Осень. Объяснение в любви...

Каждый относится к этому времени года по-разному. Кто-то обожает окружающее разноцветье и не обращает ровно никакого внимания на дождик, без которого невозможны осенние дни.
Кто-то ворчит, что солнечного света и тепла стало совсем мало -  не то, что летом...
Кому-то не чужд философский подход - ведь у природы нет плохой погоды!

Но как бы то ни было, не заметить перемен, которые приносит с собой осень, невозможно. Это она одаривает нас урожаем, не забывая напомнить о том, что в лесу тоже приготовлены подарки: грибы, брусника, клюква.
Это она, как лучший модельер, одевает деревья и кусты в своём неповторимом стиле, для которого характерны яркие краски.
А любовь? Кто сказал, что пора любви - это прерогатива весны? Поверьте, осень разбирается в чувствах ничуть не хуже.





ПОЧЕМУ ПЕЧАЛЬНА ОСЕНЬ...
(Rocktime)

Не знаю – почему печальна осень.
                      Грустна она, но всё же хороша.
Не зря её поэты превозносят -
                      Наверно, просыпается душа,

И на листок ложатся строчки сами.
                      За мыслью бегло следует рука.
И стих, как птичка, вдруг взмахнёт крылами
                      И улетит…  Прощай, мой стих! Пока!

Он будет всем доступен - стих про осень -
                      Читайте, люди, глядя в монитор…
Мы с Музой вам стихов ещё "подбросим"
                      Печальных. С настроением "минор".





ОДА СЕНТЯБРЮ
(Ляман Багирова) 

Чем дышит осень? Терпким вином,
Яблоком пряным, капустным листом,
Сливой, каштанами, золотом клёна,
Влажным асфальтом, увядшею кроной

Грустных деревьев. Какой аромат!
Браво - сентябрь! Что май или март?
Где им, зеленым, тягаться с тобою?
Ты напоен благодатью земною!

Роскошь природы - пир несравненный,
Мостик меж временем и безвременьем.
Ты - дверь в иные, чужие миры,
Скрытые до недалекой поры.

Царствуй! Покуда цветешь и сияешь.
Царствуй! Пока красотой ты пленяешь.
Тихий сентябрь. Тебя ль не любить -
Солнца последнего тонкую нить?!



ОСЕННЕЕ
(Татьяна Лаин)

Прохлада робко плечи обнимает,
Веселый дождик пляшет босиком,
И желтый листик, осень призывая,
Танцует танго с легким ветерком.

Играет с листиком опавшим юный пес,
Неся в зубах увядшие желания,
И шорох листьев, словно шепот грез
Так мАнит, как шаман своим камланием.

Уже все чаще в небе облака,
Построив зАмки, слезы проливают.
Еще тепло, но это лишь пока,
Крадется осень, листья обжигая…





БАГРЯНЦЕМ ТРОНУТА ЛИСТВА
(Валечка) 

Багрянцем тронута листва, 
С червонным золотом перемежаясь.
Осенним ветром будет сброшена она, 
Деревьям душу обнажая.
Так, тронутые хрупкой красотою,
Слетят с души последние года.
Но убиваться из-за этого не стоит.
Закон природы... Он работает всегда.
Пойду гулять осенним лесом,
Опавших листьев соберу букет,
И каждый лист, как каждый год, чудесен,
Их все не удержу в руке.
Холодною и голою зимою
Переберу я свой гербарий.
Плохое унесу с собою,
Хорошее - всем помнящим меня - оставлю.



ЛИСТЬЯ 
(Larica)

Я иду по осеннему парку.
Неохотно слетая с деревьев,
листья желтые с лёгкой печалью
тихо шепчут о прожитом лете,
о начале пути, об апреле,
когда  нежными и молодыми
беззаботно качались на ветвях,
и не знали, что срок их отмерен.

Мне созвучны осенняя горечь
и мелодия  в шелесте листьев,
вкус созревшей и терпкой  калины,
что сорвала с куста мимоходом.

Вот бы так – без надрыва, красиво
уходить в бесконечность и вечность,
как те листья, что падают тихо...



