блюдо со спелыми фруктами. Кире стало дурно от их запаха, но она скользнула в приоткрытую дверь, ожидая, что встретит хозяев, но квартира была пустая. Все комнаты были уставлены столами, на которых лежали фрукты, фрукты были даже на полу. Кира аккуратно ступала, чтобы не наступить на них. Послышалсязвук шагов, она бросилась в дальнюю комнату, забившись под единственную кровать, задыхаясь от вони и грязи, скопившейся под ней. Кто-то ходил по квартире, она видела толстые ноги в дорогой обуви из магазинов. Вскоре все стихло, и она осталась одна.
Она пролежала под кроватью до самой ночи, не решаясь выйти. Тело все болело, а от вони и сладкого запаха фруктов голова разрывалась на части. Кира вышла и схватила один из фруктов, жадно съев его. Это было бессознательно, она забыла, что бывает после этого, и упала на пол, раздавив еще несколько фруктов.
Когда она пришла в себя, то поняла, что ее привязали к кровати, а по квартире кто-т о ходит. К ней подошла толстая женщина, ведя за руку толстенького урода, у него была оттопырена нижняя губа, из которой все время текла слюна. Женщина что-то говорила ей, что она немного поживет у них, она же не против, гладила урода, называя его братом. Урод пыхтел, вырывался из ее рук, желая накинуться на Киру. Кира поняла, что она лежит голая и завыла, громко, она не знала, что так умеет. Женщина отпустила своего брата, и тот бросился на Киру. Все было быстро, урод справился за пару минут, что-то крича от удовольствие, а его сестра гладила по голове, ласкала, целовала.
Несколько дней Киру держали привязанной, но, видя, что она покорно раздвигает ноги, молча снося насилие, ее отвязали. Днем женщина заставляла ее сортировать фрукты, а вечером приводила брата. Сколько она прожила у них, Кира не знала. Время больше не существовало для нее.. Жизнь не сильно отличалась от публичного дома, но там она могла по вечерам смотреть, как гаснут огни сверху, обозначая жителям начало ночного периода. Квартира была всегда заперта, и Кира не могла выбраться, а за окнами была стена другого дома, она пару раз пыталась открыть окно, каждый раз отламывая по одному замку, но окно все равно не поддавалось.
В последнюю ночь к ней ворвался этот урод. Он был один, без своей сестры. Кира пыталась его успокоить, до этого он слушался ее, но урод не слушал. Он повалил ее на кровать, схватив в одну руку ножницы. Кира увернулась от первого удара, тогда он вгрызся в ее плечо, пытаясь ножницами порвать ее одежду, искромсать тело. Кира почувствовала, что она сильнее его и выхватила ножницы. Она вонзила их ему в глаз по самую рукоять, легко, одним ударом. Откинув от себя мертвое тело, Кира бросилась к окну, страх и ненависть дали ей сил, и она вырвала раму. Свежий воздух освободил ее, и она вылезла в окно.
Добравшись по выступающей кирпичной кладке до пожарной лестницы, она полезла вверх, решив сброситься и разбиться насмерть. Она лезла долго, а дом будто бы не кончался. Уже давно перестали попадаться окна, а лестница вела ее вверх по скользкой стальной колонне. Внезапно лестница кончилась, и Кира ударилась головой о черное небо. Она упала на небольшую площадку, с которой вверх шел металлический короб. Кира встала и стала ощупывать небо, оно было каменным и грязным, на руках осталась жирная липкая грязь. Кира посмотрела вниз, прыгать больше не хотелось. Она подошла к коробу, пригибая голову, чтобы не ударяться о небо. Короб был большой и дрожал. С одной стороны, она нашла не запертую дверь и осторожно сунула руку в темноту.
