человека в возрасте, каким его все знали.
- Посмотрите. Семь смертных грехов. У христиан это - Гордыня, Зависть, Чревоугодие, Блуд, Гнев, Алчность, Уныние. Кто-нибудь про себя может сказать, что он совершенно свободен хотя бы от одного из них? А может быть, сегодня мы и довели себя до этой черты и пора изгнать из себя этого демона, который отравляет наши души, то высокое, что заложено в каждом человеке? Но как это сделать?
Люди затихли и молча слушали его. И ни один вздох или шорох не нарушал этой тишины.
- Нужно показать людям, как они живут и во что превратились! Как показывают курильщику снимок его легких - и тогда появляется шанс, что он бросит курить... Не все бросают, но многие... Нет, теперь уже только все и разом. А иначе спасения нет...
- Люди тысячелетиями плодили свои пороки, а вы хотите за две недели избавить их от этого? - воскликнул кто-то с трибуны.
- Да! За неделю! За несколько дней! - громко и четко отрезал он.
- Что вы имеете в виду? - спросил Генри.
С замиранием все смотрели на писателя. Таким его еще никто не видел, да и был ли он когда-нибудь таким? Его глаза горели, словно у безумца, решившегося сделать прыжок в преисподнюю и этим спасти мир.
- У последней черты...
- Что? Изъясняйтесь точнее...
Снова ропот людей пробежал по трибунам.
- Леонид, ваша станция работает нормально? - очнулся Юрий.
- Да. Но причем здесь это? - ответил тот.
- Нужно показать им лицо в зеркале... Как вам объяснить?...
Писатель заметно волновался и говорил сумбурно.
- Нужно создать зеркало, в котором удастся показать им самих себя. Эту планету, их жизни, их детей. Их прошлое и настоящее…
- Да. Я вас понимаю, – перебил его Ричард Уилсон. - Бывают такие ситуации, когда люди начинают об этом задумываться, особенно в критической ситуации или в глубокой старости, но это сугубо индивидуально! И далеко не для всех!
- Для всех и единовременно! - заражал Нестеров своей идеей. Но его пока не понимали. И чем больше его не понимали, тем больше роптали и нервничали.
- Когда мы вспоминаем свою жизнь и оглядываемся назад? И молим Бога? - продолжал Юрий.
- Зеркало? - перебил в нетерпении Генри. - Я понимаю вас. Но как это осуществить?
- Зеркало, - повторил писатель. – Именно зеркало! Нужно создать иллюзию последнего дня человечества. Последнего дня для каждого человека на планете, и тогда они, наконец, задумаются. А задумаются – значит поймут! Не кинофильм, не книгу. Но реальную иллюзию, в которую поверят все, и произойдет это в один момент.
- Что вы имеете в виду? - снова выкрикнули из зала.
- Тейа!!!
- Что??? - люди замолчали, снова не понимая его.
- Мы забираем Тейю с траектории давности. Одалживаем ее у космоса и времени - с того самого момента, когда она уже побывала здесь, и даем ей возможность повторить свой полет.
- Вы сошли с ума? Вы хотите повторить падение и уничтожить все? - воскликнул Генри.
Писатель помолчал какую-то долю секунды, понимая, что от следующего мгновения будет зависеть все… Зависеть от того – поймут ли они его…
- И да, и нет. Мы возвращаем Тейю всего на какой-то промежуток времени, даем ей возможность подлететь поближе, показать себя в убийственной близости, а затем отправляем ее назад…
Мертвая тишина повисла в воздухе. От предчувствия этого зрелища у всех перехватило дыхание. И слышен был только нежный щебет каких-то птиц, поневоле ставших свидетелями этого демонического плана...
- Утопия... - нарушил тишину старый Ричард Уилсон.
- Почему? - азартно возразил физик. Нужно просто подумать, как это сделать! - теперь он был готов на все.
- Вы что, серьезно? - спросил его Генри.
- Я думаю, да... - сказал Леонид. - А что, у нас есть выбор?
