Этот день как-то не задался. Холодно и тоскливо, а еще, почему-то, очень хочется спать. Черные тучи затянули небо. Дождь падает на землю злыми, ледяными каплями. Ветер, словно издеваясь, то затихает, то налетает грубыми порывами, вымораживая каждую клетку. Зябко. Ноги скользят по мокрой, жухлой траве, вжатой в вязкую глину, чавкающую противными звуками. Я осторожно делаю еще шаг и упираюсь взглядом в спины. Это люди. Их много. Они стоят. Молча. Понурив головы. Лишь теребя - кто уголок платка, постоянно съезжающего в бок, кто пачку сигарет в кармане, не решаясь закурить, кто цветы, не знаю, куда их деть. Стоят молча, изредка нарушая тишину короткими шепотками и вздохами. Стоят, не замечая, как дождь бьет в спины и стекает неровными потоками по рукавам, чтобы затем тяжело упасть в истоптанную грязь.
Осторожно пройдя между темными силуэтами, я заглядываю первому же в лицо. И столбенею от удивления. Это был мой папа. Глубокие складки у рта, серое от боли лицо и резкий запах лекарств. Я тихо зову: Паааааааа… Но он молчит. Огорошенная я начинаю кружить среди людей. Вот соседка по площадке. Приживая к груди желтые гвоздики и прикрыв глаза, она что-то тихо шепчет, словно молится. Вот мой начальник. Высокий, седовласый, в запотевших очках, играет желваками, словно на кого-то злится. Вот моя подруга, с красными веками, шмыгает носом в платочек, вынутый из маленькой сумочки, висящей на круглом животе. А вот племянница, похожая на взъерошенного воробья, озябнув, кутается в вязанный жакет, обвисший от дождя. Я прикасаюсь к каждому из них, глажу по лицу, заглядываю в глаза, что-то спрашиваю, но они не слышат и не замечают меня. Твою ж мать….
И, повернув голову, вижу мужа. Он стоит, привалившись к дереву, тяжело дыша и сжимая левое подреберье рукой. «Милый, где твои таблетки?». В ответ молчание, в голубых глазах утонуло безразличие, а из ослабленных пальцев выпадает пустой пузырек.
- Кто-нибудь помогите!!! - кричу я. И замираю, напуганная эхом, отозвавшимся лишь в моей голове. Крик, беззвучно вырвавшись из груди, замирает в воздухе и медленно испаряется, словно кусок льда на солнце. Меня не слышно.
Черт побери!!!! Что происходит?? Что происходит, черт побери? Что??
Я блуждаю между людей, словно между теней. Мне холодно, мокро и страшно. И вдруг меня осеняет: Это просто сон, сейчас я проснусь, и видение растворится в ночной мгле, оставив после себя лишь легкий мандраж и приторный привкус во рту. Это просто сон! Твержу я, вновь и вновь, встряхивая головой и пощипывая себя за руку. Давай же, просыпайся!!
И тут я увидела своих детей.
Они стояли, прижавшись друг другу, как в детстве, когда, замотавшись в одно одеяло, пристраивались с печеньками смотреть мультики. Только сейчас их лица не светились счастьем и беззаботностью. Печать пролегла в морщине на лбу у сына и в синеве под глазами дочери. Мои солнышки, что же случилось?? Почему радость ушла из ваших глаз, и что за боль бежит слезами по моим любимым щечкам??
Я кидаюсь к ним, но спотыкаюсь и падаю лицом в грязь. Пытаюсь подняться, но мешают ноги, утопающие в расползающейся глине, подол, тяжелый от грязи, и отчаяние от захлестывающего все рецепторы непонимания. Беспомощность, взорвавшись болью, уступает место злости, и я ору в полный голос. Ору и бью ладонями по мутным лужам, поднимая фонтаны влаги, что разлетается цветом ржавчины и запахом стухшей рыбы. Бью и ору. Ору и бью. Снова и снова. Словно пытаюсь выбить из земли всю свою боль. А они стоят. Молча. С понурыми плечами. Печальными лицами. Безучастные ко мне. Господи, как же я их любила, как же я им верила, а они…они…
- Вот ты где? – раздался бархатный голос, - а я тебя потерял.
Это был мужчина средних лет. Одетый в старомодный плащ с хлястиками и смешную шляпу с заломами, он словно вышел из книг о Пэрри Мейсоне. Рыбьи, немного навыкат глаза смотрели спокойно и участливо.
- Кто вы?
- Я за тобой, а ты потерялась, - улыбнулся он, и от его улыбки мне стало так тепло, словно я снова у бабушки. Сижу у печки, ем огромные пироги и слушаю сельские байки. Огонь добродушно трещит поленьями, от бабушки пахнет квашней и капустой, а об мои ноги в узорчатых носках трется огромный кот. И покой негой разливается по телу.
- За мной?? Зачем?? И вообще, что происходит?!!
- Ничего, просто твое время пришло.
И он протянул мне руки.
- Не понимаю, что значит пришло? - приняв помощь, я поднимаюсь с колен так непринужденно и воздушно, словно вспархиваю. Легко и беззаботно.
Но я всё еще жду ответа и смотрю ему в глаза. А они, словно хамелион на ветке, меняют окраску от василькового до темно-дымчатых, и обратно. Это завораживает и отвлекает.
- Кто вы? И что со мной? – едва слышно произношу я.
- Не волнуйся. Сейчас ты всё поймешь.
И, обняв заботливо за плечи, он повернул меня лицом к толпе. В то же мгновение воздух разорвал женский крик «Доченька!!», это кричала моя мама. Я рванула бежать, но его руки надежно держали за плечи. Меня затрясло и по телу пробежали мурашки. А затем я услышала размеренный и глухой стук. Это были комки земли, бьющиеся об крышку гроба.
- Ничего особенно, милая, ничего, - повторил мой ангел, - просто пришло твое время.
И, вспыхнув белым светом, мы исчезли.