ОКТЯБРЬ НАМ ПИШЕТ
(Валентин Иванович Филиппов)

Сгорают листья старых писем.
Октябрь их  пишет в никуда.
Вот искры золотом повисли
И ввысь умчались без следа.
Забрав сердечную простуду,
Небрежность слов и горечь фраз.
Глянь, солнце выглянет сейчас,
Алмазно капли засверкают,
Надолго тучи вдаль  уйдут,
Найдут на Севере приют.
Нам радость и покой оставят,
Даря  усладу  и  уют.



АХ, ОСЕНЬ...
(Галина Гвоздецкая)


Ах, осень, ласковая ты моя!
Надеждой, согревала в лучшее,
Теплом обманным сентября,
Да только боль на сердце жгучая.

Оставила всё позади,
Походку и улыбку милого.
Пусть смоют, думала, дожди
Тоску тревожную, унылую.

И шли дожди, потом снега,
Но не смогли, не смыть, не спрятать,
С земли, ни одного следа,
Лишь горше заставляли плакать.

Ах, осень, ласковая ты моя!
Твоей красой я обманулась.
Но, сквозь туманы ноября,
К нему, я по следам вернулась.



САМУРАЙ И ПРИПОДНЯТОЕ НАСТРОЕНИЕ
(Магдалина Гросс) 

Я стою на балконе. На улице идёт мелкий и до ужаса противный дождь. Бр-р-р... Небо  настолько неприглядное, что кажется, вся запасы серой краски, имеющейся в природе, сегодня ушли именно на него.
Небеса, свинцовые и отдающие тяжестью куда-то внутрь, где находится сердце, продолжают хмурить брови.  Такое впечатление, что с каждой минутой они становятся всё неприветливее и вот-вот разразятся самым настоящим ливнем.
Пока же сверху сыплятся только  холодные капельки, которые покрывают и асфальт, и кусты, и изредка попадающихся на дороге людей. 
Вот вчера был действительно сильный дождь. Как начал лить с утра, так и не смог остановиться до вечера. «Небо прохудилось», - говорила обычно в таких случаях наша бабушка. Прохудилось… Какое там! У меня сложилось впечатление, что в нём образовалась дыра огромных размеров, через которую хлынула вода под таким напором, что на неё вряд ли нашёлся бы какой-то тормоз. Сегодня об этом красноречиво свидетельствуют лужи: побольше, поменьше и са-а-а-амые маленькие. 

А месяц назад… Боже, мне так и кажется, что ещё  только вчера на улице стояла замечательная тёплая погода. Приход осени в этом году  настолько затянулся, что так и казалось:  жёлто-рыжая хозяйка природы не явится ещё очень и очень долго. Термометр за окном показывал почти летние «нормативы». Плюс двенадцать, плюс пятнадцать, плюс двадцать… И это – в сентябре!  Такое долгое «бабье лето» совершенно не характерно для нашей местности.
И небо при этом было синее-синее. Чистое-чистое. Словно его каждое утро специально протирали специальным раствором, чтобы сегодня оно блестело синевой ещё сильнее, чем вчера.  Перехвативший эстафетную палочку октябрь, продолжал радовать теплотой и яркими красками.
Обрадованные такой нетипичной для начала осени погодой, парашютисты из местного аэроклуба продлили себе сезон прыжков, казалось, до бесконечности. Каждые выходные небо пестрело красными, синими, жёлтыми, зелёными и белыми куполами. Выходишь на балкон –  и только одни пёстрые точки вдалеке. Как это – вдалеке? В небе, конечно, не за горизонтом же. Небесная синева казалась бескрайней.

Где  они сейчас – эти цветные точечки-парашютики? Где самолёт, весёлый рокот которого то и дело напоминал о том, что  сейчас в небе появится очередная  партия смельчаков, покоряющих ярко-синее пространство?
Ничего этого нет, словно никогда и не было. Взамен остался один только дождь и побуревшие от постоянной влаги листья. И небо, которое сжимает виски и давит своей тяжестью. Да ещё хмурый дворник узбек в длинном серо-зелёном дождевике,  сметающий листья к обочине дороги. Он медленно и нудно шваркает метлой по асфальту, помещая моё настроение под ещё более низкую планку отрицательного восприятия этого мира. Нет, пора мне, пожалуй, уходить с балкона. Дома всё-таки как-то поуютнее.

