НА СТОЛКНОВЕНИИ ЭПОХ. Часть 2

труды Маркса, и фантастика Жуль Верна. Странно, все так знакомо... А вот умывальник. Тот самый умывальник. Лере вдруг захотелось умыться. Наверное, просто очень жарко. Она невольно потянулась к рукомойнику, и, как ни странно, струйка холодной воды внезапно отрезвила ее. А где же тот мальчишка, который тогда подал ей свое полотенце, и они вместе плескались в воде. Она вытирала лицо его полотенцем и надолго запомнила...
      -- Руками ничего трогать нельзя! – донесся откуда-то свысока голос охранника.
      -- Ничего, ничего, -- вступился экскурсовод, -- Это моя помощница. Очень любознательная и интересующаяся личность. Она хочет знать все о той эпохе.
      Лера невольно отстранилась в сторону. Но вот другая комната. В ней сохранены вещи поэта, которые он носил или пользовался в те годы. Лере стало не по себе от осознания прошедшего времени. Почему так? Вот его ручка, которой он писал. Вот учебники и тетрадки. Вот... он сам. Восковая статуя во весь рост. Огромная статуя...
      -- Папа, -- устало произнесла малышка рядом и потянула ручонку. Лера отшатнулась. Ей стало нехорошо. Внезапно ком подкатил к горлу. Ей захотелось немедленно выйти из этого дома. Дома, в котором его больше нет. Пустого дома. Она попятилась назад и... наступила на чью-то ногу. Лера быстро оглянулась назад. Перед ней стоял мужчина высокого роста, такого же, как статуя рядом. На его коротко стриженой голове была туго затянутая бандама. Кожаная безрукавка, руки в карманах джинсовых брюк. Рядом со статуей он показался ее копией, но в другой одежде. Лера вскрикнула и отшатнулась.
    -- Не бойтесь, я не призрак. Я – живой, -- улыбнулся широко мужчина полными губами. Ему было весело.
    Лера почти разозлилась:
    -- Мне не смешно, мне плохо. Дайте пройти.
    -- Да, пожалуйста... -- великан освободил ей место, позволяя пройти к выходу. Лера взяла малышку на руки и поспешила выйти. Он последовал за ними. Катюшка удивленно смотрела на него из-за Лериного плеча.
    Они присели возле дома на скамейке. Великан, не спеша, подошел к ним.
    -- Может, минералочки, -- предложил он, -- Действительно, очень жарко.
    -- Не мешало бы, -- согласилась Лера.
    Великан уселся рядом с ними на скамейку:
    -- Да вы не бойтесь меня, я не призрак. А, если и дух, то добрый.
    Он опять улыбнулся своей широкой обаятельной улыбкой. И Лере на этот раз она показалась очень знакомой. Но кто он, где видела она его раньше? Он был высок и широкоплеч. Жгучий взгляд темных глаз  прожигал Леру насквозь. В правом ухе сверкала на солнце золотистая звездочка. Может, он просто похож на Славку...
      -- Нелегко, я вижу, ребенка одной-то растить, -- прозвучали эхом слова незнакомца, -- Отец-то где? Опять посадили? Так и будет – из тюрьмы в тюрьму. Такие не исправляются.
      Лера очнулась. Откуда он знает про Катюшкиного отца. Про то, что он в тюрьме? Так, значит, Славка снова в тюрьме... Вот почему он не откликается...
      -- А сама вся в работе. Семью надо кормить. Ребенок должен быть сыт, обогрет. Платят копейки. Даже по ночам вызывают. Ничего не поделаешь, работа такая, нужная, но неблагодарная... А работать надо. Стране нужны специалисты. Психологи...
    Лера озадаченно повернула голову к незнакомцу. Откуда он знает про нее все. Так это он следил за ней и сообщения посылал: «Встретимся в музее...» Вот этот музей! А незнакомец положил свою огромную теплую ладонь на ее колено:
    -- Тебе бы замуж выйти – враз жизнь наладится...
    -- Кто вы такой?! – не стерпела Лера.
    -- Призрак этого замка, -- смеясь, ответил великан и исчез.
      Катюшка, не говоря ни слова, растерянно смотрела ему в след. А Лера задумалась. В голову стали приходить другие имена. «Дэн, Василий Петрович» -- теперь крутилось у нее в голове. Но кто это такие?  И почему свою дочку захотелось назвать именно Катюшкой. Кажется, ее саму звали так когда-то. Именно здесь. Именно тогда.



