима, невозможна. Для бога ее, этой профанации любви, как и самой любви, нет, а есть гармония. Ты не можешь не заявить, что я сам себе противоречу, ведь до этого пассажа, я утверждал, что внутри бога есть любовь отца к сыну и сына к отцу. Я отвечу: утверждалось не это, а то, что налицо антропоморфная проекция человеческих семейных отношений на божественные.







        На самом деле нет ни бога-отца, ни бога-сына, а есть только попытка понять, а понимаем мы всегда по-своему, по своей мерке мерим, то, что нам не соразмерно по существу, но может быть измеримо по своему явлению в нас. Бог в нас явился как Иисус. Однако не тот милый Иисус всепрощения, которого сочинил Достоевский, а реальный человек, ставший богом. Ведь это страшно, чудовищно тяжело человеку быть богом. Это уже был настоящий человек. В нем было и животное начало, недаром он был самцом, мужчиной.  К сожалению, он не женился. Во всяком случае, каноническое предание пристрастно об этом умалчивает, подчеркивая этим его показную божественность, неотмирность. Потом он был рабочим человеком, плотником с умелыми мужскими руками. Таких умелых мужчин женщины любят. Плюс царских кровей. Значит, тщеславный. К тому же изгой (из гоев, то есть, не совсем чистый еврей), так как был провинциал из Галилеи. Не книжник, но поражал старших учителей своим знанием закона и пророков. Откуда он это мог знать, эта тесанная, но так до конца и неотесанная, деревенщина? Что может быть нового из Назарета?







        Затем его ученики. Кто это? Не грамотеи, а рабочий люд из народа: сборщик, рыбаки и пр. И это что, они от бога, что ли? Не смешите культурных людей. Бог специально выбрал такого. И сделал так, что Иисус стал самозванцем, лжепророком. В этот раз он сделал ставку на том, который явно не подходил на роль спасителя. Он его искушал специально, чтобы развить в нем способность пророка, но не давал ему полного прозрения, чтобы он не обольщался на свой счет, ведь первый случай – случай с Буддой, которому он дал все, - не привел к полноценному боговоплощению. Даже преображение Иисуса, которым закончилось его видимое божественное причащение, начавшееся Иоанновым крещением, было лишь подготовкой к подстроенным (инсценированным) богом ложным жертвоприношению, воскресению и, наконец, вознесению, чтобы подвести Иисуса к истине того, что значит быть богом. Но Иисус не выдержал этих нечеловеческих испытаний, не смог быть богом. Он ушел из жизни одиноким. Но после него осталось учение, от которого он, когда стал «богом», отказался. Тем самым жизнью было доказано то, что природы бога и человека несоразмерны и не равны даже в боге, ставшем человеком. Значит богом нельзя быть, будучи человеком.  В конце концов, это стало причиной возникновения новой, последней мировой религии – ислама.















        Иномирье. Что такое иной мир? Что мы подразумеваем, когда говорим о том, что не от мира сего? Это мир нашего воображения? Или то, чего вообще нет? Нет, это есть, иначе он бы не был миром. Но это тот мир, в котором нас нет, ибо мы себя находим в этом мире, а не в ином, чем наш. Причем находим в собственном виде, к которому привыкли не только мы, но и те, кто нас окружает и нам постоянно напоминает о его существовании. Это прежде всего мир людей, включая нас в этом качестве. Мир людей определенный мир, определенный в определенном понятии, предполагающем иное понятие – понятие иного мира. Как они соотносятся друг с другом – эти два мира? Если есть и тот и другой, то они ограничивают друг друга и через друг друга становятся конечными.







      Что же тогда их объединяет, что является их единящей основой и силой? Для разумного определения этой единящей основы миров следует положить ее как нечто непосредственно существующее в качестве идеи абсолюта. Абсолют является уму безусловным основанием и условием существования бесконечного множества миров. Бесконечного потому, что иной мир иной по отношению к вот этому при условии, что есть иной самому иному, и нет основания для того, чтобы иное свести к не-иному, в котором уже есть иное тоже. Ведь иным является само не-иное как иное иному. Все это уже есть в не-ином, но становится в этом качестве определенным в уме, если схватывается как результат развития самого не-иного в качестве первоначала, основания всего, что есть в мире как мире миров. Мир есть сам мир миров в том смысле, что есть имя бесконечного множества таковых миров, иных по отношению друг к другу. Но все они есть мир. Мир миров есть то всеобщее, что в них есть, если берется отношение не между частыми мира по отношению к нему как целому, но между самими мирами. И вот в этом качестве всеобщего мир миров как их бесконечное множество есть предел мирности, всеобщего единства всего со всем, а значит сам конечен в своей бесконечности, пределен в своей беспредельности, не-иной в своей инаковости.







      Что же есть такого всеобщего между мирами, что является их субстанцией? Дух? Нет, если дух понимается как нечто противоположное материи, ибо они друг по отношению к другу ограничены друг другом и конечны. И, разумеется тогда, не материя. Может быть, разум в смысле разумности устройства абсолюта или мира миров? Нет, конечно, хотя это не лишает его разумного порядка, его логичности в субстанциальном значении так, что его логические определения в уме субъекта есть одновременно метафизические определения самой объективной реальности этих миров.







