2. В стороне от.... Часть первая. 2-я глава.

­­­­­­­­­В СТОРОНЕ ОТ...


Часть первая

Глава вторая

– Э, мужик, ты живой там? – услышал я откуда-то издалека.

Приоткрыв глаза, увидел запылённую приборную панель автомобиля. Видимо, резко затормозив и ударившись грудью о руль, я откинулся на спинку сиденья, отчего она немного подалась назад. И, похоже, при этом меня порядочно тряхнуло, в результате чего я не то чтобы отключился, а, вероятно, на мгновение почувствовав боль, на какое-то время зажмурился. Но от мыслей, чем же было вызвано такое трясение, меня отвлёк энергичный стук в боковое стекло. Стучали снаружи, откуда раздавался взволнованный голос, впрочем, – человека не столько обеспокоенного моим состоянием, сколько скорее всего чем-то крайне раздражённого.

– Ты чё, уснул?! Выходи, потолковать надо! – почти прильнув к стеклу своей лысоватой головой, нервно выкрикивал мужичок в неестественно огромных очках, небольшого роста и упругого телосложения. – Ты чё натворил-то! Выходи! Выходи, полюбуйся!

Я же, не обращая внимание на агрессивные окрики, продолжал расслабленно сидеть в чуть откинутом кресле и, постепенно приходя в себя, пытался осмыслить происходящее. Мужчина с той стороны уже отчаянно дёргал за ручку двери, но почему-то у него не получалось её открыть. Конечно, я почти тотчас догадался, что расстроенный мужик всего лишь водитель авто, въехавшего в задний капот моей машины. Но это меня нисколько не взволновало, как не волновало и то, что я не был пристёгнут ремнём безопасности, и даже то, что находился не в собственном автомобиле. Казалось, я всё ещё был под впечатлением от страшной сцены у сарайки.

Но вспомнив про Марго, что она меня ждёт, я словно позабыл о недавних событиях – о длительном заключении, о ночных походах по бесчисленным скалистым площадкам, о Кореше и обезумевшем Вове, и о вроде бы не совместимом с жизнью ножевом ранении, – что мне вдруг стало невыносимо тесно сидеть в какой-то запертой машине, совсем не похожей на ту, в которой когда-то торопился на свидание.

Снаружи собралась толпа из живо обсуждающих подробности происшествия. Кто-то убеждал возмущённого водителя не гневить Бога, а идти подобру-поздорову и благодарить судьбу, соизволившую ему избежать ещё большей опасности. Несколько человек, указывая на меня, втолковывали бедолаге, что, дескать, я хоть и действительно неожиданно резко затормозил, однако тем самым сумел избежать катастрофы, умудрившись не очутиться под колёсами пронёсшейся с бешеной скоростью фуры. Но не желающий соглашаться с их доводами потерпевший успел-таки позвонить в полицию.

А мне захотелось бежать оттуда что есть мочи, чтобы не видеть этих жалких людишек, погрязших в никчёмных дрязгах. Потому что у меня была моя Марго и мне не терпелось поскорее её увидеть. Посему, беспрепятственно открыв дверь, я выскочил наружу и не мешкая помчался прямиком через перекрёсток. Это был тот самый перекрёсток, за которым находился дом, где жила Марго. Но оглянувшись, запомнил авто, на котором, наверное, я всё-таки приехал. И хоть это была не моя машина, – к тому же, признаться, я и не помнил, какая на самом деле у меня машина, – она напомнила что-то до боли знакомое. Однако в тот миг я так и не смог уразуметь, что же за воспоминания могла мне навеять какая-то старая ржавая «копейка» блёкло-зелёного цвета.

Убегая, внезапно вспомнил про нападение, сразившее меня между грозных скал, но машинально оглядев себя и ощупав тело, не только не обнаружил никаких последствий жуткого утра, а даже как будто и вовсе не ощутил ничего, что хоть как-то могло быть связано с многодневным пребыванием в грязном тёмном сарае: на мне по-прежнему был нарядный, словно с иголочки, костюм, и всё такой же свежей и чистой выглядела надетая в преддверии свидания новая белая рубашка.

