6. В стороне от... Часть вторая. 1-я глава

­­­­В СТОРОНЕ ОТ...


Часть вторая

Глава первая

Я проснулся в своей кровати на съёмной квартире. И впервые за долгое время почувствовал голод – не помню, когда ел последний раз. Даже попробовал выпить водки, но почти сразу определил – не моё. Стало быть, не такой уж я и пропащий.

Одеваясь, во внутреннем кармане пальто нащупал что-то. Достав, обнаружил паспорт. На всякий случай, заглянул. «Николай, Николай меня зовут… Хм, действительно Николай», – усмехнулся промелькнувшим в голове мыслям. А всё произошедшее со мной за последнее время почему-то представилось мне не больше чем сном.

Спустившись на лифте с десятого этажа, я вышел во двор и немного помешкал, решая куда направиться, причиной чего, конечно, послужило то, что обычно выходя из подъезда, я сначала искал глазами свой автомобиль, пытаясь вспомнить, где припарковал его накануне, и уже после совершал ряд привычных действий: заводил и грел авто, зимой смахивал с него снег и счищал наледь со стёкол, а в прочие времена года почти тотчас трогался с места и отправлялся либо на работу, либо по ещё каким делам. Но теперь я не собирался садиться за руль, так как выпил; к тому же захотелось пройтись пешком, а куда идти, я не сразу смог сообразить. Посему неспешно, впрочем, с уверенностью, что следую в нужном направлении, я пошёл вдоль знакомого проспекта, в который плавно перетекала довольно обширная площадь, объединявшая дворы и парковочные площадки нескольких похожих одна на другую новостроек.

По пути вспомнил про выходной и про то, что в этом городе я всё ещё гость: приехал не так давно, а устроившись в контору, первое время работал почти без выходных. Почему и захотел было один из выдавшихся мне дней небольшого отпуска посвятить ознакомлению с местными достопримечательностями. И сначала решил прогуляться в центральном городском парке, о котором был наслышан от коллег и тех соседей по подъезду, с коими успел познакомиться. Парк славился на всю область не только своими размерами, не уступавшими, по рассказам очевидцев, каким-нибудь известным столичным паркам, но и некой древностью, о чём поговаривали, будто где-то в недрах этого парка, на месте, поросшем вековыми деревьями, когда-то располагалось какое-то старинное городище, что именно это место некогда стало точкой отсчёта для возникновения разросшегося вокруг него города, и что место это считается чуть ли не священным для многих коренных горожан.

Однако, отвыкнув за последние годы подолгу ходить пешком, я, преодолев значительное расстояние, порядком устал и всерьёз было подумал повернуть обратно, решив, что достаточно нагулялся. Да и первый утренний порыв, скорей непредвиденно, чем преднамеренно понудивший меня пуститься в столь дальнее пешее путешествие, заметно ослаб из-за внезапно поднявшегося холодного ветра и, по всей вероятности, надолго принявшегося назойливо моросить дождя. Не слишком располагало к подобным прогулкам и обычное ненастье поздней осени с сопутствующими ей влажным туманным сумраком и накопившейся от частых дождей слякотью. Но от почти созревшего намерения вернуться, воспользовавшись каким-либо транспортом, меня отвлекло неожиданно возникшее обстоятельство.

***

Я шёл по мосту через большую реку. Минувшим летом довелось побывать здесь по работе. От нашей конторы была какая-то проверка не то местного пляжа, не то лодочной станции – в конторе я всего лишь рядовой сотрудник, поэтому не особо вникаю в суть каких-либо мелких, случающихся чуть ли не каждый день рабочих моментов. Да и позвали меня скорей за компанию. Кто-то из начальства – для меня там все почитай что начальники – махнул рукой: поехали, дескать, лишним не будешь. Ну и на реку, конечно, захотелось посмотреть.

Тогда же и обратил внимание на этот островок – в центре реки, прямо под мостом – с небольшой рощей из разных деревьев и маленьким диким пляжем.

