Проклятие рикошетом

Дверь палаты
открылась, и оттуда вышел врач, немолодой мужчина в белом халате. Молодая
женщина с длинными собранными в хвост тёмными волосами, одетая в джинсы с
красной водолазкой, тут же кинулась к нему.

- Как он,
доктор?

- Дело
плохо. Нужно срочное переливание крови, иначе до утра не доживёт.

- Так
переливайте скорее!

- К
сожалению, в данный момент у нас нет крови второй группы с отрицательным
резусом.

- Как же
так?

- Позавчера
был пожар в детском садике, - терпеливо объяснил доктор. – Крови потребовалось
много. Все запасы данной группы были израсходованы. Крепитесь, Екатерина
Андреевна!

Ноги у
женщины подкосились. Она упала бы, если бы пожилая дама в очках не встала, не
подхватила и не усадила на скамейку.

- Я не буду
жить без Серёжи, мам! Не буду! – истерично рыдала она.

Мать в ответ
ласково поглаживала дочку по головке:

- Ну что ты,
Катюш? Сейчас ты должна думать о ребёнке! Ты же не хочешь его потерять.

- Я не смогу
без Серёжи! Зачем он только потащился на эту чёртову рыбалку вместе с Сашкой?

- Ну, кто ж
мог знать?

Действительно,
кто мог знать, что на обратном пути им встретится автобус? Если бы мужчины не
выпили, может, Сашка успел бы свернуть? А теперь виновник лежат в общей палате
с парочкой поломанных рёбер, а Серёжа…

- Ну что,
Катюх, как дела? – девушка с короткими крашеными под блондинку волосами, в
синей юбке и белой водолазке вбежала по лестнице на этаж, пытаясь отдышаться.

- Он
умирает, Янка! – Катя бросилась к подруге, рыдая. – Нужна переливание крови, а
её нет. А наша с мамой не подходит – у нас один плюс.

- А у Серёжи
какая?

- У него два
минус.

- Слушай, у
меня как раз тоже два минус. Пойдём-ка к врачу.

- Янка! Это
правда? – Катя не верила своему счастью – неужели есть шанс на спасение?

- Да,
конечно. Пойдём скорее!

Через
несколько минут Яна лежала на койке, вздрагивая всем телом каждый раз, когда
врач делал какие-то движения. Кожа её покрылась мелкими мурашками, сердце
бешено колотилось.

- Да что же
Вы так волнуетесь? Спокойно! – увещевал её врач.

- Простите,
- отвечала Яна. – Просто я с детства боюсь белых халатов и шприцов. Это,
видимо, с трёх лет. Я тогда заболела воспалением лёгких и попала в больницу.
Мне тогда делали уколы.

Стараясь не
смотреть, что там колдует врач, она говорила и говорила. Даже не потому, что
хотела, чтоб её услышали, а чтоб элементарно не грохнуться в обморок. Что-то
рассказывала про кофточку, которую отхватила на распродаже, про актёра, который
исполнял роль Радамеса из оперы «Аида», которую они вместе с Катей слушали в
прошлую среду, про кулебяку, которую испекла в выходные… И ещё о чём-то, о чём
вряд ли вспомнила бы.

Наконец,
нужное количество крови набралось, и врач отпустил Яну. Оказавшись в коридоре,
девушка с трудом добрела до скамейки, на которой сидели подруга с матерью.
Голова сильно кружилась.

Казалось,
прошла целая вечность, прежде чем врач вышел из палаты Сергея.

- У меня
хорошая новость, Екатерина Андреевна. Ваш муж будет жить.

Впервые за
долгое время Катя зарыдала не от горя, а от счастья.

 

Принтер
загудел, выпуская из своего нутра экземпляр очередного договора подряда.
Салахов Ибрагим Юнусович, адрес, паспортные данные…. Убедившись, что реквизиты
исполнителя верные, Яна вышла из бухгалтерии и направилась в другой конец
коридора.

