Кроме подружки Светы, в нашей группе была хитрая бестия, как звать – то ли Ирка, Людка, то ли Танька. Она подошла к нам, когда прогулка на участке заканчивалась, мы со Светой рассовали в карманы свои игрушки, она забрала платочек, который взяла из дома специально, чтобы постелить на пенёк для наших куколок, и тут Танька спросила:
– У тебя есть пупсёнок?
– Есть, и ещё новая куколка есть.
– Покажи!
Я послушно показала новую куколку. Таких не было ни у кого, а мне привезли дядя с тётей: вот, она красивая. Девочка с завистью сказала:
– У тебя на неё даже нет одёжек! А хочешь, я тебе сошью?
– Хочу! А ты умеешь?
– Я маму попрошу, и она сошьёт. Она мине для куколки сошила.
– Попроси…
Девочка забрала мою новую куколку, спрятала в карман и ушла. Я же с открытым ртом осталась стоять, пока меня не окликнула по фамилии воспитательница. Это показалось очень обидно. Пришедши из садика, я болезненно переживала происшествие: воровство, скрытое под маской доброго дела, и когда мать ко мне обратилась – при всех она могла изобразить, что «любит» меня:
– Олечка, –
Я с обидой и возмущением ответила:
– Я – не Олечка, я – Зотова!
Дети мало что понимают, но я знала, что это уговор взрослых – отдавать нас в детский сад. Они были виноваты в том, что мы попали в эту странную компанию! Для чего мне эти неумные жадные дети? Девочка – воровка кукол? Чему можно у них научиться? Они меня довольно сильно порой раздражали. У маменьки были свои понятия, она и теперь помнит мой ответ и попрекает при случае, самое главное – тон ответа, какая неблагодарность в два года, вы подумайте! «Я – не Олечка! Я – Зотова!» И конечно, одним из её понятий был принцип, что большинство и коллектив всегда правы. Все ходят в садик – и ты будешь ходить, так надо. Быть, как все.
Мне же не хотелось быть как все, и на мой взгляд, лучше всего сказала одна православная матушка, у которой было семь чад, воспитывала их сама, дома.
– Почему вы не отдаёте деток в детский сад?
– В садике ребёнок научается скверне…
Ну, было пару случаев уж совсем прям «скверны», вызвавшей у меня полное недоумение – это было связано с произнесением незнакомых плохих слов, не более двух раз, и какой-то совершенно бездарной «игрой в глупости» – однократно. Как пристали – так и отстали. Меня это не волновало в детсадовском периоде жизни, да и посейчас не волнует. Мои несостоявшиеся малолетние растлители находили себе других партнёров – я им не годилась, ничего в этом не понимала.
А, да, ещё помню, как пытались на песке веточкой нарисовать, как девочка какает: начертили два полукруга и падающие посередине кругляшки. Посмеялись, да и затоптали сандалиями, прыгая по рисунку! Считать это скверной или нет – если нам было смешно?
