Комедия

      Которую  ночь  Эдуарду  Коломенскому  снился  один  и  тот  же
сон.   Вызвал  к  себе  самый  главный в  стране.  Предложил  присесть
к  столу.  Вдумчиво  просветил,  как  рентген,  утомленным взглядом.
    -  Как  работается,  Эдуард  Андреевич?  -   спросил  участливо.
    -  Спасибо,  хорошо,  -  оставалось  ответить.
    -  Видел  последний  фильм,  про  облигацию,  на  троечку,
не  ваш  почерк,  -  огорченно  вздохнул.  -   Понимаю,  четыре  года
не  снимали.  Моя  вина.  Не  доглядел за  заместителем по  идеологии.
От  предшественников   достался.   Пес  верный,  но  часто  палку
перегибает.  Вас   сразу,  с  первого  фильма,  не  взлюбил.
     Пришлось  развести  руками.
    -   «Новогодняя  ночь»,  «Неуловимая»,  «Дикарь»,  «Двенадцатый».
«Жалоба»,  «Нарушитель»,  -  медленно  перечислял  фильмы. -  
Нравятся.  Хорошее  кино.  
   -   Спасибо,  -  вырвалось  автоматически.
   -   Не  хватает  нынче  умных,  добрых  комедий,   -   продолжал
главный.  -  Поэтому  Вы  здесь.   Снова  снимаете.   Навык  утратили?
   Стало  стыдно,  но  ответить  было  нечего.
   -  Люди   двадцать  лет  в  лагерях  провели.   Вернулись  и  честно
трудились,  на  благо  Родины,  без  обид,  -   в  голосе  появились
нотки  упрека.  -   Работайте.   Мой  заместитель  мешать  больше  не  
будет.   Делайте  фильмы   с  радостью  и  добротой, -  и  пожал
руку  на  прощание.  
     От  внезапного  света  едва  не  ослепли  глаза.  В  колонном  зале
вручали  государственную  премию.  
     Проснулся.   Как  давно  было.   Уже  деньги  эти  давно  кончились,
страна  кончилась,   вместе  с  привычной  жизнью.
     Снова заснуть  не  мог.   После  четырех  лет  простоя,  работа
шла  тяжело.   Все  делал,  как  прежде,  но  души  не  хватало.
Разъедала  горечь  за растоптанный властью  фильм  «Поэт»,  что
привело  к  отлучению  от  режиссуры.   Разговор  с  главным
успокоил  в  будущем,  но  клещами  впилось  прошлое.
    Следующий  фильм  после  «Облигации» (что  на  троечку),
«Пенсия»,  провалился.  
   Хотелось  выть  от  отчаяния.  Не  оправдал  доверия.   Теперь,
точно,  крест  поставят.  Уходить  из  кино  пора.  
  Тут  подвернулась  халтура,   предложили  совместную  работу
с  итальянцами,  фильм  «Клад».   Снимал  лихо.  Разные  трюки  
выдумывал.  Понимал,  что  ничего  хорошего  не  выйдет.
Артисты  резвились,  как хотели.   Особенно,  Алексей  Любомиров.
Он  этот  фильм  и  вытянул.   На  небывалый  успех  и   популярность
зрителей.  
    Стало  страшно  за  публику,  с таким  вкусом,   но   под  овации
и  хвалебные  отзывы,  клещи  прошлого  разжались,  и  вышла  та
самая  комедия.    Лирическая,  с  добрым  юмором.
   Сколько  ушло  на  нее  сил  и  нервов.   Ни  один  фильм  до  этого
и  половины  не  забирал.
   Сюжет  казался  простым.   Одинокая  женщина,  в  возрасте  слегка
за  тридцать,  предпочитает  связать  жизнь  с  романтиком-неудачником,
вместо  успешного  прагматика.   Аномаль.  Так  почти  не  бывает.
  Только  в  новогоднюю  ночь.   С  кучей  случайностей,  совпадений,
алкоголя,  комических   ситуаций,  заставляющих  героев  открыть
огромный  внутренний  мир.   Богатый  и  чудесный.
  Эдуард  Андреевич   стремился  работать  с  постоянной  командой  
актеров.  Он  настолько  хорошо  их  знал,  что  создавал  героев  в  
сценарии  по  их  образу.
  Пара  женщина  и  романтик  бала  подобрана  заранее.  Люба
Зажигайченко  и  Яков  Юрин.   Еще  в «Дикаре»  они  играли
влюбленных.  Роль   прагматика   предполагалось  предложить
Алексею  Любомирову.
   Здесь  начались  первые  трудности.  Алексей  играть  роль,
категорически,  отказался.   Объяснял  тем,  что  только  что
развелся  с  женой.   Второй  неудачи  в  личной  жизни,  пусть  в
фильме,  не  вынесет.   Но  попросил   дать  роль  романтика.
  -  Не  получится,  - возразил  режиссер,  -  Он  неудачник,  а  у  тебя
на  лице  успех написан. Не  сыграешь.
  Но  Алексей  так  просил,  что  Коломенский  согласился.   Как
потом,  себя  за  это  ругал.    Сколько  неприятностей  принесла
такая  доброта.
  Вначале,  пришлось  объясняться  с  Юриным.    Тот  все  понял,
без  обид.    Затем,  начались  поиски  актера  на роль  прагматика.
К  счастью,  искали  недолго.   Артист  столичного  театра  Павел
Папашвили  органично  вписался  в  образ.
