Вскоре Машина Возмездия была установлена в столице государства, на главной площади страны прямо перед резиденцией правителя. Установка стала настоящим событием, так что к площади потянулся весь город. Казалось, все проблемы отступили на второй план, и появление чудо-машины превратилось в главное событие. Газеты выходили с ее фотографиями на первых страницах, телеканалы снимали целые документальные фильмы и готовились вести прямую трансляцию, так что все замерли в ожидании первой публичной казни.
Наконец, была объявлена дата запуска Машины Возмездия. Публика раскупила билеты в первый же день, а спекулянты сделали на них целые состояния. Площадь была забита народом, а передние ряды перед помостом, где стояла Машина, заняли первые лица государства, пришедшие с женами и детьми.
Как и в первый раз, ее приводил в действие сам изобретатель. Когда преступник был казнен, народ вопил и требовал продолжения, но следующая казнь была назначена только через неделю. Как будто в отместку за вынужденное ожидание, толпа прорвала оцепление и растерзала одежду казненного преступника на куски, при чем многие потом дрались за право забрать кусок пропитанной кровью материи.
На следующей неделе все повторилось, и, хотя цену на билеты подняли в несколько раз, площадь была забита ничуть не меньше. Еще через неделю состоялась следующая казнь, и вскоре казни с использованием Машины Возмездия стали главным событием страны.
Со временем изобретатель, который всякий раз собственноручно приводил Машину в действие, привнес в нее кое-какие усовершенствования. Так, к примеру, вместо одного лезвия в гильотинах стали использовать несколько для более продолжительного процесса экзекуции, а под давлением общественности к месту в ложе, где находилась голова преступника, были вмонтированы микрофоны, чтобы каждый на площади мог услышать предсмертные вопли осужденного на смерть.
Так как смертный приговор выносили за небольшое количество преступлений, количество казней ограничивалось одним разом в неделю, что вызвало у зрителей бурное негодование, так как на казнь съезжались со всех уголков страны и не каждый успевал даже однажды увидеть работу Машины Возмездия из-за большого скопления народа и нехватки билетов. Тогда правительство несколько ужесточило законы, но это все равно не могло удовлетворить потребности общественности. Вскоре, в преддверии выборов, было принято решение казнить не только самого преступника, но и всех членов его семьи, благодаря чему каждый мог увидеть казнь своими глазами.
Так Машина Возмездия стала главной достопримечательностью страны. В дни, когда казни не совершались, она стояла на площади под охраной караула, и каждый мог сфотографироваться рядом с ней, что вскоре стало традицией каждого туриста. Были выпущены юбилейные монеты с ее изображением, типографии печатали открытки с сценами казней, а какая-то фабрика даже наладила выпуск игрушечной копии устройства и специальных кукол, у которых нажатием кнопки отваливались руки и ноги, а лицо изображало предсмертный ужас, что пользовалось огромным успехом у детей. Телевидение вело прямые трансляции казни для того, чтобы даже в самых отдаленных уголках государства люди имели представление о том, как совершается правосудие. Поэты сочиняли в честь Машины Возмездия и ее изобретателя стихи, которые тут же превращались в песни, популярные в народе. Но казалось, самого ученого не интересовала какая-либо слава, и он озабочен только исправной работой своего изобретения и усовершенствованиями, которые могли быть в него привнесены. Только в дни казней он появлялся на публике для того, чтобы нажатием на небольшой рычаг привести Машину в действие, и, когда ее работа была окончена, он всегда исчезал до следующего раза, и никто не знал, где он живет и каково его настоящее имя.
3
В дни выборов запуск Машины Возмездия считался одной из главных заслуг действующей власти и правитель использовал ее как основной аргумент в своей избирательной компании. Так как хвалиться ему было, в общем-то, нечем, всякая его дискуссия в дебатах в конце концов сводилась к ней.
Как-то раз перед выборами, в погожий денек, правитель сам явился на площадь, где располагался помост, на презентацию новых усовершенствований, которые ученый очень своевременно внес в свой аппарат. К тому времени, пройдя ряд модификаций, и благодаря мрачной славе и трепету, окружавшим ее, Машина Возмездия выглядела поистине ужасающе. Лезвия гильотин, начищенные до блеска, напоминали клешни какого-то невиданного монстра, вокруг нее, как змеи, вились какие-то трубки, странные механизмы, назначения которых нельзя было понять, и всякого, кто оказывался рядом с ней, невольно охватывали самые неприятные мысли.
После долгой и торжественной вступительной речи, при скоплении народа и журналистов, правитель пообещал собственноручно привести очередной приговор в исполнение, о чем тут же попросил изобретателя, который выполнял эту почетную обязанность до того момента только сам. Изобретатель согласился на это, но при условии, что перед этим правитель сам ляжет в ложе, дабы испробовать чувства, которые испытывает осужденный. Потрясенный правитель замешкался, но народ и журналисты стали настойчиво требовать, чтобы правитель все-же опробовал Машину Возмездия на себе. Отказываться было ни к лицу, да и вечерние телерепортажи с его участием, где избиратель увидит его в таком неожиданном положении, должны были вызвать у публики интерес и поднять его падающий рейтинг. Поэтому, несмотря на тревожное чувство, нашедшие на него, правитель все же снял пиджак, галстук, разулся, и, под аплодисменты публики и щелчки фотоаппаратов, направился к Машине.
