Вениамин Петрович Пушков стоял на мосту и, глядя вниз на медленный поток, вспоминал тот злосчастный день, когда он обрёл эту, сейчас ненавистную, способность разговаривать стихами. И только ими. И больше никак!
Он работал главным экспертом патентного бюро и в тот день уже собирался домой, как в кабинет зашёл этот плешивый очкарик с предметом, похожим на шлем мотоциклиста. Предмет был сплошь покрыт всевозможными датчиками и проводами.
- Я Иван Кулёмин - представился очкарик и положил прибор на стол.
-Вот, мой Стиходар, а точнее – стимулятор поэтического дара. Вы же согласны, что каждый из нас в душе поэт, только мы не знаем, как раскрыть свои возможности. А Стиходар знает, - и Кулёмин ласково погладил рукой по разноцветной пряди проводов. А всего делов - надел его на голову, ввёл в мозг программу – и ты поэт! Кроме, как стихами – ни слова!
Гнать бы тогда этого гения с порога, - Пучков, облокотившись на перила моста, скрипнул зубами, - так нет! – пройдите, уважаемый, присядьте уважаемый, давайте посмотрим на ваше чудо! Но тогда он думал, что быстро развенчает новоявленного Кулибина, да пойдёт домой, но разговор затянулся. Кулёмин так отстаивал своё детище, отнявшее у него два года жизни и кучу денег, что, изрядно вымотанный, Пучков решился на отважный поступок:
- Хорошо, давайте на мне проверим вашего стихоплёта и подставил голову…
Домой Вениамин Петрович шёл в приподнятом и даже, в каком-то возвышенном настроении! Улица казалась ему сегодня необычной и праздничной.
На углу тучная тётка, с ярко накрашенными губами, торговала розами.
Пушков подошёл к ней и тут его понесло!
На Анюту вы похожи -
на цветочницу из песни.
А давайте всем прохожим
мы цветы раздарим вместе!
"Анюта" округлила маленькие глазки:
- Ага, чего удумал! Пятьсот рэ за цветок и на ветер? У меня что - не все дома?- захихикала торговка. А Пушков ошалело стоял и мысленно повторял: «Похожи-прохожим, песни-вместе»
Неужели сработало! Он же час назад чуть ли не с позором выпроводил Кулёмина вместе с его прибором, и вот его изобретение заработало? Так-так… Надо ещё проверить, и он решил позвонить жене:
Я иду с работы, Зина,
А в душе – охота жить!
может что-то в магазине
по пути домой купить?
Жена вначале рассмеялась – что это с тобой? Стихами заговорил! Выпил что ли?
Но услышав в ответ:
Я, Зинуль, здоров как бык
и хворать я не привык!
заголосила в трубку:
- Это от работы! Говорила же – доведут тебя эти кулибины до нервного истощения! Давай, купи что нибудь к чаю - и домой! Быстро!
Пушков хотел уже выключить телефон, но вдруг подумал – неужели он не сможет ответить обыкновенно, не стихом? Он напрягся и пытался сказать что-то прозой, но язык непослушно выдавал только рифмованные строчки:
Не волнуйся, всё нормально,
никакой я, Зин, не псих!
Просто вышло так случайно,
что слова сложились в стих
Не ожидая очередных причитаний супруги, Вениамин Петрович прервал связь.
Но все эти чудеса с речью ничуть не расстроили новоявленного поэта,- ему было даже забавно – вот удивятся на работе его удивительной способности! А там, глядишь, и слава! И хоть ему стало немного неудобно за Кулёмина, настроение у Пушкова поднималось по возрастающей!
Окрылённый будущими перспективами, он зашёл в булочную. За прилавком скучала молоденькая веснушчатая девчушка.
Мне батон и три ватрушки,
к чаю тоже подойдут.
Как вам, девушка, веснушки
удивительно идут!
С откровенным восхищением громко продекламировал Вениамин Петрович.
- Ну, что вы во весь голос, да ещё стихами,- смутилась продавщица,- могли бы и промолчать. И, вдруг, шёпотом спросила: а что, очень заметно? Я уже маскирую их чем могу…
Пушкову очень хотелось объяснить девчонке, как хороша она с этими приметами весны, но сдержался – вдруг и эта примет за психа. Он взял покупку и приветливо помахав ей рукой, напевая что-то в рифму, направился домой.
Но что было дома, Пушков сейчас даже вспоминать не хотел. Вначале жена принюхалась к нему на предмет алкоголя, затем, пристально изучив воодушевлённое лицо мужа и почти успокоившись, даже чмокнула его в щёчку. Но тут Вениамин Петрович, сам того не ожидая, разразился четверостишьем:
Коль не хватит божьего участья,
уведу тебя я от беды -
удержу за тонкие запястья
над потоком яростным воды.
Зинаида испуганно отпрянула от мужа:
- А ведь точно, крыша поехала… Слушай, Вень, а может ты просто в другую влюбился, - с надеждой в голосе пролепетала жена, - тогда это хорошо! Это мы быстро вылечим! А, Вень?
Вениамин ушёл от прямого вопроса и, сурово сомкнув челюсти, продекламировал:
Весь мир взорву, коль с ней беда -
Ведь нет страшней укора,
Что ты ей не был никогда
Защитой и опорой!
Жена тут же скрылась в ванную и оттуда до Пушкова доносилось:
- Мама, у нас беда! Твой зять рехнулся! Что, что! Взорвать он хочет всё вокруг, вот что! Так и говорит – взорву весь мир… А тебя, жена, говорит, буду за ноги держать над рекой бурлящей! Удержу, говорит – хорошо, нет – так плыви с богом. И вроде, как трезвый… Давай приезжай, жду…
И тут Пушков понял, что всё добром не кончится. Он решил выйти прогуляться и заодно подумать, что ему предпринять дальше Так он оказался на мосту. Вдруг зазвонил телефон.
К удивлению, это был Кулёмин.
Пушков почти прокричал в телефон:
У меня сейчас проблемы -
Вы нужны мне с вашим шлемом!
Жду вас в парке в восемь точно
и хотел закончить разговор, но какая-то мучительная недосказанность не давала отключить связь. Пушков напряжённо морщил лоб и вдруг закричал: Дуй ко мне, Кулёмин, срочно! и сразу почувствовалось облегчение.
Через полчаса они уже сидели в парке и прямо на скамейке, через вновь нахлобученный на голову Пушкова шлем, с его мозгов стиралась злополучная программа.
Потом они пили пиво в кафешке и говорили о рыбалке . Оказалось, что и домой им по пути. Когда они проходили через тот же мост, Кулёмин неожиданно остановился на середине и протянул руку с пакетом, где лежал прибор, через перила.
- Знаешь, я ведь сразу на себе свой Стиходар испытал,- продолжая держать пакет на вытянутой руке,- сказал с горечью Иван. Такого натерпелся! Чуть в психушку не попал! Думал у тебя получится. Вижу – нет. Та же история. Не нужна стала народу поэзия. Не-ну-жна...
И разжал пальцы…
***
