Три поцелуя

медали, ангел–дьявол…
     С Настей у нас сохранялись платонические отношения. Ничего, кроме почти братского поцелуя.
     Несколько раз мы с ней были на оперетте в театре Музкомедии. Однажды наша встреча у театра была не совсем обычной. Чтобы рассказать о ней, надо забежать чуточку вперед.
      Я уже был на Колыме и часто звонил Насте. Успешно отработав летний сезон в бригаде старательской артели, я вылетел в свой город. Насте позвонил уже после приобретения билетов на оперетту. Договорились встретиться у театра Музкомедии перед началом спектакля.
     И что вижу, подойдя к театру? Перед ним толпа будущих зрителей, ожидающих окончания первого представления. Все разодеты, как в театр. В некотором отдалении от толпы стояла худющая женщина лет тридцати пяти-сорока в потрепанной одежде. Бичиха-бичихой, как говорят о таких на Колыме.
     Сия дама, активно жестикулируя, держала речь перед будущими зрителями. Речь ее была густо сдобрена матом.
     Смысл такой: она девочкой настрадалась в блокадном Ленинграде, а тут «всякие» так разодеты, такие расфуфыренные – ну и прочее. И через слово - мат.
     Но нашелся сознательный мужчина, который, отделившись от толпы, подошел к женщине и начал ее стыдить.
     Что тут началось?! Этому извержению - многоэтажному мату - позавидовал бы иной боцман. Мужчина весь красный юркнул в толпу.
     На противоположной от театра стороне улицы, на тротуаре, стояли два милиционера и посмеивались. Они и не помышляли вмешаться в ситуацию, успокоить выступающую. Должно, были солидарны с ней.
     Я забеспокоился. Должна подойти Настя. Вот будет встреча под такой аккомпанемент! И подумал – нужно поступать мудро! Найдя в мозге её крохи, я решился. Чуток подготовившись, двинулся к бичихе. Та, увидев меня, очень удивленная, заткнулась на секунду, должно, собираясь с новыми силами.
     Замерла и вся толпа в ожидании очередного позорного бегства. Бичиха прямо впилась в меня глазами.
     Я подошел к ней почти вплотную и тихо спросил: «Выпить хочешь?»
    Она:  «Ведь не дашь!»
 - На! -  и, незаметно толпе,  раскрыл ладонь с трешкой на ней.
     Бичиха молниеносно – хап! рукой и, как метеор, рванула в сторону Ленинского проспекта и чуть не попала под трамвай,  перебегая через рельсы.
     Должно, так заметала следы, нисколько не сомневаясь, что я бегу за ней, чтобы забрать трешку обратно – возможно, подумала, что я шутил.
     Тут новая проблема. Я не знал, куда девать глаза от смущения. Теперь уже вся толпа впилась в меня глазами, гадая, что же такого я сказал бичихе.
     Но положение спасла Настя. Оказалось, она уже была здесь и все видела. Она, вся прекрасная, подошла ко мне и после поцелуя спросила:
  - Что ты с ней сделал? - она-то знала меня.
    Думаю, меня можно понять. Резкий переход от смущения к нежности на глазах у многих. В охватившей эйфории и резком изменении энтропии я ответил на вопрос Насти хотя и прозой, но рифмованной:
- Настя, Настя! Неужели так мне рада?
Не смутил тебя толпы пытливый взгляд.
Трешку дал я бывшей узнице блокады,
Настя, встрече же с тобой безумно рад!
     Касаясь рук Насти, я испытывал нежность и легкий трепет. Хотелось обнять ее крепко-крепко! Вдохновение мое росло и доросло до шестистопного хорея, до Фонтанки и… как бы это сказать… игривой сентиментальности, что ли? Я произнес нараспев:
Чижик-пыжик. Душка. Милая подружка.
Поцелуй меня еще толпе на радость!
В топке чувств моих ты так поднимешь градус,
Что весь вечер буду заводной игрушкой...
     Настя не отказала мне в рифмованной просьбе и поцеловала ещё раз.
     Толпа продолжала глазеть на нас, особенно женщины. Но я уже не обращал на них внимания.
   - Я поняла, ты дал ей деньги на бутылку водки, - сказала Настя. И спросила: - Но почему она так бежала. Прямо как сумасшедшая?
     Я призадумался и ответил:
   - Не знаю, - но тут же, чуть наморщив лоб, сказал: - Вообще-то есть версия, – моя рука потянулась к затылку, взгляд уткнулся вниз (я же игрушка!).
   - Что за версия? - спросила Настя.
   - Возможно, она увидела тебя. Но зачем ей разборки! Сцены ревности? Да при народе драть друг другу волосы. – Подняв взгляд на Настю, я зачастил: - При ее-то перспективах. С трешкой в кармане…
    Бог троицу любит. Третий поцелуй, надеюсь, был заслуженный.
К тому же я уверен: бывают редкие случаи, когда мужчина может позволить себе толику сентиментальности.
Написать рецензию
Читала, Роберт, Ваш отрывок из книги с интересом и доброй улыбкой.
Спасибо, понравилось!))
Вилена Золотова   03.05.2019 08:36   •   Заявить о нарушении / Удалить