Часть четвёртая. Задира.
Позже, я несколько раз сталкивался с тем, что - несмотря на запрет, собака по-прежнему предпочитает спать на диване. Однако, стоило мне войти в комнату, как она спрыгивала с него и, отойдя в сторону, ложилась на пол.
Как правило, я не ругал Портоса, учитывая, что он - тем не менее, признаёт явное главенство над ним, своего хозяина. В целом всё шло нормально. Правда, как я обратил внимание, собака ведёт некую интригу, норовя получить определённые преференции своему поведению от моих жены и дочки. При них она снова лезла на диван, и даже на застеленную кровать. Поскольку мои просьбы, не разрешать в моё отсутствие - такое поведение, успехом не увенчались, мне оставалось лишь - быть строже, самому!
Но вот, как-то раз, когда я войдя в комнату опять увидел Портоса, лежащим на кровати, а моих дам почёсывающих ему спинку, от чего он сладко щурился - собака и ухом не повела, чтобы спрыгнуть на пол.
Более того, когда я захотел присесть рядом, кобелёк неожиданно и очень агрессивно зарычал на меня, явно давая понять, что готов укусить!
Слова мои, в этот момент, не произвели на Портоса никакого впечатления. Пришлось схватить, что-то первое - из подвернувшихся под мою руку средств, чтобы настоять на своём!
С тех пор, так и пошло, постоянно. Раз на раз, правда, не приходился. В один и тот же день собака могла: то слушаться, с неохотой, то явно противиться моим командам нарушать "запретные" для неё зоны.
Однако, когда я кормил его, или выводил гулять, хитрый пёс вёл себя без замечаний и был мне абсолютно послушен.
Тут, кстати, нужно сказать, что держать и вести на поводке этого малыша - было, достаточно не просто. Сила, с которой он тянул поводок, оказывалась - на мой взгляд, вполне сопоставима с той, когда выгуливался мною ранее, гораздо более послушный в своём поведении кавказец Чарлик!*
Никогда бы не поверил прежде, что в сравнительно небольшой собаке, скрыта такая мощная, совершенно неукротимая энергетика!
Теперь, чтобы не поощрять у Портоса излишнюю самоуверенность, мне приходилось - постоянно, "включать дурака". Для этого я, на прогулках, всё время менял направление нашего совместного движения, зачастую разворачиваясь на 180 градусов - едва ли не через каждые пятнадцать или двадцать метров; вынуждая собаку этим, каждый раз подстраиваться, под мои ничем не оправданные хотелки.
Однако, особого недовольства, у Портоса, мои действия, тем не менее - никогда, не вызывали. Даже строгий ошейник покупать ему не пришлось.
Трудно приходилось мне с ним, лишь если он встречал бродячих котов, или чужих овчарок, а три-четыре из них в тот период постоянно свободно гуляло, отпущенных без поводка и намордника, в нашем районе.
И если котов он просто стремился разорвать, то с овчарками неизменно возникали, порою совершенно жуткие конфликты, связанные с тем, что невероятно нахальный Портос, абсолютно ни во что не ставил их - бывших, в основном, на год или два старше его, и соответственно гораздо более крупных и, внешне - по крайней мере, казавшихся значительно сильнее. Совершенно не факт, впрочем, что Портос бы их не загрыз - в случае не прерываемого посторонними людьми прямого столкновения! Усугублялось же это тем, что я не отпускал Портоса с поводка, пытаясь всячески защищать, в те моменты, когда овчарки начинали его атаковать; и вынужден был, постоянно, становиться между враждующими собаками, преграждая им путь - друг к другу.
Портос же, прямо скажу, был невероятно агрессивен. Уже спустя пару подобных стычек, двухлетняя овчарка-сука, одного из наших соседей, начала просто убегать от него, а вот трёхлетняя овчарка-кобель другого соседа, буквально пылала, от распиравшей её ненависти к моему малышу! С ней постоянно происходили стычки, сопровождавшиеся взаимными укусами, В итоге шарпею приходилось отплёвываться чужой длинной шерстью, а овчарке никак не удавалось ухватить и серьёзно повредить зубами морщинистую кожу моего, семи или восьмимесячного, малыша.
Несмотря на то, что случать Портоса, с самками его породы, не представлялось возможности из-за отсутствия на него клейма и необходимых документов; вёл он себя всё наглее и наглее.
В конце концов, однажды, собака - встав в агрессивную позу и глухо угрожающе рыча, просто преградила мне путь - в мою же спальню!
Бить его - короткошерстного, и почти голого - было жалко, да и - скорее всего, просто небезопасно. В то же время, Портос - под воздействием возрастных природных инстинктов, пытающийся выстроить более понятный ему "табель о рангах" - был настроен на явное соперничество между нами, с целью доказать своё мнимое, надо мной, превосходство!
Что мне нужно было, в этот момент, делать? Казалось бы, собака не оставляла никакого выбора, требуя вступить с ней в схватку, которая - на некоторое время должна была закончиться, безусловным доминированием одного из нас. И всё же, бить его - было мне, никак не по душе!
Совершенно неожиданное решение пришло внезапно. Оно было чисто интуитивным, и оказалось очень удачным! Я схватил подвернувшуюся в этот момент, мне под руку, табуретку - за спинку и замахнулся ею на Портоса! Собака снова ожесточённо зарычала, сделав пару коротких шагов мне навстречу; однако, когда я угрожающе выставил четыре ножки табуретки - навстречу её морде, уверенно идя на неё - неожиданно сдалась, и успокоившись ушла в коридор. Должен сказать, что я впоследствии, не менее трёх или четырёх раз ежегодно, точно так же успешно, применял именно этот же самый психологический приём, против каждой новой неожиданной агрессии Портоса, обращённой на меня. И неизменно это оказывало на него совершенно ошеломляющее моральное воздействие, вынуждая безропотно подчиниться своему хозяину. Так я ни разу, за всю его жизнь - Портоса и не побил.
...А зубы-то, у моей собаки - были, ого-го, какие!