            ГЛАВА 64.
      Уральск. Санкт-Петербург. Города, в которых часто бывал Борис. Борис Пастернак. Лера осознавала это так, словно знала его лично. Как надоело ей прятать свои чувства от самой себя и думать, что это безумие. А, что, если нет! Что если это было с ней на самом деле. Но когда? В прошлой жизни?
      Москва. Лубянка. Музей Маяковского, расположенный в той комнате, где он прожил долгие годы, работал, и где... Лера была близка к безумию. Тогда это была коммунальная квартира. Многие тогда теснились по коммуналкам. Экскурсовод учтиво предложил Лере посетить квартиру, ставшую музеем, где жила его любимая. Лера с содроганием отказалась, сославшись на непереносимость сырого московского климата и быструю утомляемость.
      Силой она заставила себя подняться в его собственную комнату. Но зачем ей это было нужно? Хорошо, что вокруг были такие же туристы, как и она. Иначе, она упала бы в обморок. Уж слишком все было похоже на то, что было сто лет тому назад. И только знакомые лица, да оживленный разговор вокруг отвлекали ее от ухода в себя и мрачных видений.
    -- Да, сильный был поэт. Легенда...
    -- А, подишь ты, нажал на курок...
    -- Да нет, это не он. Кто-то постарался...
    -- Он был склонен к депрессиям. Все может быть...
    -- Я слышал, в банке у него хранилось много денег. А жил в коммуналке. Может, кто-то хотел этих денег...
    От всей этой мишуры у Леры закружилась голова. Внезапно она закричала и свалилась на тахту. Ту самую тахту, где спала много раз, в этой самой комнате. Да, именно в этой комнате, где прожила много лет вместе с ним... Да, именно с ним. Она не могла больше скрывать от самой себя те мысли, что лезли ей в голову. Она бесшумно рыдала.
    -- Попрошу всех выйти. Немедленно. Женщине плохо.
    Все туристы поторопились к выходу:
    -- Надо же, какая восприимчивая, -- обсуждали они попутно.
    Экскурсовод вышел вслед за ними. Лера на какое-то время осталась наедине с собой в глухой щемящей тишине, которая ничего не могла ей подсказать. Но кто, кто мог ей помочь сейчас? Только собственный голос. Ее единственный голос, доносившийся изнутри. Она замерла. Катюшка щебетала где-то за дверями, заботливо опекаемая экскурсоводом. Теперь Лера была совсем одна. Она и эта комната, где так много пережито. Вот этот крепкий, как он сам, стол, где он сидел. Лера села на его дубовый стул. Перед глазами оказались рукописи. Его рукописи и черновики. Стоп... Внезапное видение посетило ее. Зимний вечер. На улице морозно и снежно. Метель. Она уговаривает его не закрывать свою группу, а поработать со старым коллективом и основательно взять руль управления в свои руки, начать все сначала. Он спорит с ней. Он намерен создать новый журнал, новую группу с новыми людьми. Но Лера уверенна, что повторится та же история... Почему именно ее волнуют эти проблемы. Она заинтересована в них больше, чем он сам. И еще, она здесь прячется от кого-то. Его зовут... Дэн. Точно. Дэн. Он ее начальник. А за ним... то устройство, по которому она переместилась сюда. Да, именно сюда, в прошлое. Есть!!! Вот оно! Есть! Есть память, и есть жизнь. Ее собственная жизнь! Вовсе не Славку любит она до потери памяти. А ЕГО. Законного отца своего ребенка. Для других это невероятно, но Лера умеет хранить тайны. Теперь она знает, кто этот незнакомец, который преследует ее по пятам. Она знает, что все было не зря. И не зря она родилась и живет на этом свете.
      Дверь распахнулась и на пороге появилась огромная фигура великана. Лера обмерла. Ей все еще не верилось, что это не сон.

            ГЛАВА 65.
      -- Пойдем барышня, покажу чего...
      -- Где Катя? Где мой ребенок? – произнесла она очнувшись.
      -- Мой ребенок здесь, -- великан улыбался своей широкой щедрой улыбкой. Он держал за ручонку Катюшку. Та схватилась за его штанину и повторяла, глядя снизу вверх:
    --  Ты папа? Ты мой папа?

    Они вышли на улицу. На Лубянский проезд. Теперь он был переполнен людьми. Но возле дома, где располагался музей, было тихо и безлюдно.
    -- Пойдем со мной, барышня.
    -- Куда?
    -- Покажу место, где спрятано мое прошлое.
    Место было унылое. Но великану было весело смотреть на посетителей одного участка.
    -- Боже мой, такой гениальный и так рано погиб...
    -- Такой талант, такой мужчина...
    -- Говорят, это все из-за несчастной любви...
    Отовсюду слышались сожалеющие возгласы и всхлипывания.
    -- Стойте, стойте. Смотрите, где зарыт прах... Мощи. Мешок с костями. Того, кто умудрился жить поныне.
    -- Ой, вы так правы, -- откликнулась одна из почитательниц на слова великана, -- Его произведения и сейчас популярны!
  -- Да, что произведения! – продолжал, не обращая на нее внимания великан, -- Плачьте, плачьте, рыдайте. Жалейте поэта. А вот мне жаль тех, кто рыдает... Жаль мне вас, ребята!

     
      Они уселись на скамейке в одном из скверов.
      -- Как тебе удалось из банды Дэна уйти?
      -- Последовал твоему совету.
      -- А где же Сергуша ?
      -- Тоже в уголовке сейчас служит. Но это не его профиль, по нему вижу. Он уйти собирается. Не подходит ему это... Единственное, что там подошло – старший лейтенант. Такая серьезная, строгая. Под своей шпилькой долго держать будет. Тонконогие – они все такие. Мы с ним искусством опять хотим заняться.
      -- А за мной как следовал до последнего пункта?
      Великан хитро улыбнулся:
      --  Я все музеи выкупить успел, за все время работы в уголовке. Теперь они мои. Еще издательство выкупить хочу. И работать буду, как положено. Я сам людей для работы отбираю. Экскурсовод – свой парень...
      -- А как же НИИ? Они больше нам не страшны?
      -- Банду рассекретили. Этот филиальчик гнилым оказался. А до НИИ я еще доберусь. Эх, держись Америка, когда наши воскреснут!
      Катюшка вскарабкалась на колени великану и ухватила его за ухо с серьгой проворной цепкой ручонкой:
      -- Папа! Дай!
      -- Ой, пусти, мне больно! – застонал великан.
      -- Вот теперь-то папа никуда не денется! – засмеялась Лера.