- Р-р-р, гав-гав, р-р-р-р, рау! – внезапно доносится до моего слуха. Звуки заставляют меня на секунду замереть и убрать руку от балконной двери. Я оборачиваюсь. По дороге неспешно идёт мужчина, впереди которого бежит собака породы лайка. Видимо, в отличие от людей, настроение у неё самое что ни на есть распрекрасное.  Иногда пёсик обегает лужи, иногда старается их перепрыгнуть, но не доскакивает до края,  и тогда брызги летят во все стороны. При этом неугомонное создание то и дело возвращается к хозяину и, покрутившись около него, тот час же несётся форсировать следующую лужу. И совершенно не обращает внимание ни на  низко нависшее небо, ни на то, что на улице сыро. Прыжок – и лужа позади, ещё прыжок – и в стороны летит целый фонтан брызг. На улице пасмурно, но я даже с балкона явственно вижу то, как блестят и переливаются капли. (Или это такой своеобразный обман зрения и никакой явственности нет и в помине?) 
Кажется, я помню, этого мужчину и его собаку. Ах, ну, конечно, я видела их зимой, в нашем же городке. Это было такое своеобразное парное  катание на лыжах. Мужчина ехал и держал в руках шлейку, а собака тянула его вперёд.  При этом пёс так старался, что хозяин то и дело напоминал: «Самурай! Не так быстро!» 

Ага, вот я и кличку собаки вспомнила!  Самурай тем временем  продолжал носиться по мокрому асфальту, то и дело радостно тявкая или предусмотрительно рыча, кружась и танцуя среди луж и опавших с деревьев листьев.  Такое ощущение, что он  задался целью заразить окружающих своим хорошим настроением.
Я смотрю на неугомонного Самурая и незаметно для себя улыбаюсь. Дворник-узбек  прекращает на несколько минут свои равномерные движения  метлой и, так же внимательно смотрит на неизвестно чему радующегося пса. Завидев меня на балконе, дворник  что-то  кричит мне с улыбкой на загорелом лице. Я не отвечаю, только смотрю на него и пожимаю плечами – мол, то, что Вы говорите, наверное, правильно, но узбекский язык мне неизвестен. Тогда дворник показывает концом палки, которая одновременно является ручкой для его рабочего инструмента, на мужчину с собакой и, вновь что-то кричит мне.
Оставить без внимания попытки заговорить – верх неучтивости, поэтому я согласно киваю в ответ. Узбек меж тем  продолжает разглагольствования (видимо, он устал находиться в одиночестве и радуется случаю высказаться, пусть даже людям, которые ничего не понимают из его слов).
Хозяин тем временем скрывается из виду и нам слышны только весёлый визг и то и дело раздающееся и не менее весёлое «р-р-р».
Дворник берёт метлу, поправляет капюшон на дождевике и продолжает свою работу. Я остаюсь на балконе ещё несколько минут и покидаю пост своего наблюдения.
Плохое настроение словно смыто с души. Чем? А шут его знает! Но хмуриться уже не хочется.

Я прохожу на кухню, ставлю на газ пузатый чайник и бросаю в стакан пакетик с заваркой. Взгляд падает на забытый кем-то из детей  карандаш и старую, наполовину изрисованную цветными карандашами  тетрадку, в которой уже давно нет нужного количества листов.
Через минуту, забыв о нависшем небе и ожидающем меня чае, я записываю на бумагу свои впечатления. При этом я поднимаю глаза, смотрю через  оконное стекло на серое небо и… пишу дальше.

Спустя какое-то время всё через то же стекло я слышу весёлое «р-р-рау» и уже знакомый визг. Видимо, мужчина и Самурай возвращаются назад. Рука с карандашом начинает двигаться по бумаге быстрее. Точно так же как дворник, который что-то говорил скороговоркой, не обращая внимания на то, поймут его