Гладкая бетонная автострада уходила за горизонт. По обе её стороны тянулась ровная степь с рыжей выгоревшей травой, на которой не было ничего, за что можно было бы зацепиться глазом — каких-либо возвышенностей, строений, деревьев. Куда ни глянь, везде было одно и то же — земля и небо, казавшиеся бескрайними. Много лет по дороге не проносились автомобили. Но это не значило, что там не было жизни. Изредка через дорогу перебегали юркие голенастые сороконожки. И ещё два человека стояли там без движения уже несколько часов, точнее, стоял один, а другой — сидел, отдыхая, на поребрике. Тот, что стоял, был девушкой, совсем юной по виду, в голубом сарафане до колен, босой, с льняными косичками, неровно торчавшими в разные стороны. Тот, что сидел, был мужчиной неопределённого возраста. Он то казался глубоким стариком, то совсем юным парнем — особенно, когда поднимал голову, озирался по сторонам и глаза его оживлялись. Они дожидались путника, который шёл за ними уже не один день и никак не мог их настичь.
— Как думаешь, — сказал старик, — сколько дней ему ещё осталось?
— Два или восемь, — сказала девушка, помолчав. — Это зависит от его желания.
Визуально всё выглядело так, будто путник уже метрах в пятидесяти и что сто́ит ему сделать последнее усилие, как он мигом окажется рядом. Но путник не сдвигался с места, хотя ноги его мерно шагали, сменяя друг дружку.
— Не Зима ли это? — спросила девушка.
Старик поднял голову и внимательно вгляделся.
— Вроде нет. Зима ведь женщина, а это явно мужчина.
Они опять помолчали. Очередная сороконожка, перебегая дорогу, наткнулась на ногу девушки, испуганно отскочила и бестолкова завертелась на одном месте, не зная, что делать дальше. Было видно, что у неё перебита одна из лапок. Девушка нагнулась, взяла сороконожку в ладони и что-то беззвучно над ней прошептала, потом отнесла её на другую сторону дороги и опустила в сухую траву. Насекомое секунду-другую стояло неподвижно, потом порскнуло прочь — было видно, что все лапки у неё теперь целые. Сидящий наблюдал за действиями девушки, и они пропустили тот момент, когда подошёл путник.
Это действительно был мужчина. Средних лет, с тусклой вьющейся бородой, низкими седыми бровями, под которыми почти не было видно глаз, длинным узким лицом, окаймлённым прядями седых волос. Он был в холщовых штанах и рубашке. На ногах — старенькие истрёпанные кеды. Деревянный посох, который он держал в правой руке, глухо стукал о бетон при каждом шаге.
— Крепкого вам здоровья, люди добрые! — сказал он и, наконец, остановился, глядя то на старика, то на девушку.
— И вам того же, коль не шутите, — откликнулся старик.
— Далеко ли путь держите?
— Путь наш не мерою красен, но целью высокой.
— Кто же вы такие?
— Я — Весна, — сказала девушка. — Ищу Зиму, чтобы сказать: я пришла тебе на смену.
— А я — Мир, — сказал старик. — Живу так долго, что и не знаю, сколько мне лет. Ищу людей, которые могли бы меня населить.
— Какой-то вы маленький, — не поверил путник.
— Миры разными бывают.
— Это верно.
— Я ведь не столько физический мир, сколько место, где нет войн. — Старик помолчал и добавил: — Можете составить нам компанию.
— А я уже пришёл, — сказал путник. — Быстро же вы, однако, ходите. Уж сколько лет за вами иду. В общем, зовут меня Хаос. Вашу Зиму я в прошлом году повстречал, а людей, что захотели бы миры населять, ни на одной дороге нынче не найдёте.
Старик и девушка переглянулись. Потом они посмотрели на путника и увидели, что у того совсем нет глаз. Вместо глаз у него были странные маленькие вихри, которые стали вдруг распространяться на всё лицо, расширяясь, и лицо исчезло, превратившись в клубы бледного дыма. Но это был не дым. Так выглядела вибрация распада. И тотчас всё, что было вокруг, стало исчезать, превращаясь в ничто. Степь, автострада, небо, солнце, сороконожки исчезли без следа. И через несколько мгновений вокруг путников не осталось ничего, кроме неопределённого бледного марева. Исчез и сам Хаос. Остались только старик и девушка, которых марево не посмело коснуться.
— Такая хорошая дорога была, — сказала Весна с сожалением. — Гладкая, ровная.
— Ничего, — сказал Мир. — Главное — здесь. — Он постучал себе по груди.
— И здесь, — девушка погладила себя по голове.
Старик поглядел по сторонам.
— Как-то бесприютно тут теперь, — сказал он. — Не находишь?
И, не дожидаясь ответа, он вдруг стал расширяться, приобретая шарообразную форму, висящую в пространстве. Девушка изменилась тоже, претворившись в цветущие деревья на поверхности новообразованной планеты. И уже видны были птицы, порхающие между ветвями, и гнёзда с птенцами, и золотой орёл, и лев, и вол, исполненный очей, и какие-то люди (быть может, те самые, что никак не могли встретиться на дорогах) ходили там, выискивая места, где можно было бы построить шалашики — в мире, где не было войн...
27.08.2020 г.