Ложась внутрь ложа и позволяя пристегнуть себя ремнями к стойкам, правитель пытался подмигивать журналистам и шутить, но вместе с тем лицо его, обычно румяное, приобрело совершенно болезненный оттенок. Когда капсюль закрывали, правитель поинтересовался у изобретателя, в чем состоят усовершенствования Машины, и на это получил ответ, что они совсем незначительны и скорее направлены на зрелищность мероприятия, и что в ближайшее время правитель наверняка узнает о них сам.
Когда крышка захлопнулась, руки и ноги были прикреплены ремнями, а голова зажата в тисках, так что он мог видеть только корзину внизу, в которую та должна была упасть после удара главной гильотины, правитель почувствовал панику и непривычный страх. Сердце его колотилось так, что стук отдавался во всем ложе. Оно казалось удивительно неудобным и тесным, так что невозможно было набрать воздух в грудь, руки были намертво прикреплены к стойкам, а тиски сжимали голову так, что болело в висках. Между тем, журналисты весело задавали ему вопросы, на которые он что-то односложно отвечал, совали объективы фотоаппаратов под самый нос, и в этот момент правитель подумал о том, что пожалуй следует ограничить использование Машины Возмездия в отношении своих сограждан.
Наконец, через некоторое время, когда у правителя совсем не оставалось сил держать себя в руках, он как можно более спокойно попросил освободить его из Машины и даже попытался пошутить в том роде, что еще может пригодиться на своем привычном посту. Изобретатель на это заявил, что правителю придется подождать еще немного и прямо сейчас он продемонстрирует публике новшества, которые появились у его изобретения.
Сказав это, ученый отошел немного в сторону, и в эту секунду стартовый рычаг вдруг сам собой опустился вниз и в Машине заработали какие-то механизмы. Публика ахнула и замерла, а правитель, еще не до конца осознавший, что случилось, сразу почувствовал, что ложе стало быстро и сильно разогреваться.
Когда ложе разогрелось достаточно сильно и правитель опешил от ужасной боли, поразившей его, и в то же время понял весь ужас происходящего, крики и стоны вырвались из самой глубины его тела, он умолял немедленно освободить его, но в ответ только услышал, как с тройным усердием заработали фотоаппараты журналистов. Когда ложе разогрелось так, что в воздухе запахло запеченным мясом, а правитель, теряя сознание, думал о том, что ему не приходилось испытывать таких мук еще никогда, в его обожженное тело один за другим стали врезаться ножи, встроенные в ложе, и тогда он закричал. Так как вместе с Машиной включились и микрофоны, его крик был слышен на всю площадь. Как раз в это время кое-что начали соображать и солдаты из службы безопасности и всей толпой ринулись к рычагу остановки, но тот был неподвижен и от их усилий вскоре отвалился вовсе. Затем они пытались открыть крышку ложа, рвали какие-то трубки и рычажки, но все было бесполезно. Ножи врезались в правителя со всех сторон, причиняя болезненные раны, а начавшее вдруг трястись ложе – видимо, оттого, что солдаты нажали какие-то не те рычаги, - только прибавляло ему страданий.
Все это время изобретатель стоял в стороне и не пытался что-либо предпринять. Когда в тело правителя врезался последний нож и оно пропиталось слизью от крови и собственных испражнений, Машина начала следующую фазу своей работы и внутри нее заработали какие-то новые механизмы. Примерно поняв, что должно произойти, правитель выдавил из горла беспомощный стон. Пошумев и как будто немного подумав, Машина замерла и на правую руку правителя рухнула первая гиря ударного механизма. Площадь услышала влажный хруст, а через мгновение над ней пронесся нечеловеческий вопль. Толпа ахнула, но не от удивления и ужаса, но от любопытства, так как всем стало ясно, что правителю уже ничем не помочь, и сразу после удара с новой силой затрещали фотоаппараты. Через минуту то же случилось с левой рукой (хруст, вопль, треск), затем с правой ногой (хруст, треск) и, наконец, с левой (хруст, треск, вопль).
В эти минуты в сознании правителя уже не оставалось ничего, кроме боли. Она была неописуема, не было в человеческом языке слов, чтобы описать такую боль, и вообще невозможно было представить, что человек может испытать такие страдания. Когда последняя гиря потянулась обратно к своему месту и площадь стала ждать, когда в ход пойдут гильотины, правитель стал проваливаться во что-то мягкое и теплое, а боль начала заглушаться, но тут же ему в лицо под большим давлением полилась ледяная вода, которая быстро вернула ему сознание. Когда он пришел в себя, и боль будто политое горючим пламя вспыхнула с новой силой, он стал просить солдат, чтобы те избавили его от мук и убили, шепча и чавкая ртом, в котором уже не оставалось зубов.
В то же мгновение гильотина над правой рукой пришла в действие, механизмы ее привода ожили и зашумели, а площадь пришла в движение. Громадные тяжелые ножи один за другим стали падать на изломанную конечность. Передохнувшие в момент переключения механизмов фотоаппараты затрещали снова, кто-то зачем-то зааплодировал. Солдаты пытались остановить Машину, но бесполезно. Боли уже не было, она только вспыхивала и быстро гасла, и на правителя нашло спасительное безразличие. Только когда ножи дошли до предплечья, он начал еле слышно вздыхать, так как боль стала подбираться к еще непочатому краю.
То же повторилось с левой рукой