  Люба   была  в  восторге  от  Алексея,  с  которым  год  назад  
снялась  в  легкой,  зажигательной   комедии.   И  здесь   стали
зажигать,   нарушая  всю  лиричность  и  плавный,  установленный
режиссером,  ритм.   Они  увлеклись  настолько,  что  перестали
воспринимать  замечания  Эдуарда  Андреевича,   продвигая  свою
эмоциональную  версию  фильма.
   Терпение  режиссера  лопнуло,  и  пришлось   серьезно  поговорить
с  обоими.     Он  здесь  главный.   Или  они  ему  подчиняются,   или
придется  искать  других  актеров.
    -  Интересно,   найдется  ли  дурочка,  играть  эту  дурочку,  -
привычно  скаламбурила  Люба.
   В  больное  место  попала.   Других  актрис  на  эту  роль  
Коломенский,  в  принципе,  не  рассматривал.   Только  она.
Под  нее  и  образ  создавался.    Потеря  Любы  грозила  катастрофой.
Она  это  понимала,  в  силу  стервозности  характера,  и  становилась
неуправляема.  
  Алексей  честно  признался,   что  требования  режиссера,  по  
созданию  образа,  выполнить  не  может.
  -  Не  мой  герой,  -  сознался  он.  -  Простите  за  потерянное  время.
  Ушел.  Спокойно  и  с  достоинством.
  Яков  Юрин  вернулся  к  работе  над ролью.
 Но  тут  начала  чудить  Люба.   Она  отказалась  работать,  пока
не  вернется  Любомиров.   Скандал  вышел  сильный.
  -  Вы   тиран,  деспот,  сатрап!  -  кричала  она  в  лицо  режиссеру. –
Выжили  Алешу.   Так  выгоняйте  и  меня!  Мне  противно  работать  с  
Вами.
  Неожиданно  Эдуард  Андреевич  согласился.   Пусть  Люба  уходит.
Сил  нет  терпеть  ее  капризы.   Плохо  он  себя  знал.  Были  силы.
  На  следующий  день,  Люба  пришла  на  съемочную  площадку.
Публично  извинилась  и  выразила  готовность   трудиться,  что  есть
сил.   Простил.
  Пошла  работа.   Тяжело.  Со  скрипом.   У  Любы  с  Яковом  не
выходило  играть.   Не  попадали  в  образы.   По  вине  Любы.
Сама  не  справлялась  и  Юрина  сбивала.   Наконец,  заявила,  что
работать  с  ним  не  может.
  Понимал  Коломенский,  что  виновата  в  проблемах  Зажигайченко,
но  стал  панически  бояться   потерять   ведущую  актрису.
 Второй  раз  пришлось  отказывать  Якову.  И  снова,  с  пониманием,
без  обид.   Начался  поиск  актера  на  роль  романтика.   Затянулся.
 Пока  один  из  помощников  не  показал  фотографию  малоизвестного
театрального  актера    Сергея  Пушистина.   Внешнее   попадание
в  образ  идеальное.   Вызвали,  предложили,   согласился.
  Люба  только  хмыкнула,  в  смысле,  и  этого  сожру.
  Как  бы,  не  так.   Парень  оказался,  на  редкость  стойкий.
Грубостей  и  выражений  партнерши  не  слушал,  упорно  продвигая
созданный  режиссером  образ.  И  Люба  не  выдержала.  Ушла.
Напоследок,  заявила,  что  больше  никогда  не  будет   сниматься  в
фильмах  Коломенского.
     Случилось  худшее.   Пришлось  искать  новую  актрису  на  роль
главной  героини.   При этом,  заново  создавать  образ.  Как  внешний,
так и  внутренний.   Когда   создал, выяснилось,  что  в нашей  стране
такие   женщины  не  водятся.   Из  всех  просмотренных  кандидаток,
лишь  две   частично соответствовали  требованиям   образа.
Анна  Алисова   прекрасно  раскрывала  внутренний  мир  героини,
но  заданной   внешней  красотой  не  обладала.   Марина  Мирошник,
наоборот,  внешне   точно  попадала  в  образ,  но  раскрыть
внутреннего  содержания  не  могла.
   Пришлось  искать  за  рубежом,  в  сопредельных  странах.   И  нашли.
Не  одну.  Выбирать  пришлось.  Польская   актриса  Пола  Скульска
была  хороша  собой  и  удивительно артистична.   После  фильма  у
нас  в  нее  столько  мужчин  влюбилось.
   Только   собрались  начать  съемки,  новая  беда.   В  театре,  где
трудился  Папашвили,  умер   ведущий  актер.  На  Павла   возложили
все  его  роли.   Пришлось  Коломенскому  отпустить   артиста.
   Что  делать?   Уже  пол  года  потеряли.   Вспомнил.  Позвонил
Юрину.    Предложил  сыграть  прагматика.   Согласился.
  Так  сыграл,  что  многим  его  героя  стало,  искренне,  жаль.
 А  теперь  «мотор»,  поехали.   И  вышла  замечательная  комедия,
которую  с  интересом  смотрят  даже  сейчас.
  Потом  много  чего  было.    Вместо  юмора  пришла  злость,
граничащая  с  отчаянием.   Все  закончилось  не рожденным  фильмом.
Фильм,  который  мог,  если  не  спасти,  то  отсрочить  гибель эпохи.
Впрочем,  это  другая  история.
  -  Наивный,  -  горько  вздохнул   Эдуард  Андреевич  и  обессиленный
воспоминаниями,  заснул.