- Зло во благо... Или благо во зло... - произнес Ричард.
- Гениально! - тихо прошептал Генри, представив себе все это...
- Вы сумасшедший... Это просто гениально!... Зеркало… Тейа ...
Теперь зал загудел, словно его пробудили от долгой спячки. Люди вставали с мест. Что-то говорили, перебивая друг друга, пока их ропот не прервал громкий голос Генри.
- Вы слышали, что предложил мистер Нестеров. Думайте и решайте. От вашего решения сейчас зависит все! Кто согласен?...
Яркое солнце освещало трибуны и лица этих людей. Воздух не шевелился. Ни дуновения, ни ветерка. Ни одна птица не издавала своего щебета. Гигантские ветви папоротника нависали над краями этого амфитеатра, словно боялись спугнуть тишину и тоже стояли в каком-то оцепенении. Казалось, океан, небо и все вокруг на какое-то мгновение замерло, затаило свое дыхание и остановилось. Они ждали, что скажут люди. Эта горстка людей на трибунах, которая сейчас решала судьбу целой планеты…
Наконец, словно вздох, пронесся в этой тишине:
- Да... Да... Да…
Люди медленно вставали со своих мест, сознавая то, что они делают, произнося свое "да". И никого не осталось, кто был бы против.
- Чудовищный план... Принято... - сказал Генри и восхищенно посмотрел на писателя.
--------------------------------------------------------------------------------------------
После этого разговора уже там, внизу, на улице, писателя догнал старый Ричард.
- Скажите, Юрий... Скажите честно, вы уже дописали эту главу?
Писатель понял, о чем тот его спрашивает и, подумав, ответил:
- Сказать по правде – нет…
- Что же мешает вам сделать это?
Юрий задумался и честно ему ответил:
- Я не вижу конца... Я не чувствую его... Я только верю в него... Я верю, что они поймут… Но, наверное, это немало?
- Да, немало, - ответил Ричард.
Писатель кивнул ему на прощанье и ушел...
- Вот и я не вижу. - Старый Уилсон стоял и бормотал эти слова...
--------------------------------------------------------------------------------------------
- Поймут ли?...
Старый Уилсон сидел на берегу океана на камнях и смотрел туда, в синюю даль, где волны играли с ветром и мчались сюда, к его босым ногам. Они были словно ручные, стоило им запретить этот танец, и они, совсем не обидевшись, прекратят свой хоровод и покорно улягутся, дав этому человеку подумать. Но он столько лет слышал их шум, что без него уже не мог. И за эту любовь они ласково омывали его босые ноги и откатывались назад в океан.
- Поймут ли? ...
А волны спокойно плескались у самых ног, и пена их, уходя и растворяясь в песке, оставляла на прощанье свой нежный шелест:
- Поймут! ...
- Может быть...
- Поймут! ...
- Наверное...
- Точно...
-------------------------------------------------------------------------------------------
Они сидели на совете.
- До этого мы имели дело с тоннелеобразной “кротовой норой”, - объяснял Вилли.
- Наша работа сводилась к тому, чтобы заполнить ее экзотической материей и сделать проходимой. Мощный источник энергии шаровой молнии поддерживал стабильность этого канала и не давал ему “схлопываться”,
- Проще, Вилли, проще! – нервно сказал Генри.
- Схлопываться – закрываться…Так будет понятнее...
- Если проще, - сказал Леонид, – есть еще способы перехода в другое пространство. Допустим, существует две разные временные плоскости, и они могут быть бесконечно далеки друг от друга или находиться совсем рядом... Это неважно... Короче, эти плоскости имеют общее тонкое кольцо и диск, этим кольцом ограниченный. Этот диск и соединяет наши плоскости.
- Назовем его "зеркало", - перебил Вилли.
- Зеркало? - повторил Леонид. – Хорошо, "зеркало" - сути дела не меняет, - согласился он.
- И стоит через него пройти, мы попадаем в ту другую плоскость, где и находится другое время. Если переступить еще раз и шагнуть в него с любой стороны, мы возвращаемся назад.
