Глава 17. Несчастный случай.
Вовремя забил тревогу Шурка. Федя на этот раз был настороже и трактор быстро остановил. Обернулся, глядит в окошко заднее кабины, ждет, пока пацаны разберутся с тюком. Пока Витька соображал, как преодолеть препятствие, – то ли косилку вывернуть в сторону, то ли просто полотно в транспортное положение перевести?.. – Шурка все решил по-своему. Соскочил со своей косилки, перепрыгнул через дышло Витькиной, подбежал к тюку, ухватился за него и предложил Витьке: – «Давай, оттащим его в сторону, и все дела»! Витька с ходу уловил его намерение, не раздумывая, переступил через полотно, подцепил тюк за проволоку, и вдвоем, подняли они его.
И тут, донесся до Витьки стрекот косы, полотно сзади дернулось и толкнуло его под коленку, и ничего не понимая, стал Витька падать вперед, всем телом вниз, прямо на тюк. Успел лишь увидеть округлившиеся от ужаса глаза Шурки, перекошенный в немом крике его рот…
Инстинктивно рванулся Шурка назад, к счастью, тюка не выпустил из рук. И откуда только силища взялась? – вырвал его из-под Витьки, отпрыгнул назад и буквально утащил за собой.
А Витька почувствовал лишь, как режущим холодом, одновременно с толчком полоснуло его ногу, и кулем упал он на место, где только что валялся тюк. И то, что выдернул этот тюк Шурка, спасло Витьке жизнь. Он успел осознать, что трактор почему-то тронулся с места, и что с ним произошло что-то ужасное, и все что дальше с ним произойдет – совсем от него уже не зависит. Сзади, прямо над ним, характерным стрекотом косы завис шум, окутал его всего, оглушил, – казалось, вечность наступила. И вдруг, прервался, затих прямо над затылком. Витька лежал плашмя на земле, боялся пошевелиться, ничего не чувствовал кроме боли в ноге и с отчаянной обреченностью тут же решил, что ногу ему косилкой точно, – отрезало, и оттого завыл волком от безысходности.
А ребята уже вытаскивали его за одежду из-под зависшего над головой косилочного полотна, ощупывали всего и обнаружили на ноге, под коленкой, огромную резаную рану. Витька лежал на животе и не мог повернуться, чтобы разглядеть, что же с ним произошло. А Шурка весь взъерошенный и сильно перепуганный сообщил, наконец, что ногу ему не отрезало, но все-таки сильно поранило, что сейчас Федя притащит аптечку, и они перевяжут рану, и попытаются остановить кровь. Он даже попытался успокоить Витьку – ты не бойся, крови совсем мало…
Так что же случилось все-таки в эти несколько мгновений, несколько секунд, для Витьки едва не обернувшихся вечностью? Федя остановил трактор, но скорость не выключил, а просто отжал сцепление. Извернулся на сиденье и в заднее окошко наблюдал, как Витька с Шуркой оттаскивают тюк. А нога-то у него взяла да и соскользнула с педали. Трактор взбрыкнул, взвыл мотором, рванулся с места и заглох. Но пару метров вперед все-таки прокатился. Витька тоже – дал маху. Он не выключил косу, но к счастью, поднял её в положение высокого покоса, и зафиксировалось полотно в таком состоянии.
Нетерпеливый был Витька, стал смело перед косой, чтобы побыстрее препятствие устранить. Ну, разве могла у него возникнуть мысль, что опытнейший тракторист Федя не справится с управлением трактора именно в этой, казалось бы, рядовой ситуации. Нет, конечно!!! И быть бы Витьке из-за собственной бесшабашности изрезанным нещадно и истерзанным косой, но уберегла Судьба, уберег Бог…
Шурка выдернул тюк и этим спас Витьку. Коса зафиксировалась в положении высокого покоса, и не достала до упавшего под неё тела, и это тоже спасло Витьку. Трезубцы полотна, впереди перед косой выступающие, в пазах которых двигалась коса и безжалостно резала все ей под зубы попадавшееся, не позволили полностью добраться до ног Витьки. И оттого коса дотянулась и черканула по икре ближайшей ноги, – сколько достала. Трезубцы толкнули и опрокинули Витьку – и это спасло ему ноги. А иначе, … что было бы с Витькой – и подумать страшно…
Все это потом будет осознанно и осмысленно, а пока…
Рана оказалась огромной и страшной на вид, крови было много, но она не хлестала, и рану удалось перевязать. Не было и речи, чтобы Витька мог на ногу наступать, и его срочно надо было везти в лагерь. Там – отец и его автомобиль! Может быть, он еще не уехал по делам, а значит – сможет отвезти Витьку в больницу. Есть же, наверное, она в Уланбеле?!..
Все вокруг Витьки, да и сам он тоже, были перепуганы и растеряны. И больше всех – Федя. Он остро чувствовал свою вину, побледнел весь, покрылся испариной, держал в трясущихся руках аптечку перед Шуркой и все лепетал потерянно
– Нога соскочила, нога…
Вовка и Карпо вздыхали и охали в унисон ему, и лишь Шурка один не потерял самообладания: напрягся весь как струна, резкими решительными движениями закончил перевязку, прикрикнул на Федю, чтобы заводил он трактор и заставил ребят отцепить сцепку.
Прошло несколько долгих минут, а Федя все не мог совладать с собой, дергал раз за разом рычаги пускача, но видно не так что-то делал. Мотор упорно не хотел запускаться.
Шурка не выдержал. Понял, что ждать бесполезно и решил, что надо тащить Витьку в лагерь на себе. Втроем – по очереди. До лагеря – не больше двух километров, и так – быстрее будет. А Федя? – пусть он заводит свой трактор и догоняет…
Первым «на горбу» тащил Витьку Карпо. Но тяжелым на вес раненый оказался, сил Карпо надолго не хватило. И вновь осенило Шурку! Он стал с Вовкой лицом к лицу, сцепил крест-накрест его и свои руки. Витька сел на них, обхватил ребят за плечи и так, полубоком, побежали они вперед. Сидел Витька на их руках скрещенных как на стуле, и так тащить его оказалось легче. Потом уставшего Вовку заменил Карпо. Так, чередуясь, быстро довольно, практически не останавливаясь, и дотащили они Витьку почти до самого лагеря.
Отец возился у машины, заметил их в поле и сразу понял, что произошло несчастье. Завел машину, поспешил навстречу. И только остановился – Шурка тут же, едва дух, переводя от усталости, прокричал ему навстречу
– Дядя Вася! – Витька под сенокосилку попал…
На отца страшно было смотреть. Он бросился к Витьке, стал ощупывать его ногу и восклицал при этом потерянно – как же так?.. как же так?.. – ни к кому конкретно не обращаясь. Убедившись, что нога на месте, тут же скомандовал ребятам, чтобы разворошили они два тюка сена и расстелили его по кузову. Потом набросили пацаны брезентовый полог поверху и осторожно на всю эту постель плашмя, животом вниз положили Витьку.
Отец быстро пришел в себя, еще некоторое время посуетился над Витькой, убедился, что удобно ему лежать на мягкой лежанке в пустом кузове, успокоил Витьку, как мог, никого не взял с собой, сел за руль и помчался в Уланбель. Витьку трясло временами на ухабах, но он не особенно обращал на это внимание, терпел и неотступно думал лишь об одном: – отрежут ему ногу или нет?.. А она – почти перестала болеть, и казалось Витьке, что он не может ею пошевелить и почти её не чувствует.
