Записка

сюрпризы…

После разговора с отцом на душе у Серафимы стало ещё тревожнее и, промаявшись полдня, она решила вечером, перед ужином, до прихода Семёна, провести ещё одну разведку боем.
- Мам, а мам… А в твою больницу или поликлинику новых врачей вообще не принимают?
- Почему ты так решила?
- Ну раз ты регулярно в больнице дежуришь, значит врачей-то не хватает.
- Да приняли недавно одного типа, а он оказался запойным. Так что уволили его две недели назад.
- Что-то надо с этим делать…
- Главврач больницы пробил из городского резерва две квартиры и три комнаты в семейном общежитии. Это теперь главная приманка для молодых специалистов, но пока желающих что-то нет.
- Мам, а бывает, что врач влюбляется в пациентку?
- С чего это такой вдруг вопрос? – удивилась Лидия Ильинична.
- Я в книжке одной читала про войну. Там женщина-врач полюбила раненого полковника и замуж за него вышла… А потом оказалось, что у него уже есть и семья, и дети…
- На войне, доча, всякое бывает. Там и время по-другому течёт, и чувства все обострены, и близость смерти… Многие ценности переоцениваются… Вот в мирной жизни… Я сколько работаю ни разу не была свидетельницей романа между врачом и больным.
- Понятно. Мне просто не верится, что взрослые люди так могут влюбиться, чтобы про свои семьи забыть, в которых всё хорошо.
- Бывает, мой Ангел, что внешне всё хорошо, а на деле под одной крышей давно чужие люди живут.
- А в нашей семье? - почти шёпотом спросила Сима и её сердце сжалось от страха.
- У тебя на этот счёт появились сомнения? – Лидия Ильинична обняла дочку и поцеловала в тёплую макушку. – То, что у папы часто командировки, моя дорогая, только на пользу идёт всем нам: радость встреч – это как витамины для любви. Какой-то поэт сказал:
Расставанья и встречи – две главные части
Из которых когда-нибудь сложится счастье…
- Это Евгений Долматовский, - блеснула эрудицией Сима, с детства очень любившая стихи.
- Ты у меня, как папа наш, ходячий справочник! – рассмеялась Лидия Ильинична.

После ужина забежал Семён. Его миссия по обнаружению «героя-любовника» тоже провалилась, что лично его очень радовало. Ребята решили пойти погулять.
Ноги сами привели их к давно знакомому кафе-мороженому. Смакуя холодные сладкие цветные шарики с горячим и горчащим кофе Семён спросил:
- Вот ты скажи мне, почему в больницах всегда так отвратительно пахнет?
- Полы там моют со специальным раствором, дезинфекция называется, - усмехнулась Сима. – Ты будто с Луны свалился.
- А без запаха средств нет или дезинфекция хуже работает?
- Без запаха наши люди в неё не верят.
- А почему не проветривают?
- С ума сошёл. Ослабленные больные вечно покрываются испариной при малейшем движении и им заболеть от случайного ветерка вполне реально.
- Чушь сморозил. Но всё равно… Я бы там работать не смог. Умер бы от кислородного голодания.
- Это тебе так кажется. Когда человек болен, ему не до запахов. Вот только мы так и не выяснили, с кем у мамы роман…
- Так может и нет никакого романа?
- А записка?
- Да. Записка. Это факт, улика.
- Как-то один хирург рассказывал, что если фурункул вовремя не вскрыть, то можно дотерпеть до летального исхода.
- До чего? – не понял Семён.
- До смерти. Чего тут непонятного?
- Слушай, Сима, а если спросить у матери прямо, кому она писала эту записку.
Девушка наклонила голову, открыла сумочку, будто искала там что-то и не могла найти…
- Сама же говоришь, что фурункул надо резать.
- Семечка, я так боюсь…
- Симка, ты что плачешь что ли? Ты же никогда не была плаксой!
- У меня жизнь рушится. Ты это понимаешь, - плача лепетала девочка с ореолом рыжих кудрей вокруг бледного лица…
- Ну подожди. Давай ещё подумаем. Иногда решение лежит на поверхности, а мы его не видим… Давай ещё в театре посмотрим, кто к твоей маме в антракте подойдёт, кто рядом сидеть будет…

Но и в театре в среду ни рядом, ни сбоку ни одного мужчины не наблюдалось: пожилые театралы чинно в антрактах прогуливались парами, вместе в буфете утоляли жажду, школьники в сопровождении учительницы озирались по сторонам, словно искали пути к отступлению и побегу… Лидия Ильинична восхищалась спектаклем и, казалось, больше ни о чём не думала.

