того, чтобы монополизировать эфир во время выборов. В первую очередь для того, чтобы уничтожать те ТРК, которые летом 1994 поддерживали его соперника Кучму. Л.М. Кравчук создал Нацсовет незаконно, своим указом, а согласно тогдашнему законодательству этот орган должен был создавать парламент, лишь при участии президента. Дело в том, что в конце 1993 был принят закон «О телевидении и радиовещании» и там была задекларирована идея Нацсовета. Сотрудники аппарата Комиссии Верховного Совета Украины по СМИ, которые готовили этот закон, сказали мне, что идею они взяли из французского законодательства. И создавать этот орган президент не имел права самолично.
Но незаконный, «карманный» Нацсовет не помог Кравчуку выиграть выборы. Он «обломался» на попытке закрытия первой же прокучмовской телекомпании «Гравис» 30.06.1994. Я хорошо помню эти события. Меня только-только избрали председателем парламентской подкомиссии по телевидению и радиовещанию. Ко мне подошёл один депутат из числа противников действующего президента Кравчука, заявил, что закрывают оппозиционную телекомпанию «Гравис» и попросил вмешаться. Руководители телекомпании как раз давали пресс-конференцию в УНИАНе. По окончанию выступления, когда начались вопросы от представителей СМИ, я взял слово – представился и выступил, на пару минут. Суть моей речи была в том, что недопустима расправа над оппозиционными СМИ, да ещё во время выборов, да ещё при помощи незаконно созданного Нацсовета по ТВ и РВ.
Я на тех выборах в 1994 не был сторонником ни Кравчука, ни Кучмы, кандидат, которого мы поддерживали во второй тур не вышел, поэтому я был с политической точки зрения абсолютно нейтральным. Позже я лично познакомился и с Кравчуком, и с Кучмой и моё критическое отношение к ним и как к людям и, особенно, как к руководителям, только усилилось. А тогда действовал на стороне слабого – оппозиции.
Вскоре мы вызвали членов назначенного Кравчуком незаконного Нацсовета по ТВ и РВ на заседание постоянной парламентской Комиссии по СМИ, в которой я, как говорилось выше, с 1994 возглавлял профильную подкомиссию по аудиовизуальным СМИ. Фактически её называли «подкомиссией по телевидению и радиовещанию», но нарождающийся тогда интернет отнесли к моей области, поэтому называли эту структуру ещё и подкомиссией по электронным СМИ. После принятия Конституции в 1996 парламентские комиссии стали комитетами, а подкомиссии, соответственно, подкомитетами.
Из членов тогдашнего Нацсовета я запомнил выступление его председателя Владимира Барсука. Обтекаемое чиновничье выступление. Говорили, что он был то ли родственником, то ли сослуживцем тогдашнего президента Украины Кравчука. Позже он стал его парламентским помощником, когда Леонид Макарович вновь стал народным депутатом. Как бы там ни было, а все материальные вопросы того Нацсовета были решены моментально. Понятное дело – выборы. В истории этого органа никогда больше не было такого быстрого и эффективного решения вопросов с помещением и ставками для аппарата. Правда Кучма после победы своим указом ликвидировал данный Нацсовет, как незаконный и всё барсуковское великолепие исчезло так же внезапно, как и появилось.
Ещё запомнилось выступление режиссёра Виктора Кисина (1933-1997) – тем, что не по делу. Виктор Борисович говорил много, эмоционально, обо всём, но не о закрытии конкретного телеканала. Этот известный деятель культуры был взят в кравчуковский Нацсовет в качестве своеобразной «дымовой завесы». Известных деятелей любили включать в такие органы, так как они прикрывали своими именами всякие тёмные делишки, делающиеся за их спинами, о чём они ни сном ни духом не ведали. В тот Нацсовет был также взят Мирослав Попович, известный тогда специалист по логике, методологии и философии науки. Понятно, что он понимал в логике, но уж никак не в распределении частот для каналов вещания. Но на той единственной встрече парламентской Комиссии с кравчуковским Нацсоветом Мирослав Попович, насколько я помню, не присутствовал.
Чтоб закончить тему «дымовой завесы» приведу один пример из деятельности уже следующего Нацсовета. Я как-то внезапно пришёл на его заседание, будучи народным депутатом Украины и видел, как три или четыре часа уважаемые деятели культуры обсуждали творческий уровень сотрудников крошечной телекомпании в одном райцентре и радиокомпании в другом. Аудитория этих ТРК – всего несколько тысяч человек. Но это потенциальная аудитория – в реальности на порядок меньше. И вот сотрудники аппарата мурыжили членов Нацсовета три часа, те думали, что делают важное дело. В повестке дня заседания стояли только лицензии этих крошечных ТРК. Правда, в повестке, был ещё один пункт — «Разное». И вот именно там, когда внимание членов Нацсовета притупилось после долгой работы над творческим уровнем крошечных ТРК – одним махом проголосовали за перераспределение ряда частот в масштабах всей страны и крупнейших регионов, с ценой вопроса десятки миллионов долларов. В тот раз мне удалось аннулировать это голосование. Меня-то и предупредили о том заседании не случайно. Отказать мне, как депутату и председателю профильной подкомиссии не могли, но не могли и остановить процесс — слишком много согласований прошло до того, да и заинтересованные лица были на месте.
Это отвлечение я сделал вовсе не для того, чтобы обидеть уважаемых деятелей культуры, а для того, чтобы читатель не обольщался именами таких знаменитых людей, известных своей бескорыстностью, в подобных коллегиальных органах. Их там просто обманывают, их именами прикрывают неблаговидные деяния.