Чтобы пройти
в кабинет Салахова, нужно было сначала зайти в секретариат. Елены Андреевны на
месте не было. Яна зашла в кабинет и постучалась в дверь слева, затем открыла.
Внутри было пусто. О том, что хозяин кабинета на месте, просто куда-то вышел,
говорил включенный компьютер и висевшая на плечиках куртка. Пока Яна думала,
что лучше: подождать Салахова здесь или зайти в другое время? – ей на глаза
попался лежащий около стола пакет. Внутри, заманчиво сверкая обёртками,
выглядывали конфеты. Финики в шоколаде. Яна с детства знала, что брать чужое
без спроса нехорошо. Но с первой же недели беременности её неудержимо тянуло на
сладкое. Просто целый день ела бы одни конфеты – и на завтрак, и на обед, и на
ужин, а также в перекусах между трапезами. Говорят, если сладкого хочется –
значит, дочка будет. Что ж, если так, Яна уже и имя ей придумала. Правда, не
знала, какое лучше выбрать: Елизавета или Екатерина? Если будет мальчик,
однозначно назовёт Андреем – в честь отца. Андрей Андреевич… А что, звучит
неплохо!

Искушение
взять хотя бы конфетку становилось непреодолимым.

«Ладно,
возьму одну», - решила, наконец, молодая женщина, запуская руку в пакет.

Только она
успела вытащить вожделенное лакомство, как вошёл мужчина средних лет несколько
сурового вида. Вот ёлки-палки! В самый неподходящий момент, когда конфета в её
руке! Мог бы зайти хоть на минуту раньше? Или позже, когда она успела бы её
спрятать!

- Buenos dias! – поздоровалась с ним женщина
по-испански, глядя ему прямо в глаза. Раз уж попалась, надо вести себя
уверенно.

- Buenos dias! – ответил Салахов.

- Como esta? – продолжала Яна диалог на языке
Сервантеса.

- Bien, gracias! Y tu?

- Bien! Кстати, Вы говорите по-испански?

- Да так,
немного. Учил по книжке, так что мои знания весьма ограничены.

- А я в
институте учила, а сейчас уже почти всё забыла. Кстати, Ибрагим Юнусович, я тут
договор пришла подписать.

- Давай. Где
расписываться?

- Вот здесь…
И извините, не удержалась….

- Возьми
ещё. Я конфеты специально для гостей держу.

- Спасибо! А
испанский выучить по книжке – это круто.

- Да, это
сын… Собрались всей семьёй на Мальорку. Английский у нас знает только Юсуф. Ему
не захотелось быть переводчиком, и он схитрил – на день рождения подарил мне
самоучитель испанского.

- Молодец
парень! Находчивый!

- Вот мне и
пришлось учить испанский. Ну, и там на Мальорке общался с людьми по-ихнему.
Худо-бедно, правда. Ну, а когда затруднения были, Юсуф объяснялся на
английском.

- Прикольно!
Ладно, я тогда подпишу договор у директора и отдам Вам второй экземпляр.
Спасибо за конфеты! На сладкое тянет просто жуть!

Выйдя из
кабинета, Яна отдала оба экземпляра на подпись директору, затем вернулась в
бухгалтерию и поставила себе чай. Только она это сделала, как вошла главбухша
Арина Васильевна. В руках у неё было два пакета с тортами «От Палыча».

- Ой, Арина
Васильевна, здравствуйте! – поприветствовали её девчонки-бухгалтерши. – С Днём
рождения Вас!... Давай, Лен, доставай подарок… Это Вам от нас от всех! Здоровья
Вам, счастья, удачи!

- Спасибо
вам!

Вскоре
кофеварка вместе с самым подходящим дополнением – банкой хорошего кофе –
перекочевала в руки именинницы.

- Кстати, я
тортики принесла. Сейчас пойду фрукты помою.

Оба торта:
квадратный с миндальными лепестками и малиновым джемом, и круглый – «Прага» -
была разрезаны на несколько частей. Вода в чайнике как раз вскипела, и
сотрудницы бухгалтерии, отрезая себе по кусочку, принялись за чаепитие.

Яна
попробовала и того, и другого. Сказать, какой из них лучше, она бы, пожалуй, не
смогла, потому как любила и малину, и шоколад. После тортов к сладкому тянуть
перестало, поэтому конфеты она положила в сумочку.

«Съем дома
вечером, - решила она. – Или завтра утром. С кофе».

Второе было
наиболее вероятным. После работы она планировала встретиться с Катей и пройтись
с ней по магазинам. Пока живот ещё не выделяется – самое время примерить и
подобрать себе стильные шмотки. Да и Катя оторвётся. А то Серёжа целый день на
работе, она уже пять лет сидит дома со Стасиком. В кои-то веки удалось сплавить
мальца к бабушке. Впрочем, скоро Яна как никто другой сумеет понять подругу.

