Стоя посреди пустой темной комнаты, где плотные шторы цвета Розы Марены давно не раздвигали и не пускали солнечных лучей в помещение, молодой человек по имени Эдвард Мордрейк, у которого было два мужских лица, и одно из них находилось на затылке, молча стоял в своем дорогом, голубом смокинге, и в белой рубашке, укутанный мистическим, коричневым дымом, хранящим тайну этого парня.
Мысли Мордрейка были только об одном - «По скорее бы разделили.»
На одном из лиц парня была видна грусть- печаль, второе же немного задумавшись, продолжало злобно наблюдать за тем как серая мышь украв сухарик, тащила его по пыльному полу.
- Сейчас сдохнет! – ехидно пробормотала физиономия на затылке, - Еще чуть-чуть осталось! Клац и все мозги на стенах!
Правда, животное оказалось намного хитрее его домыслов, и обойдя капкан с маленьким кусочком сыра, оно побежало дальше и скрылось в небольшой дырке в стене.
- Заткнись уже! – злобно прошептал парень и посмотрел вниз.
На вид Мордрейку было лет двадцать. Так по крайней мере казалось из-за темноты в комнате.
В руках его была веточка с белыми цветами, очень похожими на колокольчики. В народе их называли Ландышем.
Парень страшно ненавидел второе лицо, которое по ночам любило пугать его рассказывая жуткие истории, то про какую-то адскую мадам в ярко красном платье или демонических сущностей, которых называли Горгульи, иногда оно вспоминало и про гору кишков.
А когда молодой человек знакомился с очень симпатичными девушками, то лицо на затылке поливало их грязью и запугивало, вспоминая те жуткие истории про мадам в красном, а иногда просто несло всякую ересь, изображая из себя шизофреника, что сильно злило парня и пугало молодых барышень.
Эдвард понимал, что из- за второго лица, он никогда не будет счастлив и самой большой мечтой было, чтобы разъединили его с сиамским близнецом.
Конечно было несколько профессоров, считающих себя гениями, создавая какие-то заумные гипотезы и рассказывали их другим таким же как они, но осмотрев этого молодого человека, они понимали, что ничего сделать не могут, только умертвить его. Пожалуй, Эдвард был бы рад и этому.
Его семья была одной из самых состоятельных в этом городе, готовая заплатить любые деньги, человеку, исполнившему мечту сына.
Только вот в те времена медицина была бессильна и его мечты, только и оставались фантазиями.
