Движение, отрывки

что после приобрели, научились, значит; вот, начинаем действовать, рождается четвертый этап - Понятие.

Т. е. создали мир и собираем о нем сведения. Когда образовались все шесть чувств – там осязание, обоняние, зрение…мышление, появляются идеи и настроения. То есть, пацаны, «сознание-познание, импульс-воля», шахер-махер, думаем о том, о сем.

«Познание», опознавание, распознавание - пятый этап - появляется после того, как первые четыре объединились. Все объединяется, образуется личность, эмпирическая. Вселенная делится на Время и Пространство. Есть человек, есть и Эго. Причем тут появляются нелогичное мышление и неконтролируемое настроение, наше бешенство, Человек и Эго - завершены, есть шесть органов восприятия, и начинают формироваться шесть путей рождений – там, человеком, животным, и всё - так.

Ложное видим реальностью, моно - дуальностью. И вот, как только мы начинаем разделять, появляется «жизнь» и «смерть», и, соответственно, вся дуальность. Соответственно, в Мономир, или Истину, мы только условно называем «моно», он даже не «моно», потому что если есть «моно», опять же, есть и «два». По гамбургскому счёту,пацаны, все те вещи, которые нас окружают, не являются как бы «Пустотой», но и, соответственно, не отличны от «неё». Поэтому и вопрос, что было прежде, яйцо или курица, то, на чём Вы решили меня п р о в е р и т ь, с точки зрения Высшей Истины, не существует. Ответ - сказал.


Видите, пацаны, мы все плаваем в огромном море, а себя считаем «foreign body», и н о с т р а н н ы м  т е л о м, а первоначально это всё едино, а как только начинаем противопоставлять – волна - п о ш л а. Вы – мои земляки, и живёте по з а к о н у, а так бы, наверное, я В-м всё это вообще бы не сказал - ставьте на нож. Если сможете. То есть, первоначально внутренне единое мы рассматриваем, как что-то внешнее, и пошло вот то самое п е р в о е разделение. Волны продолжают катить, мы начинаем рассматривать ложные объекты, как то, что можно «взять» и «отбираемое», дуализм усиливается и проявляется. Потом нам плохо, так или иначе, иногда - очень.

Что делать?! Попытаться в течение жизни, желательно, одной!, всю эту плёнку отмотать н а з а д. Как?! Завершением своей цельности, одномоментностью с о з н а н и я, и очищением. Хотя это всё очень нелегко. Вот это к вопросу о моём - атеизме.

А мистика у нас у всех есть, и даже больше, чем надо, и она может нам помочь, потому как наше мышление подобно огромной центрифуге, приводимой в действие «мотором логики» и чем логичнее наше мышление, тем круче мы к р у т и м с я.

Мистичные и творческие л ю д и, коими и мы, в какой-то степени, все являемся, Вы – больше, пацаны, я – меньше, могут мыслить м ы с л е ф о р м а м и, тогда эта центрифуга замедляет ход, а в финале - останавливает его: есть только непосредственное восприятие, что, наверное, и является главным секретом всех искусств, и вот тогда, теоретически, можно «матрицу» и р а з д в и н у т ь, при этом Путь - очень похож на наркоманию, но это не наркомания, так как первооснова - другая.

Наркоша полагает, что окружающий его мир р е а л е н, и стремится к своим тяжелейшим «реальным» образам, иначе тогда зачем вообще колоться, и тратит на грамм кокса двести пятьдесят нерусских, а древние восточные философы как раз-то полагали, что всё, что с нами происходит – всего лишь «истории в хрустальном шаре, которых нет». И они считали, что на самом деле эта "моноистина" – внутри в нас самих, и всё время ведёт с нами диалог, только мы – а) никак не слышим его и б) не замечаем её с а м у, и вот, в нужное мгновение, когда всё сделанное нами доброе сконцентрировалось и созрело, она проявляется, в соответствии с нашей судьбой и к а р м о й, в виде наших, собственно говоря, Учителей -и книг! - так как книга – вещь оккультная изначально и по о п р е д е л е н и ю. И тут выходит, что никакого существа, которое нас бы создало, нет, всё проявляет наше собственное сознание - все миры, всех дьяволов и богов,"крытку"(3), портачки(4), зону, беда только в том, что если мы из «матрицы» не выйдем, то она и будет продолжать так проявлять - из жизни в жизнь, это насчет моего «атеизма», когда В-м сказал, что в Б-га не верю - и откинуться - никак не возможно. Нет такого УДО(5).