Вилли снова заговорил:
- Мы отработали схему перехода и способ, как переделать нашу установку под этот проект, и оказалось, что менять в конструкции ничего не нужно. Открываем нашу “кротовую нору” во времена Тейи, но не переходим туда. Установка остается здесь, на острове. Мы видим через "червоточину" эту планету, подводим к ней наше "зеркало" и ждем, когда Тейа пройдет сквозь него. Потом программируем заданный интервал времени - и дело сделано! Тейа у нас в гостях. Вернее, не у нас, а там, "наверху". Затем мы закрываем канал, и она летит прямо к Земле.
- А обратно? - спросил Генри.
- Обратно точно так же. Мы снова открываем канал, теперь уже "наверх", и снова выставляем "зеркало" перед ней - и Тейа дома.
- Это зеркало, - продолжил Леонид, - та же самая “червоточина”, только другой конструкции и работает немного по-другому. Но принцип тот же…
- Мы можем провести эксперимент, прежде чем сделать это? - спросил Генри. Леонид устало посмотрел на него.
- Программирование установки займет несколько дней. Астрофизики будут столько же времени рассчитывать траекторию полета, устранять помехи и изучать эту область космоса, чтобы не зацепить кого-нибудь. Поэтому времени не остается. Дней за пять-шесть управимся. Но работать придется сходу - без отработок. С первого раза...
- С первого раза, - задумчиво повторил Генри. - Значит так все и будет, - сказал он.
--------------------------------------------------------------------------------------------
Остров притих, как будто вернулся в то свое первобытное прошлое, когда сюда еще не пришел человек. Люди куда-то исчезли, они растворились в своих домах и отелях. И только высокие заросли папоротника стояли на нем зеленой стеной, и какие-то звери и птицы нарушали покой этого причудливого места. Облака тянулись вереницей, следуя друг за другом, солнце вставало, поглядывая на остров, и снова заходило за горизонт, пустынные пляжи только напоминали своими брошенными лежаками о недавнем безмятежном существовании людей, и только безграничная тишина поселилась здесь на эти пять или шесть дней...
Остров ждал...
--------------------------------------------------------------------------------------------
Тейа летела в бесконечности космоса. На ее пути возникла другая планета. Планета Земля. Один огромный серый материк омывается океаном со всех сторон. И только кое-где вулканы дымятся, извергая лаву…
Прямо перед Тейей на пути вдруг возникло какое-то видение, словно серебряный диск. Он, как большое зеркало, появился ниоткуда, но уже встал на ее пути, отражая ее свет. Она заглянула в него, посмотрела в свое отражение, коснулась этого серебряного зеркала, и оно мягко начало обволакивать ее, пока серебряный свет не залил самые отдаленные уголки этой планеты. И, наконец, вышла из этого светящегося обруча.
Перед ней снова была Земля, она оставалась на том же месте, но преобразилась до неузнаваемости. Теперь уже несколько материков находились на ней. Равнины и горы были укрыты зеленым мягким покрывалом растительности, а океаны омывали их со всех сторон...
--------------------------------------------------------------------------------------------
Сначала в небе появилось маленькое красное пятнышко. Оно было как родинка на теле бесконечного звездного неба. Оно становилось все больше и больше. Люди стояли на площадях разных знакомых нам столиц, поднимали головы кверху, показывали друг другу это чудо.
На Земле в ночном небе это смотрелось так, словно мы находились на темном дне под водой, а там, наверху, на поверхности, как будто появился яркий предмет. Словно чье-то круглое лицо. Оно коснулось поверхности и продолжало погружаться в эту воду, увеличиваясь в размерах. Любопытство заглянуть сюда, в этот темный, ночной мир заставляло его окунуться еще глубже, и оно становилось все больше и больше.
Наконец, маленькое пятнышко - крошечная красная точка выросла до гигантских размеров и заслонила собой целые созвездия, и даже Луна скромно спряталась