Ее обдал жар и влага домовой вентиляции, от этого смрада тошнило. Рука нащупала приваренную к стенке лестницу, и Кира, стараясь не упасть в обморок от вони, полезла вверх. Она не помнила, как нашла шахту, ведущую в архив. Через двадцать минут, а может больше, она сбилась со счета, она долезла до другой площадки. Она осторожно ползла вперед, пытаясь в кромешной тьме не упасть в шахту другого дома, часто меняя направления. А потом она услышала, как кто-то ходит сверху, и двинулась на звук. Так она нашла меня.
Это вся история. И как жизнь человека может уместиться на паре страниц? Мне кажется, что моя жизнь заняла бы еще меньше, мне трудно судить о себе. Вечером я прочту это Кире, она очень просила, если она захочет, то сможет все вычеркнуть, вырвать эти страницы, может так и честнее будет.
Честность? И я смею говорить о честности? Все, звенит первый сигнал к побудке. Скоро придет Кира, я ей оставил весь вечерний паек, ей надо больше есть, я вижу, как она поправляется, как затягиваются ее раны.
Да, чуть не забыл. Я писал ее историю и только сейчас стал видеть ее шрамы, гноящийся укус на плече, истерзанную спину. Я ее видел до этого другой, совершенной, и хочу видеть такой, и чтобы она видела себя такой, забыла все, нет, это нельзя забыть… но можно об этом не вспоминать. Я сейчас смотрю на ее новый портрет, я нарисовал ее после нашего похода на смотровую вышку, она здесь счастливая. Ей очень нравится этот рисунок, она говорит, что хочет быть такой же, как я ее нарисовал.
1-й месяц 253 года, день 35
Сегодня был в молельном доме. На удивление, там было очень много начальства из нашего департамента, весь зал был в подобострастных красных погонах и несколько желтых погон у стен. Я как всегда стоял слева от входа, прилежно выполняя все положенные обрядовые движения, за много лет я довел свои действия до автоматизма, самому себе я кажусь роботом. Странно, что еще никому не пришло в голову поставить вместо себя робота, хорошо бы смотрелось.
Пока все и я в том числе усердно молились, моя голова была занята совсем неподобающими для этого места мыслями. Я думал, откуда у нас вся техника, машины, терминалы, сервера? Я не знал ни одного производства на нашей планете, получалось, что это был дар наших богов, и жрецы не врали? Предположим, что это так и есть, но почему тогда эта божественная техника ломалась? Я знаю это точно, потому, что девятый занимался ремонтом части машин. Раз в год, обычно летом, они получали новый дар от богов в виде ящиков с деталями, блоками. Надо бы разузнать побольше у девятого, я не верю, что боги сами знали, что нам нужно, слишком мелкая задача, а главное – они посещали нас один раз в год, может и больше, но один раз в год точно.
Обдумывая это все и представляя перед собой роботов в красных погонах, я, видимо, достиг вершины необходимого религиозного экстаза, потому, что жрец подошел ко мне и вывел на центр молельного зала. Он что-то говорил про прилежность служения богам, я не вслушивался, изображая из себя примерную покорность и смотря в пол. Я боялся, что если подниму глаза на собравшихся, то меня разберет дикий хохот. Я рассказал об этом Кире, она смеялась вместе со мной, особенно, когда изображал лицом серьезные лица начальников, внимающих словам оракула.
После этой речи мне доверили закончить мессу, я подошел к алтарю и нажал на почерневшую от времени массивную кнопку. Через мгновение загремела музыка, напоминавшая оглушительный рев, нарастающий с каждой секундой. От этого гимна всегда закладывало уши, и домой я возвращался оглушенный, не слыша ничего рядом с собой. Они называли это слово божье. От этого слова у меня вылетали все мысли из головы.
Кира не ходила в молельный дом для РОНов, им разрешалось пропускать еженедельные службы, но там всегда было много народа. РОНы добровольно шли на службы, подобная истовость в вере была свойственна РОНам, мне кажется, что их этому учили в профучилище, в ОДУРе такого не было, там вдалбливали веру, но дети в большинстве своем упорствовали. Кира брала на время службы ночные дежурства, и до утра она вместе с детьми придумывала сказки. Я один раз встречал ее с группой ребят, было видно, как они ее любят, называя Кирой. Она мне рассказывала, что для каждого они придумали собственное имя. Надеюсь, что об этом не узнают в департаменте.