***

Примчавшись к знакомому дому, я нетерпеливо принялся звонить в звонок квартиры своей возлюбленной. Но неожиданно дверь распахнул какой-то нетрезвый мужик громадного роста и с голым торсом.

– Чё те надо?! – густым басом грубо спросил незнакомец.

Слегка опешив, впрочем, достаточно уверенным тоном я переспросил:

– Вы кто?.. Где Марго?

– А ты кто? Какая ещё Марго?!. М-м-м… Какая она тебе Марго?! – мужик сразу попёр на меня, отталкивая всё дальше от порога.

Из-за двери выглядывало испуганное женское лицо. Конечно, это была моя Марго, но в то же время она почему-то показалась мне совсем не родной. И смотрела как-то отчуждённо и холодно.

Отшагнув от напиравшего на меня амбала, я едва слышно произнёс её имя. «Что с тобой?» – хотел прокричать, но у меня перехватило дыхание.

Мужик своей могучей пятернёй схватил меня за грудки и, впечатав в соседскую дверь, другой рукой уже замахнулся для удара. Однако как-то быстро придя в себя, я увернулся от кулака, и сокрушительный удар с грохотом обрушился на приоткрывшуюся за спиной дверь. Дверь распахнулась, и оттуда меня схватили чьи-то сильные руки и вытолкнули прямо на разъярённого бугая, который, стиснув меня в своих объятиях, поволок и тотчас отшвырнул, будто куклу, к другой двери, откуда вскоре послышались возмущённые крики. А мужик, отчаянно матерясь, хотел было снова наброситься на меня. Но опять увернувшись, я ловко отскочил и, мгновенно оказавшись сзади противника, решительно, со всей мочи врезался в него собственным корпусом. Не удержав равновесия, тот рухнул на пол, съехав по бетонной лестнице, перекувырнулся и в неестественной позе распластался на площадке возле окна. С громким стоном он отполз к углу и, усевшись там, злобно на меня уставился. Я же, сам себе удивляясь, непринуждённо начал спускаться по ступенькам навстречу нечаянной жертве. К тому же принялся выкрикивать в адрес несчастного какие-то крайне возмутительные тирады. И только после того как окончательно выговорился, а затем, почти вплотную приблизившись к поверженному, навис над ним и уверенно вперился в него гневным взглядом, я осознал, что говорил ни больше ни меньше как на самой отборной фене. Ума не приложу, откуда в моём лексиконе могли взяться эти совсем чуждые для меня и до сих пор малопонятные мне слова. А мужик ошарашенно взирал на меня и потом, скорчившись и вновь застонав, подавленным голосом пробурчал:

– Ну ты, это… Так бы сразу и сказал...

А с площадки, где находились квартиры, над лестницей пронеслась раздавшаяся басовитым звонким голосом и как будто обращённая ко мне фраза:

– Ну ты, Вовик, разухарился.

Я оглянулся. Сверху на меня в упор смотрел крупный немолодой мужчина в полицейском кителе, накинутом поверх майки. Выпрямившись, я удивлённо и вопросительно взглянул на, по-видимому, соседа из квартиры, расположенной рядом с квартирой Марго. Обратив внимание на майорские погоны, я, однако, никак не смог вспомнить, знакомы ли мы с этим человеком. И неясно было, почему тот назвал меня Вовой.

Тем не менее он продолжал упорно глядеть на меня, удерживая у уха мобильник.

– Михалыч, привет! – снова заговорил майор, но уже в телефонную трубку. – Давай срочно приезжай! Твой Вован опять с катушек съехал… Хм!.. Не боись! Дождётся как миленький.

В другой руке у него быстро возникли наручники, и не успел я хоть что-нибудь осознать, как тот оказался рядом и, слегка подталкивая, понудил меня усесться на пол. При этом он ловко пристегнул мою руку к трубе батареи, находившейся под подоконником. Затем помог встать на ноги побитому соседу и, ткнув кулаком в его голую, грязную от пота и пыли грудь, строго проговорил:

– А ты, Федя… Или как тебя там?.. Ступай проспись! И – чтоб тише воды!.. Ты меня понял?