И теперь, уже нехотя, из-за навалившейся внезапно усталости, плетясь по мосту и остановившись посередине, мучительно колеблясь, решая в какую сторону пойти, чтобы скорей добраться до ближайшей автобусной остановки, я облокотился на железные перила и машинально заглянул вниз. Усталость как рукой сняло. На островке валялся человек. Он лежал вниз лицом и не шевелился. Быстро сообразив, что делать, я лихорадочно стал рыться в карманах в поисках мобильника. Не найдя телефона, огляделся вокруг. Поблизости никого не было, а голосовать, чтобы остановить автомобиль на мосту, конечно же, было бессмысленно – вряд ли кто пожелает ради меня нарушать правила. Да и погода совсем не располагала к подобным маневрам на скользкой, окутанной туманом дороге. К тому же на тротуаре были установлены специальные ограждения. Припомнив о лодочной станции, я бездумно побежал было в обратную сторону. Однако, сообразив, что вряд ли кого найду там в этакую стужу, остановился и принялся метаться по сторонам, пытаясь принять хоть какое-то решение. И всё же решился-таки добежать до лодочной, попутно надеясь, что, возможно, случится и какой-нибудь прохожий. Прохожий оказался только один, но, к сожалению, на той стороне моста. Я старался до него докричаться, а он лишь отмахнулся.

До станции добирался довольно долго. Быстро запыхавшись от бега, перешёл на шаг и таким образом доплёлся до запертых ворот. Я звал, тряс ворота, снова звал, но никто не отзывался. Откуда-то изнутри доносился лай собаки. Спустившись к реке, сначала барабанил по деревянному забору, затем попытался перелезть через ржавую металлическую решётку, замыкающую ограду и упирающуюся прямо в прибрежное дно. Там-то и наткнулся на разъярённого цепного пса, будка которого, вероятно, находилась у самого забора. Вдруг из-за забора услыхал грубый прокуренный бас, прокричавший:

– Какого вам здесь надо? Кто там ещё?!. А ну убирайтесь! А то собаку спущу!

– Подождите… Пожалуйста… – Испуганно и в то же время обрадованно лепетал я, пытаясь, но не в силах уже кричать. – Там, на острове… Человек под мостом… Лежит, может быть, мёртвый… Помогите!

Услышав, скорей догадавшись – по тому, как шевельнулся старый забор, – что кто-то на той стороне приблизился к нему вплотную, я тоже приник к забору и, всеми силами стараясь перекричать собаку, несколько раз попытался повторить свою просьбу, лишь после чего этот некто заставил пса замолкнуть.

– Так… позвонили бы… В полицию, там… Чего сюда-то припёрлись? – Недовольно прогундосил тип за забором.

– Так неоткуда позвонить, – сказал я. – Похоже, телефон дома забыл. Может быть, вы и позвоните?

– Вот ещё! – Пробурчал голос уже спокойнее. – Делать мне нечего! Да и нет у меня никакого телефона… Шёл бы ты… дядя…

Ему явно не хотелось ничего делать.

– Так, может быть, на лодке доплыть? – Почти отчаявшись, предложил я.

– Какую тебе лодку?! – Огрызнулся незнакомец. – Мужик! Посмотри, что вокруг деется! Да и нет здесь никаких лодок.

– Как нет?! – Возмутился я. – Разве это не лодочная станция?

– Да что с того, что лодочная? Лодок-то нету! – Мужик неприятно хихикнул. – Не сезон! Короче… Вали давай!.. Ишь! Зальют зенки с утра пораньше и людя́м покоя не дают! Хм, сочинители, ё…

Забор снова качнулся, и я услышал удаляющиеся шаги. Однако, осмелев, быстро смекнул, что сказать:

– Ладно, мужик! Смотри, как бы ответить не пришлось за ошибку. Ведь ты теперь свидетель... Соображаешь, о чём я?! Ладно! До встречи в каком-нибудь ближайшем отделении полиции!

Снова принялась было лаять собака, но мужик гневно цыкнул, и она замолкла. Я услышал приближающийся звук шагов.