Отец приехал в пятницу вечером. Измученная страхами и поисками «врага» Сима бросилась отцу на шею.
- Симка, ты в моё отсутствие стала невесомой. Знаете, девчонки, если так дальше пойдёт, я отменю к чёртовой матери все командировки. Вы же тут без меня просто голодаете!
Отпустив дочь, Кирилл сгрёб огромными ручищами жену и закружил, оторвав от пола:
- Как же я соскучился, девочки мои дорогие!
- Сразу к столу?
- Нет, мать, я в душ, с дороги хочется с себя всё смыть…
За ужином отец балагурил, рассказывал анекдоты, с аппетитом ел. Мама казалась счастливой и умиротворённой. Сима никак не могла понять, неужели это всё притворство… Разрушать атмосферу радостной встречи никак не хотелось, и Сима подыгрывала родителям, как могла.
В субботу папа и мама встали поздно. Накануне из спальни долго были невнятно слышны голоса, смех отца, восклицания и опять смех. Симе тоже не спалось. Заснув под утро каким-то зыбко - тревожным сном, девушка не обрела ни отдыха, ни успокоения. Чтобы совладать с разгулявшимся негативным воображением Сима отправилась на утреннюю пробежку в надежде встретить Семёна. Тот, издалека заметив яркую спортивную курточку подружки, устремился ей навстречу.
- Ну как? – вместо приветствия выдохнул он.
- Семечка, я ничего не понимаю. Мама ведёт себя как раньше, словно ничего не произошло. Папа рад, что вернулся, он ведь ничего не знает.
Они побежали трусцой по хорошо утоптанной дорожке, казавшейся пёстрой из-за опавших цветных листьев.
- Слушай, Ангел, но если записка, которую ты нашла, оказалась у вас дома, значит твоя мама её так никому и не отдала…
- И что? – Сима резко остановилась и развернулась к собеседнику, бежавшему чуть сзади. Парень буквально налетел на неё и едва не сбил с ног. Машинально обхватив друг друга руками, чтобы сохранить равновесие, молодые люди с минуту простояли обнявшись. Семён с наслаждением вдыхал запах волос любимой подружки, а Сима, оказавшись в круге надёжных, тёплых рук, почувствовала успокоение и прилив сил.
- И что, что мама не отдала записку? Измена-то была! И это нечестно!
- Сима, ты пойми, этот роман твоей мамы, видимо давно закончился. Ты нашла записку в книге, которую сто лет никто не читал. Может и не стоит ворошить прошлое…
- Нет, я хочу знать правду, и мне кажется: я поняла, что нужно делать. Спасибо тебе, - Сима, закинув голову, звонко чмокнула Семёна в подбородок, оттолкнула и бросилась бежать к выходу из парка.
Семён смотрел ей вслед, любуясь изящной фигуркой девушки, которую он не очень понимал, зато очень любил. Когда она скрылась за поворотом, парень побежал знакомым маршрутом, пытаясь вспомнить, сколько из запланированных кругов он уже преодолел.
Дома пахло гренками, папиным лосьоном после бритья и счастьем.
Сима громко сообщила о своём прибытии. Отец выглянул в прихожую:
- А мы думали, что ты ещё спишь, ходим тут на цыпочках…
- Мы с Семечкой договорились побегать с утра, - не моргнув, соврала в ответ она.
- Ну да - ну да, а то вдруг ты поправишься и твоя Семечка тебя разлюбит, - хохотнул отец.
- Папа, да ты что, мы же друзья, он мне как брат…
- Да, мать, ты что-то совсем заучилась. Ладно, сами разберётесь, но замечу, со стороны чужие отношения всегда виднее и понятнее.
- Я тоже так думаю, - пробормотала Сима и настроение её резко испортилось.
Стоя под горячим душем, она решила, что, не расставив все точки над и, дальше жить просто невозможно!
Обед в выходной день был исключительно семейным мероприятием. Все дела следовало отложить и в 16:00 сидеть за празднично сервированным столом, на котором уже дымилась пузатая фарфоровая супница. Поздние обеды придуманы были в первый год совместной жизни, когда однажды увидели молодожёны в комиссионном магазине эту самую бело-золотую супницу. Воображение разыгралось и нарисовало картины стабильности и уюта, некой константы счастливой семьи. С ближайшей зарплаты супница была куплена, но ещё с год простояла, как своеобразное украшение, ожидая приобретения подходящих тарелок, ложек-вилок и льняных (и это было обязательной деталью) салфеток белого цвета с жёлто-золотистым кантом.
Папа всегда помогал маме готовить обед выходного дня, а потому Сима положила книгу с запиской на табуретку у кухонного стола так, чтобы листок выглядывал за аккуратную линию ровно обрезанных страниц. Оглушённая собственным коварством и страхом близкой развязки, Сима уставилась в компьютер, не замечая, какой сайт открыла машинально в Интернете.
- Доча, Ангел мой, в этом доме кто-то съел весь рис, а я настроился готовить плов, - прогудел папин голос от двери. – Сгоняй в магазин…
- Басмати или бурый, - не поворачиваясь, чтобы скрыть испуг от окрика отца, спросила Сима.
- Басмати, конечно. И беги сразу в угловой гипермаркет, там всегда он есть.
- Хорошо, пап. Только спроси сразу у мамы, чего у нас ещё нет, а то будете гонять бедного ребёнка.
Чтобы скрыть замешательство, Сима пыталась изобразить лёгкое недовольство.
- Одевайся, Ангел мой, я сейчас всё выясню.
Поход в магазин отвлёк. Но поднимаясь к квартире, девушка почувствовала такое волнение, что пришлось остановится и прижаться к стенке, чтобы сердце не выскочило из груди.
- Бесплатная доставка риса, хлеба и моркови, - притворно радостно прокричала Сима из коридора в сторону кухни.
Тишина испугала. Сима влетела на кухню и обнаружила родителей, которые, крепко обнявшись, целовались, как молодые в старых фильмах о любви.
- Эй, родители! У нас обед отменяется или как?
- Или где, - оторвавшись от мамы ответил улыбающийся отец. – Это ты книжку про первую любовь читаешь?
- Да я. А что? – насторожилась девушка.
- Мы с помощью этой книги с мамой переписывались, когда она в роддоме с тобой лежала. Записка любая могла потеряться, а в книге она надёжно сохранялась. Вот, смотри…
Отец протянул записку дочери. Ту самую записку, что сводила две недели с ума Симу, из-за которой столько времени занимался «слежкой и шпионажем» Семён. Ветерок, залетевший в форточку кухни вырвал листок из папиной руки и тот, как самолётик, полетел, раскрыв два крыла в глубину квартиры, а за этим красивым полётом наблюдали три пары сияющих глаз!