Мужик кивнул в ответ. К нему подбежала Марго, одетая в странный выцветший халат, и, с опаской взглянув в мою сторону, помогла ему подняться по ступенькам. И опять я с недоумением увидел в её облике что-то катастрофически чуждое и совершенно далёкое от прежде знакомого родного образа.

– А ты, Наташа, – ухмыльнулся пожилой полицейский, – повнимательней приглядывай за своим ненаглядным.

Марго как-то затравленно кивнула и, виновато сгорбившись, вжала голову в плечи. «Наташа... Какая ещё Наташа?!» – копошилось в моём мозгу. «Марго! – порывался я выкрикнуть вслед удаляющейся женщине. – Что с тобой случилось?!» Но язык присох к гортани, и я так и не смог ничего вымолвить да, кажется, уже и не хотел. И больше не слышал монотонного бормотания майора, лениво туда и обратно прохаживающегося вдоль площадки в ожидании какого-то неведомого Михалыча.

***

Михалычем оказался худощавый мужчина лет шестидесяти с помятым морщинистым лицом, седыми редкими, аккуратно подстриженными волосами на голове, заметно контрастировавшими с настырно выбивавшейся из-под морщин щетиной на щеках и подбородке. На вид почти старик. Однако с какой же завидной проворностью вбежал он по лестнице, почти не запыхавшись! Приветственно всем кивнув и, казалось, сходу вникнув в суть происходящего, что видно было по его хоть и блёклым, но необычайно живым глазам, в которых сквозь мягкий и в то же время глубоко проникающий взгляд угадывались цепкий ум и несомненно присущая этому человеку естественная доброта, он без лишних слов, лишь обезоруживающе взглянув, понудил знакомого без промедления отстегнуть задержанного от батареи, помог мне встать и, жестом руки попрощавшись с майором, увлёк меня за собой.

– Смотри… В следующий раз… – не так звонко, как прежде, заговорил было майор.

– Знаю, – не оглядываясь, перебил Михалыч. – Спасибо.

Я же, энергично спускаясь по ступенькам вслед за расторопным стариком, напоследок услышал, как только что казавшийся бравым пожилой полицейский чуть ли не кряхтя и не такой уже, как недавно, уверенной поступью зашаркал вверх по лестнице.

***

На улице нас ожидало авто. Им оказалась тёмно-зелёная «копейка», на вид будто совсем новая. Это меня так изумило, что, словно забыв обо всём остальном, о чём куда скорее мне стоило было задуматься, я не замедлил спросить новоиспечённого знакомого, усаживаясь в автомобиль.

– Да-а, Володя, – как-то обречённо вздохнув, ответил знакомый, – и опять ты ничего не помнишь…

– Что? – недоуменно перебил я.

Михалыч выждал долгую паузу и несколько замешкался, точно всерьёз озаботившись технической стороной, в общем-то, довольно примитивных механизмов старомодного автомобиля, как если бы вместо него случилась какая-нибудь навороченная иномарка. Впрочем, без труда справившись с несложной задачей и достаточно резво стронувшись с места, молча проехался вдоль улицы, минуя памятный мне перекрёсток, затем, уверенно промчавшись по широкому, не слишком в тот час оживлённому проспекту и свернув на какое-то пустынное шоссе, заметно снизил скорость и только тогда уже заговорил, то и дело взглядывая на меня, порывисто и как-то располагающе поворачиваясь в мою сторону, при этом наклоняясь и едва не касаясь подбородком до моего плеча:

– Это, Володенька, твоя машина… Да-да, твоя!.. Даже больше, чем твоя!.. Ведь это ты из неё такую конфетку сделал. Хотя ты этого и не помнишь. Да это и ничего. Это всё болезнь, Володя. Из-за неё-то неладной теперь не ты, а я вот опять рулю. А ты не одну зарплату в неё вложил – говорил мне, что за миллион её теперь можно продать. Но отдал мне… За что тебе ещё раз огромное спасибо – что дал