лаборатории по термической обработке металов, был опытным инженером. Он прекрасно понимал, что ничего такого революционного в механической обработке металлов с помощью режущего инструмента, изготовленного из специальных сталей, не предвидится в ближайшие десятилетия. И то, чем он занимается со своими работниками – это всего лишь простой перелив из пустого в порожнее уже известных способов, методов и приемов механической обработки металлов.
Здесь все уже было известно до самых «пресамых» мелочей. Статью техническую или научную на эту тему стало уже проблемой опубликовать, а про изобретения и говорить было нечего – редкость невероятная. Он сам защитил пять лет назад кандидатскую с большим трудом – всего лишь три изобретения подтверждали его работу. Чего только они в лаборатории не делали, чтобы повысить стойкость режущего инструмента – все было бесполезно! Это направление механообработки металлов было высосано до предела! И ждать здесь чего-нибудь существенного – было абсолютно бессмысленно!
И вдруг этот звонок начальника цеха?! Что за ним скрывается? Никто из работников его лаборатории не был способен ни на что существенное. Так, обычные инженеры, сынки и дочки заводских начальников, пытающиеся из ничего сделать себе конфетку. У большинства из них ничего не получится. Вот он сам никак не может себе докторскую сварганить – нет ничего такого под рукой, чтобы взять в основу работы. А докторскую не мешало бы заиметь! Ой, как не мешало!
Он набрал номер телефона руководителя группы инструментов из быстрорежущей стали, неплохого в принципе тридцатипятилетнего парня, но никак не набирающего новых материалов на уже практически готовую диссертацию по механообработке:
-- Володь, есть ли что новое у нас по «быстрорезу»? Надо бы статейку сообразить. План по публикациям у нас горит абсолютнейшее.
-- Нет ничего, Василий Петрович! Я уж пытаюсь растворами какую-нибудь закономерность просчитать, чтобы заявку на изобретение оформить. Во всю пытаюсь. Но не получается. Все, что есть, мелочь абсолютнейшая.
-- Нет ничего, говоришь? – в задумчивости потер ладонью подбородок «завлаб», - Тогда зайди ко мне. Есть разговор.
-- Значит, так, - сказал «завлаб» зашедшему парню, - У нас с тобой появилась проблема. Туманное пока, малопонятная, но серьезная и очень, очень заманчивое. Поясню. Нами была отправлена в инструментальный цех партия сверл и дисковых фрез. Обычнейшая и самая «зауряднейшая» для нас партия. Однако, некоторые из инструментов, подчеркиваю, только некоторые, по заявлению «начцеха» проявили исключительную стойкость при механообработке. Три смены подряд без «перезаточки». Пулей в цех – найди эти инструменты, осмотри их и проверь, так ли это! Если это так, то надо будет срочно узнать, чьи они и откуда они у нас с тобой появились. И никому ни слова! Надо самим сначала разобраться и понять, что это и откуда. Потом уж и выводы делать!
-- Что? Что? – воскликнул в изумлении парень, - Три смены без «перезаточки»?! Василий Петрович! Да такого быть не может!
-- И я считаю, что быть не может! – развел руками «завлаб», - но «начцеха» утверждает, что мы ему дали именно такой инструмент.
***
Где-то через час руководитель группы вновь сидел перед «завлабом» и вместе с ним в лупу рассматривали принесенные им в сумке инструменты. Они были, как новенькие! Хотя по заявлениям работников инструментального цеха, как и самих рабочих, так и мастера с технологом, они проработали почти три смены. По документам эти инструменты числились за Натальей Владимировной. Срочно вызвали ее.
Она ничего не знала о неожиданном свойстве своих инструментов. Самое поразительное было в том, что она совсем забыла про эти свои эксперименты с жидким азотом. Она никому ничего не сказала. Не сказала потому, что результатов никакого не было – пустыми оказались ее ожидания. Поэтому, чего говорить, чего рассказывать? Срамиться только! Ну, сделала и сделала – подумаешь, событие какое! Убедилась, что на самом деле ничего не происходит и выбросила из головы. Ведь кому расскажешь – смеяться начнут над тобой. А ей это нужно – в посмешищах ходить? А потом все забылось, как и не было ничего.
И она по началу никак не могла понять, о чем речь идет. По маркировке на инструменте восстановили день обработки инструментов и технологию их термической обработки. Все, как обычно. Ничего особенного. Причем, часть инструментов была с обычной стойкостью, а часть с увеличенной во много раз. Хотя по записям в журнале все они шли по одной технологической карте. Но потом она вспомнила тот день и до нее дошло, что это те самые инструменты, которые она опустила в жидкий азот! Точно! Те самые! И никакие другие!
Она испуганно ойкнула и прикрыла рот рукой. «Завлаб» впился в нее взглядом:
-- Наташа, что ты с ними сделала? Что? Говори, не бойся!
-- Я их раскаленными в жидкий азот опустила, - проговорила она и по девчачьи жалобно добавила, - Простите меня! Я больше не буду!
-- Ты с ума сошла! – вырвалось одновременно из уст обеих мужиков. Причем, вырвалось совершенно искренне! Потому что никому из них никогда бы в голову не пришла мысль опустить раскаленные до бела инструменты в жидкий азот! Никогда! И ни за что! Потому что это действительно было настоящим сумасшествием!
Потом они посмотрели друг на друга и расхохотались! Ай, да Наталья Владимировна! Ай, да простота святая! Воистину – «дуракам» на счастье везет! Сделала открытие, да еще и оправдывается!
ЭПИЛОГ
История эта закончилась довольно прозаически. Через два года завлаб защитил докторскую, где методика термообработки режущего инструмента при его охлаждение в сверхнизких средах, была основной в его тематике. Перед ним кандидатскую диссертацию защитила Наталья Владимировна и ее руководитель группы. А потом уже и остальные ребята из группы «быстрореза». Всего пять человек. Причем защищались все они на «Ура!».
Лабораторией в течение двух лет было получено целых восемь автоских свидетедьств на изобретения - такого не было никогда за всю историю существования лаборатории. Было много технических и научных статей в различных технических журналах, была премия Совета Министров за новую технологическую разработку с большой перспективой на внедрение, были звания лучшего технолога Министерства и так далее и тому подобное!
Но потом все потихонечку затихло. Способ термической обработки металлов с использованием сверхнизких температур несмотря на свою внешнюю эффективность оказался слишком уж сложным в своем практическом использовании из-за технических опасностей в обращении с жидким азотом. Нужно было создавать специальные установки для дистанционной работы с жидким азотом, а это было непросто и могло стать рентабельно лишь при массовом производстве инструмента.
А вот спроектировать что-то простое, удобное и безопасное в работе с жидким азотом в любых производственных условиях с наскока не получилось. Это была слишком уж сложная техническая задача, которая далеко не каждому по плечу. И интерес к жидкому азоту умер. Испарился, как испаряется сам жидкий азот, случайно пролитый на бетонный пол лаборатории.
И сама Наталья Владимировна не любит разговоров о жидком азоте и своем нечаянном открытии. Было здесь что-то неприятное и даже обидное для нее. Как будто ей объяснились в любви и предложили руку и сердце, а вот на свадьбу позвать забыли и обошлись без нее. Обманули. Досадно! Очень!