      Абсолют или субстанция есть то всеобщее, которое имеет два измерения: времени и пространственной локализации или конечности и вечности и вездесущности или бесконечности. В качестве вечной и вездесущей субстанции абсолют является сущим творцом, духом. В качестве мировой среды, определяющей времена и пространства бесконечного множества миров, абсолют есть проявление самого себя, само творение. Как дух абсолют есть то идеальное состояние, в котором он находится, выйдя из состояния меональной (материальной) неопределенности. Духовная определенность абсолюта как основы или мира миров ближайшим образом имеет в самом себе свою противоположность в виде материальной неопределенности или меональной стихии не-бытия. Далеким или предельным, строгим противопоставлением духа уже не материи, но самого не-бытия или укона  как ничто образуется инаковость всего сущего. В данном случае нас интересует не то, что для этого мира тот мир является иным, а то, что можно назвать самой инаковостью в их взаимном соотношении. Эта инаковость находит выражение в том, что логически и геометрически (математически) выступает как параллельное сосуществование миров друг с другом, никогда не пересекающихся, если сам пространственно-временной континуум (ПВК) имеет нулевую кривизну. При положительной или отрицательной кривизне  ПВК, миры локально пересекаются или даже становятся совместимыми в тех точках контакта, которые имеют информационный или когнитивный характер, то есть, сама кривизна бесконечной мировой линии обусловлена духовными причинами.







      Положительная кривизна расширяет сознание познающего, находящегося в одном из миров, которые физически никак не пересекаются, так как они существуют параллельно друг другу. Это расширение сознания познающего мир расширяет сознание так, что он возвышается над ним, переходит его границы, погружается в его основание.







      Отрицательная кривизна сужает сознание познающего так, что он не способен определиться в том мире, в котором существует материально, принимая за сам мир только все то, что его окружает, но что он не может принять, как существо не от мира сего.







      Тот, кто придерживается нулевой кривизны бесконечной мировой линии как логики развертывания независимых друг от друга миров, тот остается в своем мире в оптимальном состоянии слитности с ним, являясь разумным выразителем духа мировой эпохи.















      Конспект о сущности духа. Есть духовная стихия или свобода как таковая. Это духовная материя или материя пневматическая (первоматерия), духовный меон. Упорядочиваясь она структурируется, оформляется в то, что мы называем богом. В боге как духе всеобщее духовное непосредственно едино с единичным, его единственностью относительно сферы его упорядочивания, с тем, что он есть центр духовной концентрации. В этом смысле он непроницаем, есть духовный коллапс, есть горизонт событий духа, за которым скрывается иное как духовный меон. То, что он, центр самого бога, есть граница и есть то, что называют божественным ничто (духовным уконом). Бог как неоплатоновское первоединое (абсолют) есть чистое бытие. В этом его сущность. Он дает быть всему иному, что иерархически от него удаляется, причем так, что чем ближе к нему, тем дальше, чем дальше, тем ближе. Это иное не есть свое иное духа, которым является божественный меон или пневматическая первоматерия, а есть иное бога, как подателя всяческих благ, то есть творца-эманатора. В этом смысле он есть сущее всеединое как мера всех вещей, их совершенный первообраз, парадигма-идея. Здесь он не может не выступать в качестве абсолютной персоны творца как особенного (божественного) выражения всеобщего духовного содержания, которое держится его единственностью, подобием которого является мир, ему сопринадлежащий в качестве уникального и неповторимого, а значит начального и конечного. В этом отношении к миру он представлен миром духовных существ (серафимов, херувимов, архангелов и ангелов) как вестников его воли или умных энергий, динамических центров сил. Бог как дух измеряется в единицах силы духа. Духовные существа могут быть сильными и слабыми, а не умными или глупыми, не добрыми или злыми (по ту сторону добра и зла), прекрасными или безобразными, - это уже антропоморфизм человека как душевного существа. Вот чем объясняется естественный порок всякого духовного учения человека, сводящего духовный критерий измерения к физическому, механическому или органическому, или, наконец, психическому. Сила и слабость духа – это не физическая сила, которая есть так, что ума не надо. Это такая сила, которая предполагает разум как реальность, реальность как разум. Душевная стихия, как и материальная находится вне духа. Но дух через бога или через мир может найти свое воплощение. Другое дело, какое это будет воплощение, то есть отчуждение духа от самого себя, в том числе и бога как духа. Именно опасность такого отчуждения скрывается за тем, что душевные существа истолковали в своем извращенной «духе», то есть прямо наоборот, как явление Люцифера. Кто такой Люцифер? Это отношение бога к самому себе только, то есть, чистый дух, имеющий лишь духовное или разумное воплощение. Значит, есть отчужденное воплощение и есть родное (духовное) воплощение. Вот что утаили мудрецы и мыслители от народа и от самих себя, связав себя заговором молчания. Именно об