Записка

Листок, сложенный вдвое, выпал из книги и, раскрывшись, точно спланировал в противоположный угол комнаты.
- Прямо самолётик из детства, - улыбнулась она, но вставать с дивана и поднимать бумажку совсем не хотелось. Студентка Сима наслаждалась началом учебного года. Летняя суматошная жизнь с выездом то на море, то на дачу, со спонтанными встречами и приключениями, с бессонными ночами и танцевальными марафонами закончилась. Всё стало подчиняться разумному режиму и расписанию.  Зимняя сессия была ещё так далеко, что можно было пока не напрягаться, а блаженно лежать на диване после четырёх лекционных пар и читать немудрёную книженцию, попавшуюся случайно на глаза.
Сентябрь выдался на удивление холодным, серым и дождливым. Несмотря на промозглую сырость, отопительный сезон в сентябре начинать никто не собирался, и в квартире было зябко. Предложение сходить вечером в кино, поступившее от давнего друга и бессменного рыцаря Семёна, было отклонено, так как «для ангелов погода была нелётная». Семейная легенда о том, как выбиралось имя для рыжекудрого позднего ребёнка была известна всем друзьям и знакомым. Появление девочки даже врачи воспринимали, как чудо, и называли её ангелом.  А Серафима в переводе с латыни и означало «огненный ангел». Имя принималось Симой, как данность, более того, она с детства любила говорить о себе в третьем лице: «Ангел не может есть котлеты, Ангелы обедают мороженым».
Устроившись на диване в мамином стёганом халате, под лохматым зелёным пледом, Серафима ещё несколько долгих секунд смотрела на улетевшую бумажку, словно взглядом могла вернуть её обратно, но, не дождавшись чуда, произнесла вслух:
- Полежи пока там. Ладно? Я тебя потом подниму.
Книжка, попавшаяся под руку, оказалась занятной во всех отношениях. Хотя внешний вид говорил о новизне, была она почти ровесницей Симы, но если её когда-то и открывали, то уж точно не читали. Это был «сборник рассказов молодых авторов о подростках и молодёжи», о чём и сообщала краткая аннотация.  На зелёном форзаце - фотографии авторов, глядя на которые тут же вспоминалась фраза: «молодая была не молода». Сима выбрала из представленных лиц самое, на её взгляд, симпатичное, отыскала рассказ и открыла нужную страницу со словами:
- Сейчас мы посмотрим, от каких таких переживаний этот «молодой» писатель преждевременно постарел.
Сюжет рассказа «Записка» был незамысловат: мальчик написал девочке записку, назначив первое в жизни свидание. Он вложил листочек в учебник, лежавший на парте «предмета обожания». Но учебник принадлежал другой, и приглашение к нужному адресату не попало. Пока мальчик мучился вопросом «придёт - не придёт», другая, что получила записку, обсудила вопрос о свидании со старшей сестрой и решила не ходить, потому что мальчик её запросам не соответствовал. Девочка, которой записка предназначалась, ничего не зная о свидании, пошла в парк гулять со своей собакой, и чудесным образом оказалась на месте свидания в нужное время. Хеппи энд. Все счастливы. Рука судьбы исправила все недоразумения. Ура!
Сима сладко потянулась под пледом. Глаза её скользнули к часам.
- Ого. Скоро мама придёт с работы, а я и не посмотрела, есть ли у нас ужин.
