Я не художник, я инженер, балующийся творчеством. Пишу стихи, пишу прозу, пишу публицистику, пишу картины масляными красками или акварелями. И меня мало волнует точка зрения моих товарищей по творчеству о качестве моих произведений. Ибо я пишу для себя, а не для них. И однажды, а это было несколько лет назад, мне захотелось произвести неких творческий эксперимент. Я решил написать копию или подобие копии картины какого-нибудь известного художника.
Пробежав по картинным галереям мировых художников, я вдруг понял, что проще всего изобразить копию какого-нибудь импрессиониста. Они не требуют детального прорисовывания натуры. Они дают о ней, о натуре, самое общее и самое приблизительное представление. Поэтому написать правдоподобную копию какого-нибудь полотна Репина или Веласкеса, или Врубеля, или Гойи невозможно. Для этого самому надо быть художником.
А вот сделать правдоподобную копию полотна, где нет ничего реального, никакого труда не стоит. И я решил остановится на художнике импрессионисте Дега. На его знаменитой картине «Четыре танцовщицы». Я сделал в его стиле копию этой картины, где размещалось не четыре, а всего лишь три танцовщицы. Среднюю танцовщицу я убрал. А изобразить все остальное не составило для меня никакого труда. За неделю я управился спокойно.
Потом мой друг художник почти месяц провозился, чтобы правдоподобно состарить эту самую картину. Ничего сверхъестественного в этом процессе нет. Технология известна и отработана до мелочей. Даже холсты для картин под старину спокойно можно купить в определенной среде.
А потом началось самое основное и самое главное. Потом в среде художников и около светской интеллигенции Москвы и Московской области начал распространятся слушок, что один инженер из города…….(Я не буду называть этот город, чтобы до конца не осрамиться) обнаружил на чердаке отцовского дома в Рязанской губернии, бывшего столбового дворянина России, неизвестное полотно знаменитого французского художника импрессиониста Дега «Три танцовщицы».
К нам повалили художественные интеллигенты Москвы и Петербурга. Картину мы им показывали. Они с ошарашенными лицами ее разглядывали и предлагали у нас ее купить. Деньги нам предлагали сумасшедшие. И после долгих, а точнее, недолгих, колебаний мы ее продали. Денег за картину нам хватило на покупку квартиры для вышедшей замуж дочери. Естественно, что с некоторой добавкой из наших с женой кровных.
Куда она потом делась, эта наша картина, представления не имею. И совесть меня за обман не мучает. Потому что я со своим другом никого не обманывал. Мы им, этим любителям «жаренного», предложили за сходную цену то, чего они искали. Разве это обман?