Завтра мня вызвали на комиссию, будут разбирать мое поведение. Кто-то донес, что я живу с РОНом и часто с ними общаюсь. Я об этом не сказал Кире, она сидит рядом и улыбается, рассказывая о своих детях, я не хочу беспокоить ее.
1-й месяц 253 года, день 36
Сегодня была комиссия. Даже не знаю, должен ли я радоваться. В следующем месяце меня должны повысить, дать оранжевые погоны. Я стоял перед ними и старался не выдать лицом своего отчаянья, пожалуй, мне это удалось.
Что означает новый чин? Больший доход, новая квартира, у меня будет свой санузел, что-то еще, я не все запомнил. Мне этого ничего не надо, я чувствую, как мой крохотный мир, в котором живу я и Кира, рушится, и я не могу с этим ничего поделать. Я паникую, не знаю, как сказать об этом Кире, она сейчас спит. Но как мне объяснить ей, что она должна уйти, кто-то донес на нас, в этом нет ничего удивительного, но КИРу с оранжевыми погонами нельзя было иметь отношения с РОНами, категорически запрещалось.
С другой стороны, у Киры есть работа, которая ей нравится, она любит своих детей. Мы будем видеться редко, очень редко, но она будет нормально жить. Есть еще одно обстоятельство. Я должен выполнить план, план, от этого слова меня выворачивает, мне стыдно смотреть на себя в зеркало, стыдно смотреть Кире в глаза.
Так вот, план - я должен выполнить план по выявлению неблагонадежных граждан, составить на них доказательную базу, чтобы не было ни у кого сомнений, что они заслужили наказание. Я никогда этим не занимался, всегда отказываясь, но теперь не имею права. Как сказали мне на комиссии, за меня просят высокие КИРы и я получил хорошую характеристику из религиозного центра контроля духовности. Я несколько раз просмотрел этот список, большинство из этих РОНов я не знаю, может они и что-то сделали, я не буду приписывать им преступления, я их за руку не ловил, а если бы они что-то и сделали, то, скорее всего, точно бы никому не сказал. Но, есть еще одно главное но – в этом списке был девятый, мой друг.
Я решил, все, я решил. Скоро рассвет, я утром все объясню Кире, у нас будет время до третьей побудки, ей надо сегодня же подать заявку на комнату и переехать. Я откажусь от чина, меня разжалуют, может даже в РОНа, я не против.
Я подготовил для Киры список тех, кого я должен отправить умирать на рудник, пусть она передаст его девятому, я знаю, что РОНы общаются друг с другом, КИРы слишком подозрительны. Я пишу коды людей и думаю, что меня тоже могут внести в этот список. Я тогда поступлю также, как и восьмой – пойду и сожгу молельный дом. У Восьмого это не вышло, а я знаю как нужно делать, я все продумал. Свой дневник я отдам Кире, они обыщут мою комнату, да и на рудник мне вряд ли разрешат его взять. Она умеет писать. Неуверенно, но теперь она будет его писать, я уверен, она не откажется.
Я сижу на полу и смотрю на нее спящую, она держит меня за руку всю ночь, как ребенок, а я плачу, сам не знаю почему, наверное, это она меня научила, а может из гордости за свою ученицу, она впитала в себя все, чему я ее успел научить.
1-й месяц 253 года, день 40
Меня зовут Кира. 13 просил вести дневник. Я не знаю, что писать. Я обещала и опишу что было.
3 дня назад я живу в общежитии. Я не хотела уходить. Он заставил меня, он объяснил. Мне страшно, его не любят. Почему его не любят? Он лучший человек, которого я знала! Я больше не видела его. Я живу в комнате с другими РОНами. Нас в комнате 9 человек.