Понять…. Да,
с точки зрения забот матери сумеет, но вот про другое… Хотя и в другом у них
вроде бы взаимопонимание присутствует. Главное – избегать с ней разговоров о
политике. До присоединения Крыма и войны на Украине Катя и Яна этим вопросом
как-то не заморачивались. А вот после… Попробуй сказать подруге, что ты не за
Путина – такой ор поднимет, что мало не покажется. Яна собственными ушами слышала,
как она кричала на свою соседку Надю: «Ты за Явлинского? Ты что, совсем с ума
сошла? За Путина! Только за Путина!». При этом лицо её было таким злым, что Яна
аж испугалась: не бес ли в её подругу вселился. Она хорошо помнила, как Катя
бросила трубку с криком: «Пошла на хрен, стерва!». После этого признаться, что
сама испытывает симпатию к Григорию Алексеевичу, Яна не решилась. Так же, как
не решилась сказать ей, что поддерживает связь с некоторыми узниками Болотной.
Для Кати они – однозначно, враги отечества, которых надо поставить к стенке или
раздавить на танках, как в Китае. Ну, а так в принципе Катя спокойная и
рассудительная, на другие темы с ней вполне можно поговорить.

 

Подруги
встретились на Курском вокзале, куда Катя приехала из Орехова-Зуева от матери.

- Слушай,
Янка, я тут в «Атриум» зашла – такую кофточку видела.

- Так пошли
туда.

- Пошли.
Только может, сначала кофе попьём?

- Давай.

В кофейном
магазинчике на вокзале было как раз два кресла, куда подруги и уселись, взяв
себе по чашки капучино.

- Где ж тут
сахар? – Катя обвела глазами стойку.

- А может,
лучше с конфетами? – предложила Яна. – Финики в шоколаде. У меня как раз две
штуки.

- Круто!
Никогда не пила кофе с финиками!

Когда кофе
был допит, а конфеты съедены, Катя сказала:

- Кстати, очень
вкусно! Где ты такие классные конфеты взяла?

- Это меня
Юнусович угостил.

- Кто?

- Да на
работе подрядчик. Я к нему пошла договор подписать, вижу, пакет с конфетами.
Ну, я не удержалась – схватила одну. А он меня потом и второй угостил.

- А чего у
него отчество странное! Он что, не русский?

- Так он из
Грозного. Там на малой родине ему полицаи наркоту подбросили – за то, что
местным правозащитникам помогал. Отсидел полтора года, вышел по УДО и приехал в
Москву. Он с нашим айтишником Петром давно знаком, тот за него и поручился. Вот
его и взяли на работу. Кстати, неплохой дядечка!

- Что?! –
Катино лицо сделалось злым, совсем как тогда, когда она пожелала Наде сдохнуть.
– Ты обмениваешься конфетами с этими проклятыми чеченами! А ничего, что они
русских ненавидят! Знаешь, что они устроили в Чечне в девяностых? Тебе по фигу,
что там реально был геноцид русских!

- Катька,
ну, ты чего?

- Девушка,
не кричите, пожалуйста! – произнесла стоящая за стойкой молодая буфетчица.

Последняя
была мгновенно послана Катей по известному адресу.

- Чего? А
того! Ельцин этот добренький, блин! Надо было на этих чеченов атомную бомбу
кинуть, стереть их всех, к чёртовой матери, с лица земли! А вас, либерастов
проклятых, к стенке! Всех до единого! Задурили тебе мозги эти америкосы! Каждый
сраный чеченце тебе дороже русского!

- Катюх,
успокойся! – пыталась остановить её Яна. – На нас люди смотрят!

- И пусть
смотрят! Пусть все знают, что ты шлюха, под черножопых ложишься! Твой Андрей из
командировки завтра прилетает? Так чтоб он разбился на самолёте, чтоб его там
размазало так, чтобы хоронить было нечего! А твой выродок чтоб на свет не
родился! Да подохнуть ему в твоей утробе, тварь!

С этими
словами она схватила сумочку Яны и с размаху запустила её вперёд – прямо в лицо
проходившей мимо девушки.

- Женщина,
Вы с ума сошли!

- А не хрен
тут шастать! – крикнула ей Катя, прежде чем спешно покинуть место