Когда глава семьи, Кирилл Алексеевич, уезжал в командировки, «девочки» устраивали разгрузочные декады. Кирилл был убеждённым мясоедом, если и ел овощи, то крупно нарезанные, а то и целые (если позволял размер). «Девчоночьи» салатики он небрежно обзывал силосом или подножным кормом для грызунов. Весёлое пикирование по поводу различия вкусов было привычным, как утренний поцелуй родителей, и составляло часть мозаичной и яркой картинки домашнего счастья Серафимы. С двойным меню никто не заморачивался, а потому вместе с папой ели отбивные, жареную печёнку, фаршированных кур и, конечно же, котлеты под самыми разными соусами, ели и спокойно ждали разгрузочных дней…
В недрах холодильника Сима нашла творог, сыр «Сулугуни», полтора болгарских перца и чеснок, купленный вчера вместе со свежей зеленью у бабульки рядом с универсамом.  Вечерний лёгкий ужин был сочинён и начал немедленно претворяться в жизнь. Натёртый мелко сыр, творог, нарезанная половинка перца, измельчённый укроп, риган и чеснок девушка смешала в блендере, утрамбовала полученную массу в очищенный от семян большущий сочный болгарский перец и отправила его в холодильник. Оставшуюся на один бутерброд творожно-сырную закуску Сима решила тут же попробовать… В хлебнице оказалась последняя малюсенькая ржаная булочка. Нужно было срочно звонить маме, чтобы купила хлеб по дороге.
Сима направилась в комнату за телефоном, но вместо маминого «алло» услышала голосовое сообщение, что «абонент не абонент». Машинально подняла по дороге белевшую на полу бумажку. Это оказалась какая-то записка, исполненная маминым летящим почерком: «Моя красавица-дочь тебе понравится. Люблю. Целую. Уже скоро будем вместе».
Сима присела на край дивана и присвистнула, как всегда делала, если была не на шутку озадачена: «Вот это фокус. У мамы кто-то есть? Моя замечательная правильная мама завела любовника? Бред! Я бы заметила… А как же папа? Он не переживёт, он так нас любит. Они ведь никогда не ссорятся!.. А мне что делать? Ну нет, папу я не оставлю! Да и где можно было найти кого-то лучше нашего папы?»
- Нет, это невозможно, - произнесла Сима неожиданно громко вслух и очнулась от звука собственного голоса.
Теперь мамин отключенный телефон стал казаться подтверждением самых страшных подозрений. Растерянная и расстроенная девушка взяла холщовую сумку, с которой обычно ходила в булочную и стремительно вылетела из дома. У самых дверей магазина она столкнулась нос к носу с мамой:
- Ту куда так несёшься? Обнаружила, что хлеба нет?
- Ага, почему-то у тебя телефон отключен.
- Разрядился на работе, а я поздно заметила. Но хлеб решила на всякий случай купить, прямо как чувствовала.
Чтобы скрыть смущение и свою растерянность, Сима бросилась отбирать у мамы пакет с хлебом и, как оказалось, со свежими ярко-зелёными огурцами.
- Понятно почему ты за хлебом зашла: утром будут тосты с сыром и свежими огурцами!
- Догадливая ты моя! Что в институте новенького?
- Всё старенькое. Лекции. Каждый предмет самый важный и определяющий, «значение которого трудно переоценить», - с пафосом, явно копируя кого-то, произнесла Серафима.
«Что же делать? Спросить прямо? Страшно. Может, это какой-то старый мимолётный роман? Записка-то дома осталась, значит, мама её не отдала. А я вопросами своими напомню, всколыхну…»
- О чём задумалась, красота моя? Где мой Ангел витает?
- А? Что? Прости, мам, задумалась…
- Я иду с тобой разговариваю, а ты меня и не слышишь. Влюбилась что ли?
- Скажешь тоже. В кого влюбляться-то?
- А Семён?
- Шутишь? Семён – это друг, товарищ и брат, он величина постоянная. В родных братьев ведь не влюбляются…
- Тебе виднее. Что у нас на ужин?
- Перец как ты любишь. Только порежешь красивыми колечками ты, у меня не получается.
- Порежу, конечно, всех и секретов – взять самый острый нож.
Какое-то время они шли молча.
- Мам, ты опять будешь карты больных с приёма заполнять?
- Буду, Ангел мой, буду. Ожидается какая-то проверка, велено все карты пациентов за последние полгода пересмотреть, чтобы все назначения соответствовали диагнозам, а диагнозы анализам, а анализы тем, чья карта. У нас же, сама знаешь, анализы влепят не в ту карту и крайнего не найдёшь. А тебе заняться нечем?
- Почему нечем? Почитаю, телек посмотрю…
- Вот и славно.