Манерный снова просыпается, открывает глаза - запах чая, сигарный дым, лёгкая восточная музыка. В комнате никого нет, он о д и н.

(1) Жаргонное наименование крепкого чая. Фактически под этим названием надо понимать не всякий чай, а лишь специально подогретый с целью выгнать в настой побольше красящих веществ чая. При этом экстрагируются вредные алкалоиды, которые при правильной заварке не входят в настой, независимо от количества заваренного чая. Поэтому врачи говорят, что н е л ь з я ставить на подогрев заварочный чайник: получится чифирь, то есть испорченный, вредный чай, содержащий опасный алкалоид - гуанин. Само слово чифирь происходит от сибирского областного - чихирь, означающего испорченное, скисшее вино или вообще любое дурманящее средство неясного, темного (в буквальном смысле - по цвету!) происхождения и вида.

(2) человек, впервые попавший в места лишения свободы

(3) тюрьма особого режима

(4) наколки

(5) условно-досрочное освобождение

22.

- Как себя ведёт мужчина? – спросил большой опер. – Воспитательный момент не нужен?

- Нет, - всё нормально, - сказал следователь тихо. – Общаемся. Спасибо, Саша.

- А чё это у тебя с руками? – большой опер внимательно посмотрел на сбитые к е н т о с а Ахпера. – Ты чё, что ли, дурак?

- Нет, - сказал Ахпер. – На льду отжимаюсь. Укрепляю кости. Учитель сказал.

- А ты знаешь, - вдруг сказал первый опер, - что - самое неприятное, что может случиться с человеком в отделении милиции? Любом?

Он помолчал и добавил. – Сука.

- Не-а, - сказал Ахпер. - Откуда мне знать. Восемь классов образования, трудное детство. Деревянные игрушки. Игрушка одна, да и та - граната. В горном ауле.

Говорить ему было трудно, но он говорил.

Следователь вдруг почему-то стал серьёзным. Его искреннее лицо превратилось в маску, окаменело. - Он может из него просто не вернуться. Из отделения этого.

- Ни домой, ни к у д а, - сказал большой опер. – Это точно.

***

- Он мне должен позвонить, - сказал Спецназовец, смотря на "командирские" часы.Они показывали ровно восемь. Вечера. – Сегодня.

- Я понимаю, - сказал первый опер.

- Из дома, - сказал спецназовец. – Саша, из дома.

Второй опер кивнул головой.

- Знаешь, - сказал второй опер,когда Спецназовец ушёл, - странно. Он, Ахпер этот, только что сидел напротив меня, в наручниках. А я его - боялся. Почему, сам не пойму.

- Потому что он – м у ж ч и н а, - сказал второй. - Вот почему.

- А я испугался Спецуру, - сказал дежурный. - Они бы его у к р а л и отсюда, точно. Вынесли бы в машину н а р у к а х. И только справка - "Погиб в Осетии".

- Ладно, мужики, - сказал большой опер, доставая из сейфа водку. - Хорошее дело сделали. И нас подогрели, и потерпевший не в накладе. Армянской крови он не хотел. И спецназу хорошо в следующий раз, обратимся, если надо. На зоне они работают, мы - здесь.

Он разли её по стаканам.

- А у меня ни к кому симпатий нет, - сказал следователь. - Ни к (имя), ни к этому б о р ц у.

- Да, - сказал первый опер. - Если б я в твоём кресле сидел, у меня бы тоже ни к кому симпатий не было. Это понятно.

***

- Ты думаешь, мне было важно, что ты там сделал? - сказал Спецназовец Ахперу в "девятке". - Мне всё равно. Когда они дали мне прочитать заявление, я смотрел только на печати - "К исполнению", "К исполнению". МВД СССР, главк. Остальное мне было абсолютно безразлично. И, скажу тебе, не и н т е р е с н о давно. После Кубы.

- Хорошо живём, никому не платим, - вздохнул ОЛЕНЬ.Он кивнул Ахперу. - Давай, с к а н д и н а в, береги себя. - Он снова кивнул. Девятка остановилась. "Мокрый асфальт", по-взрослому. - Выходи. Как приедешь домой, отзвонись. Нам сейчас твоя судьба - дороже своей.