Но вернёмся к барсуковскому Нацсовету. Ещё мне запомнилось выступление юриста Виктора Погорилко (1938-2006). Этот деятель считал своей задачей построение юридического обоснования всего, что выгодно властьимущим. Он вошёл и в следующий, легитимный состав Нацсовета, который формировал уже я, в конце того же 1994 года. И там тоже юридически обосновывал всё, что было выгодным уже новым властьимущим. Запомнился он мне и в 1999 году, когда я сам вошёл в новый Нацсовет, а старый не хотел уходить, несмотря на то, что в законе чётко записано, что полномочия членов Нацсовета длятся четыре года. То есть должны закончится в конце 1998 года. Какие только казусы не выдумывал доктор юридических наук профессор Погорилко, чтоб не исполнять очевидную ясно изложенную норму закона. Причём я сам выписывал текст этого закона (а до того принятого Верховным Советом положения о НС) и проводил его с парламентской трибуны. Поэтому мне было вдвойне очевидно, что заслуженный юрист пытается доказать, что белое является чёрным.
Хотя надо сказать, несмотря на то, что этот прожжённый юрист обслуживал все режимы, при которых ему приходилось работать, начиная с советского, он всё же имел политические убеждения. Это проявилось уже в начале нулевых годов ХХI века. Неожиданно я, будучи давно в отставке с высоких государственных постов, встретил Виктора Фёдоровича на демонстрации Компартии, под красными знамёнами. Не помню – это было Перовое Мая, или Седьмое Ноября, но я был очень удивлён, что человек, публично выступающий в качестве юридического защитника любой прихоти людей, находящихся на тот момент у власти; сам оказывается имеет политические убеждения, да ещё оппозиционные действующей власти. Правда свои политические убеждения Виктор Погорилко стал проявлять уже после отставки с видных государственных постов. Набирая этот текст, я узнал из интернета, что В.Ф. Погорилко умер в 2006 году.
Тут же поясню, что даты жизни в этих мемуарах я ставлю только после первого упоминания о людях, о которых я знаю, что они умерли. Это касается только тех, с кем я сам непосредственно общался, поэтому, например, не поставил даты жизни Мирославу Поповичу, хотя выше упоминал о нём.
Также хочу сказать, что пишу свои мемуары, исходя из того, что описываю события, которые уже стали историей. И ко всем описываемым здесь персонажам отношусь исходя из психологии историка. Поэтому известная поговорка «О мёртвых либо хорошо, либо ничего» — здесь неуместна. Так же неуместна она и с более поздним добавлением — «кроме правды», из коего получается, если вдуматься, что некрасивую информацию о покойниках надо утаивать. Понятно, что если речь идёт о знакомых людях, то сразу после их смерти говорить что-то плохо о них как-то неловко, даже если человек заслужил это. Но на исторических лиц такой принцип не распространяется. Иначе никого из исторических персонажей — ни Чингисхана, ни Аттилу, на Цезаря, ни Помпея, ни Робеспьера — никого — мы не сможем критиковать. К тому же ряд людей умерли уже за то время, когда я писал эти мемуары. А писал я их довольно долго, часто прерываясь на другую работу.
Из того же барсуковского Нацсовета в новый легитимный состав этого органа перешёл ещё один человек – связист Олег Яремчук, но с ним я познакомился позже. Не помню даже, был ли он на том заседании лета 1994.
Был ещё один товарищ, который вошёл не в следующий состав, сформированный мной (его из списка вычеркнул председатель Верховного Совета Украины буквально перед самым голосованием), а в последующий состав 1999-го года, в который вошёл и я. Это президент Украинского телевизионного союза (УТС) Владимир Андреевич Цендровский, который тогда был также председателем правления ЗАО «Интевис», выпускающего оборудование для телевидения. Он запомнился мне тем, что выступал эмоционально, но искренне. Говорил очень быстро. Но главное не это. Он единственный из членов Нацсовета не стал «ходить вокруг да около», говорить обтекаемых фраз, а честно признал, что закрытие «Грависа» чисто политическое решение. Не помню, чем он обосновывал необходимость этого решения, но именно эта честность мне и понравилась, хоть я тогда стоял на другой точке зрения и защищал «Гравис» от закрытия.
Вскоре я познакомился с президентом и директором ТРК «Гравис». Президентом был Александр Волков, в будущем помощник президента Украины Кучмы и депутат парламента, а директором – Виктор Лешик, в будущем президент Национальной телекомпании Украины и член Нацсовета по ТВ и РВ. С последним мне пришлось контактировать по службе до конца моих депутатских полномочий. Общими усилиями мы не дали закрыть телеканал, который выступал против действующего президента Украины. Вскоре Кравчук проиграл выборы, а новый президент – Кучма распустил нелегитимный Нацсовет.
Часть 3. Парламентская подкомиссия по телевидению и радиовещанию
Но при Кучме наступление на свободу слова и оппозиционные СМИ начались с удвоенной силой. И мне пришлось уже бороться с теми, кого я недавно защищал, так как теперь именно они стали преследовать независимые средства массовой информации.
Как это ни странно, моим союзником стал Владимир Цендровский член предыдущего Нацсовета. Он, как уже говорилось, был президентом Украинского телевизионного союза, который объединял негосударственные телерадиокомпании, причём в основном не крупные, поэтому Владимир Андреевич по долгу службы, если так можно выразится, отстаивал их независимость.
Со мной, как с руководителем профильной парламентской подкомиссии,