Мама Серафимы, Лидия Ильинична, работала в поликлинике Октябрьского района города, но её часто приглашали в терапевтическое отделение Центральной больницы, так как она считалась одним из лучших диагностов.  Иногда из-за нехватки врачей, возникавшей по разным причинам, приходилось совмещать работу и там, и там. Противником совмещений был муж, Кирилл Алексеевич. Ему казалось, что его любимую Лидку-Лидочку нещадно эксплуатируют и крадут у семьи, что, по его словам, в принципе неправильно. А Лидия Ильинична, пользуясь положением, могла наблюдать своих же больных в условиях стационара и даже интенсивной терапии, что ей было необходимо как ответственному врачу. Вот и этой командировке мужа она даже обрадовалась, так как несколько своих пациентов ей удалось устроить именно в Центральную больницу.
После лёгкого ужина Лидия Ильинична устроилась за письменным столом мужа, а Сима, взяв в руки книгу, поняла, что не может сосредоточиться. Ей казалось, что атмосфера в квартире сгустилась и вот-вот превратится в грозовое облако с неизбежными электрическими разрядами – молниями. «Нельзя позволить какому-то чужаку разрушить семью. Надо найти этого человека и объяснить ему, что уродовать жизнь других людей – это подло, он не имеет права… Точно, его надо найти и сделать всё, чтобы мама в нём разочаровалась. Но сначала - найти».
… На следующий день, улизнув с последней пары, Сима пришла в поликлинику. Приём её мама ещё не начала, как объяснили по телефону регистратуры, «врач Курганова до обеда в стационаре».
У кабинета постепенно собралась очередь. Мама пробежала мимо, даже не заметив родную дочь, и буквально через минуту начала приём. Сима оглядывала каждого пациента мужского пола, но адресата записки здесь, по её разумению, не было. Судя по количеству больных, стало понятно, что карты опять будут заполняться до ночи дома.
«Можно посмотреть год рождения, антропометрию и место работы больных рано утром в картах, - смекнула Сима. – Если кто вызовет подозрение, тогда уж можно и на приём прийти. А то это осадное сидение может плохо закончится».
Приняв это Соломоново решение, Сима оставила свой пост наблюдения и отправилась домой ужин готовить.
Вечером, после ужина, «на огонёк» заглянул друг детства Семён, которого Сима с детства звала Семечка. Верный друг сразу смекнул, что у подружки что-то случилось.
- Сим, ты чего такая загруженная?
- Даже не знаю, как тебе об этом сказать…
- Говори, как есть, ты же знаешь, что я с тобой ввяжусь в любую заваруху, ну кроме офигительно-похудительной диеты.
- Какая там диета. У меня беда настоящая.
- Здрасьте, приехали… Выкладывай. Если ты беременна, я сразу на тебе женюсь, даже не сомневайся…
- Дурак, что ли? У меня у мамы роман случился.
- В смысле? А отец в курсе?
- Никто не в курсе. А папа вообще в командировке.
- Откуда дровишки?
- Я записку нашла. Вот, читай.
- Неожиданно. Дяде Кириллу надо обязательно сказать. Он без боя тётю Лиду не отдаст.
- Ты с ума сошёл? У папы сразу инфаркт будет. Это потом…
- А если потом будет поздно? Он тебе этого не простит.
- Папа меня любит.
- В этом никто не сомневается, но твою маму он любит не меньше.
- А я люблю их обоих. Ты, Семечка, пойми: раз записка не передана, значит мама ещё сомневается. Надо выявить этого мужика и объяснить ему, что почём. Он исчезнет, мама забудет, и всё рассосётся.
- Что и как нужно делать? – спросил Семён, готовый немедленно помочь подружке решить семейную проблему.
Сима удивлённо приподняла бровь. Парень даже обиделся:
- А ты думала, что я буду стоять в сторонке и смотреть, как ты переживаешь? Даже не надейся. Выкладывай свой план.
От переполнявших её чувств Сима уткнулась лбом в плечо парня и растроганно,