Глава 24. Культурная жизнь.
В новом, усиленном составе приступила бригада к уборке с полей, тюков. Справлялась с работой не хуже других. Трудно, очень трудно давались Витьке и Шурке, да и ребятам постарше, тонны груза поднятого, выжатого, перенесенного и удержанного на вилах, перед собой, – как флаг в руках у знаменосца. Но и в эту работу Витька, и Шурка – втянулись, приспособились! Мечтали о том, конечно, чтобы быстрее сентябрь наступил. Делали вид, что по школе соскучились, хотя в этом – была только часть правды. Они не ныли и долю труда своего на других не перекладывали. Да и не зацикливались на усталости отупляющей – не поддавались ей. Отдыхать тоже научились.
И было в продолжительные часы отдыха, в середине дня, а иногда и вечером, чем отвлечься им. В речке искупаться, вздремнуть часок после обеда – это само собой. Но были и другие занятия.
Спрятавшись от солнца в хижинах из тюков, – в карты резались азартно.
Витька с пацанами и раньше картами баловался. Спрятавшись в начале улицы, за «ямами», в пересохшем заросшем кустами арыке, курили «Приму» до одури. Там же резались в «дурака» и награждали друг друга «погонами». Впрочем, этой игрой их карточное увлечение и ограничивалось.
А тут в Уланбеле самой модной и самой интересной оказалась игра в «Шестьдесят шесть». Азартная, заставляющая мыслить, проявлять расчетливость и командную солидарность. Считали взятки, извлекали карты из-под «Шубы» – играли на вылет, на интерес…
И опять, речка притягивала к себе. Кишела она рыбой непуганой, – щуками, окуньками… Витька не большой любитель рыбной ловли, терпения у него – дефицит. А тут, не выдержал и тоже включился в процесс. Еще бы! – скатал шарик хлебный, насадил на крючок и едва в воду закинул, – уже дергается поплавок лихорадочно. Поймалась рыбка! Некогда скучать, только и успевай вытаскивать её из воды. Вот только сжимается сердце у Витьки всегда, когда окунька с крючка он снимает. Жалко рыбу и все тут!
Рядом ребята тягают свою добычу. Кое-кто и блесной щуку соблазняет. Идет соревнование – кто больше рыбы выловит. Разгорается азарт, и Витька тоже распаляется, подавляет свою жалость, перестает обращать на неё внимание.
Польза от рыбалки существенная. Дед Баран поваром средней руки оказался. Изо дня в день все блюда, которые он умеет готовить повторяются. Суп с макаронами – обычное дело. Иногда – борщ, и на второе – тоже, макароны, только – «по-флотски». И все – из баранины. А если вдруг кто проявит недовольство скудным рационом, гасит его на корню дед Баран.
– Какие продукты мне поставляете, из того и готовлю еду. Зато, – сытная…
Рыбалка не только для удовольствия. Быстро ведра рыбой заполняются, а значит – уха будет сварена. И двойная, и тройная. Чем не разнообразие?..
Строгий распорядок в бригаде, все своим делом заняты. Коллективно трудятся. А дед Баран – сам по себе. Колдует и колдует над котлами. И вот, заскучал, не выдержал. Один раз напился, второй… А потом, и вовсе застал его отец на солнцепеке невменяемым совершенно, «в стельку» пьяным. Осталась в тот день без обеда бригада. А ужин – отец лично готовил. И оказалось, что хорошо это у него получается. «Куырдак» отец приготовил. До блеска выскребли едоки котел, уплетали «блюдо» за обе щеки. Только скулы трещали…
Отец отыскал водочные запасы повара, разбил бутылки прилюдно, обозвал его алкашом и решительно настроился выгнать из бригады. Но тот болел по-настоящему несколько дней, очень страдал без похмелья. Отец готовил пищу сам, а деда Барана все жалели. И разжалобили отца, уговорили.
– Ладно, так и быть, в последний раз… – размякло у отца сердце.
Водку деду Барану покупал кто-то тайком из членов бригады во время поездок «на культурную программу» в Уланбель. Но кто именно, так и не удалось узнать. А вообще – сухой закон кроме деда Барана соблюдали все. Осознавали ответственность…
На культурную программу в Уланбель выезжали всем коллективом один раз в неделю. Однажды – на концерт эстрадных артистов. Пожаловали они в Уланбель из Джамбула. Сценой на пустыре служила площадка из сдвинутых тележек составленная.