Шёл густой снег, похожий на полковничьи звёзды. Испанский немного.

***

- Да, соскочил. – Олень посмотрел Ахперу вслед. Тот шёл, качаясь от усталости из стороны в сторону. И в сторону метро. Ветра он не чувствовал, и мороза. – А в  с л е д у ю щ и й раз может и не соскочить.

- Это не наши разборки, - сказал Спецназовец. – Они вытащили Биту, он позвонил. Мы – этого. А вообще, да, если заедет ещё раз, хотя бы в это отделение, ему всё – «конец –приехал». До СИЗО, может, и не довезут.

- Да, как тогда, помнишь, в Лесном, -сказал Олень. – Нашли отрезанную голову в зелёнке и перекидывали её со своей территории на соседнюю – никто не хотел брать «висяк». Так и докидались до апреля месяца. И это в центре, а представляешь, что на окраинах творится?..- он помолчал, прикурил.

- Бита – мудак. – сказал ДОЛЬФ. Он был точь-в-точь вылитая копия Лундгрена, и такой же квадратный, сухой, голубые глаза. – Думает, он один п е р е б ь ё т всю Москву.

- Работал бы с нами, - сказал Олень, - цены б ему не было.

- Они ему, наверное, тоже предлагали. – СОСЛАН перегнулся с заднего сиденья и протёр рукавом запотевшее лобовое стекло. – А правда, что у него дома дробовик, который участвовал в штурме дворца Амина? – Он странно улыбнулся. - Люди говорят...

- Правда, - сказал Спецназовец. – Поехали.

- А что он в Китае был - тоже правда? - спросил Олень, изящно выводя "девятку" в быстрый поток. - У него там есть Учитель?

- Правда, - сказал Спецназовец. - В Шаолине, в горах, каждый год ездит за Практикой. Ты давай за дорогой смотри, в то врежемся, придётся м и л и ц и ю вызывать. Брателло.

- Не, милицию не надо, - сказал Олень. И засмеялся. - А знаете, п а ц а н ы, где горец этот живёт, куда поехал?

"Девятка" отрицательно закачалась.

- В "Олимпик Пенте" на Проспекте Мира. Немецкая такая гостиница. В номере. Полторы штуки в день. Дойче марок. Отдай - не греши.



Музыка - Виктор Цой. "Моя электричка несёт меня туда, куда я не хочу..."

23.

- Да, Бита с нами н е  п о ш ё л, - сказал Француз. Солнце село, и, видимо, в Солнцево.  А вот Длинный был не такой. Все стволы должны быть пристрелянными, говорил он, и давал «сертификат качества», автоматчик. «Не заваливаться ни вправо, ни влево, ни вверх, ни вниз.» И паспорт ему никакой был не нужен - куда ствол валится – определял на глаз, всегда точно. Уважаемым был человеком, в Движении.

- Был, - ответил Леший. – И нету. Умер. Убился. Как он говорил, «в результате разгрома Советского Союза, и самого себя». Последнюю плётку пристрелял в августе 94-го – н а  с е б е.

- Кроме того, что он оружие пристреливал, он ещё и квартиры отбирал. У больных, стариков, инвалидов…- сказал Студент. – И всех, кто с ним общался, кроме л ю д е й.

- Бомжей! – оживился Кент(авр). – Помните нашу ту квартиру, с видом на Кремль. Тверская, д.1? В любой конец Садового 20 минут. Он же тоже её у какого-то  о д и н о к о г о люмпена отшиб, круто. Какой-тот там «персональный пенсионер». Оформил куплю-продажу, у адвоката, дал аванс, потом сразу, как вышли, отнял и в тот же вечер кончил, в зелёнке(1) за Садовым. Зимой кто его стал там искать, в нашем Саду. Молодой, горячий - офицер.

- Да, квартиру жалко., - сказал Ахпер. - Так и гоняли – с Арбата на Тверскую, и – на Арбат. Было время. Хорошо жили. Д о с т о й н о.

- Да, было, - Батя достал большой рукой из кармана золотую зажигалку «Dunhill», чиркнул с о  с в и с т о м и одним пламенем сжёг все левые пэтээски на «тойоты».(2) –