– Это… Подь сюда, – позвал мужик уже из-за ржавой ограды, вытянув оттуда руку и поманив меня к себе.

Я подошёл и… Я почувствовал, как расширяются мои зрачки.

– Кореш?! – Одновременно и с крайним удивлением на лицах воскликнули мы оба, едва увидев друг друга.

***

Передо мной стоял вылитый Кореш – тот самый, из сна. И без всяких сомнений, он тоже меня узнал. Значит это вовсе не сон. И не бред. «Стало быть, не спятил». – Пожалуй, это первое, о чём я подумал, узнав в мужике Кореша. И, пожалуй, именно опасение, что спятил, стало причиной того, что я с такой кажущейся лёгкостью поспешил отнести ко сну столь ясно отпечатавшиеся в памяти впечатления от всего пережитого мной за последнее время.

Мужик как-то обмяк, вмиг утратив всю свою спесь, и лицо его приняло придурковатое выражение.

– Ты… это… Погодь... – Чуть слышно забормотал он совсем другим, уже не таким, как прежде, голосом, а с какими-то приниженными и явно тревожными нотками. – Я это… Ты проходи… Я сейчас открою… Пойдём… Пойдём… Я сейчас.

И торопливо зашагал по направлению к воротам.

Впустив меня на территорию, Кореш как-то по-лакейски склонился и молча постоял так некоторое время, словно с покорностью ожидая дальнейших указаний. Затем всё так же безмолвно пригласил рукой и проводил меня в маленькую комнатку, расположенную в самом углу большого выстуженного дома. Там было тесно. Туда кое-как уместили ветхий продавленный диван, старый стол и такое же старое кресло. И там было тепло – работал подключенный к розетке портативный электрокамин. Кособоко поклонившись, Кореш обеими руками указал мне на кресло. Я тотчас уселся, а он робко присел на краешек дивана. И так сидел, не издавая ни звука, уставившись в пол и лишь изредка взглядывая на меня. Вид у него был сконфуженный. А у меня появилось время рассмотреть его, чтобы вполне убедиться, что он и есть тот самый Кореш, с которым я некогда провёл под одной крышей так много томительных дней и ночей.

Конечно, меня одолевало любопытство. Хотелось расспросить, выпытать обо всём, что происходило со мной, со всеми нами, где-то там, за пределами реальности. И в то же время я остро ощущал, что почему-то нахожусь в каком-то более выгодном, по сравнению с ним, положении, поймав себя на том, что и сам желаю как можно дольше оставаться в таком положении, причём интуитивно чувствуя что как раз для этого-то мне и не стоит торопиться о чём-либо спрашивать. К тому же без промедления надо было что-то решать и с проблемой, приведшей меня в этот убогий приют не то лодочника, не то шут знает кого.

И теперь уже мужик не артачился, а без лишних разговоров снарядил-таки лодку и даже сам охотно вызвался грести.

Сначала мы плыли молча, но под конец я всё ж не удержался и спросил:

– Почему ты назвал меня Корешом?

– Ну это, – смущённо ответил Кореш, – Вова тебя так называл. Да и… не только… Вова.

– Хм, – усмехнулся я. – Как же он тогда тебя называл?

– Никак… не называл.

– Понятно. – Кажется, я начинал о чём-то догадываться. – Ну хоть какое-то имя у тебя есть?

– Ну… – Конфузливо отзывался неназванный Вовой Кореш. – Николай меня… Коленька!.. Коленькой, это, называли… Давно.

При этом воспоминании лицо у Коленьки скривилось в гримасу, словно его собирались ударить. «Ну-ну… Тёзка, значит». – Подумал я, ничуть не удивившись.

И уже до самого острова мы не произнесли больше ни слова.

***

О том, кем оказался лежащий в грязи человек, я догадался по запонкам на манжетах его рубашки. Доселе в реальном мире я не видел таких даже в кино. Два чёрных блестящих черепа с как будто горящими из глазниц огоньками розовато-красных камешков. И даже показалось, будто