Артисты были молодые, задорные. Пели современные красивые песни, и Витьке сладко зацепила душу певица непривычными для слуха словами: «Червону руту не шукай вечорами»… Рута – это цветы – решил Витька. Но даже не слова были так важны для него. Зацепила и заставила трепетать сердце мелодия, и голос… Вокруг шептались, что певица эта – София Ротару…
Все жители Уланбеля собрались на концерт, и съехались все бригады заготовителей кормов из окрестностей. Концерт был просто замечательный. Но давно уже скрылось за горизонтом солнце, и вслед за сумерками окутала людей темнота. А вместе с ней налетели комаров и мошки скопища, – свою музыку играли, и пиршествовали при этом, жалили и кусали неимоверно. Никакая мазь не помогала! Но все стойко выдерживали укусы. Ни одна душа не ушла раньше, чем концерт закончился. Очень редко бывает такое событие в Уланбеле. Праздник, самый настоящий праздник подарили артисты в тот вечер жителям пустыни…
Несколько раз посещали сельский клуб. Смотрели кинофильмы, какие попались, наудачу. Попадались – интересные. Однажды после сеанса плотной толпой выходили из просмотрового помещения, через клубный зал на улицу. Щурились от света лампочек, резко сменившего темноту. И тут, привлек внимание Витьки шум в углу у странного сооружения, похожего на русскую печь. Билетерша вооружилась шваброй и с громкой руганью пыталась дотянуться ею до обнаруженного спящим или пьяным на печи человека. Пыталась его согнать с высоты, выпроводить на улицу. Этим человеком оказался их Карпо. Он действительно был похож на пьяного, ничего не соображал, не мог понять – почему его разбудили, и никак не мог прийти в себя. Отбивался вяло от натиска билетерши, и когда приблизился – Витька обратил внимание на глаза его. Зыркал Карпо по сторонам как зверь загнанный и были они красные как будто бы воспаленные даже.
Трактористы подхватили Карпо, увлекли его за собой и затолкали в кузов автомашины. А Шурка шепнул многозначительно, что он анаши обкурился.
Про анашу Витька впервые услышал здесь, в Уланбеле. Как-то косили они траву на границе поля, рядом с барханами. Остановились, чтобы передохнуть, водички попить и смазать трущиеся части косилок солидолом. А Карпо вдруг встрепенулся и засветился весь от радости, что обнаружил траву интересную. Коноплей назвал и тут же бросился рвать её и собирать в пучок. А Федя тут же на Карпо прикрикнул и заставил всю траву выкинуть.
– Видно в колонии у тебя любимым предметом ботаника была – поддел он Карпо насмешливо. Что, обратно попасть туда хочешь? На что Карпо пробурчал недовольно в ответ что-то невразумительное, но ослушаться не посмел.
Потом, позже Карпо хвастался пацанам, что из этой конопли он изготовил какой-то «план». Показывал маленькие высушенные коричневые кирпичики.
Ребята заинтересовались, и один из кирпичиков Карпо смешал с табаком выпотрошенным из папиросы, и потом снова заправил папиросу теперь уже смесью табака с анашой. Раскурил и предложил пустить «косяк» по кругу и поочередно всем затягиваться. Сказал, что балдеж от такого курения будет забавный. И откуда только слова такие находил Карпо?..
Кое-кто из ребят попробовал, а Витька с Шуркой отказались. Они уже давно курить бросили свою «Приму». Летчиками всерьез стать решили. А какие же это летчики из них получатся – с папиросами в зубах, в кабине самолета-истребителя?..
И вот теперь, в клубе увидели друзья воочию «балдеж» обкурившегося Карпо. Противно-то как!!!.. Их даже передернуло от увиденного.
Вообще-то вел себя Карпо все время как обычный парень. Папиросы курил не очень часто и на рабочее состояние его курение не влияло. Присматривались к нему напарники некоторое время, подшучивали беззлобно, а потом и вовсе забыли про ту странную выходку.
