Мальтийские лебеди. Часть II. Глава 5. Откровение Роберта

    Кейт открыла папку с данными по восточному фронту и увидела вырезки из советских газет с заметками и фотографиями странных людей: сурового вида мужчины в гражданской одежде с оружием в руках стояли на фоне лесных деревьев и больше походили на шайки разбойников, нежели на бойцов регулярной армии. Снимки дополняли колонки сухих статистических данных и комментарии британских аналитиков.
    – Кто это? – с удивлением спросила она, указывая взглядом на фото в газете.
    – Бойцы партизанских отрядов, – Кейт ещё раз взглянула на загадочных «лесных солдат», затем на Роберта – его слова мало что говорили, и он попытался объяснить: – Это «подарок» представителей Советов для нашего Союзного Командования, пришёл на Мальту в конце мая с новыми приказами. Русские дают понять, что, пока мы тянем с высадкой в Европе, бои в России идут не только на линии фронта, но и глубоко в тылу противника. На оккупированных территориях под ногами немцев «горит земля», горит в прямом смысле слова. Своими действиями партизаны не дают «гансам» начать операцию «Цитадель» в назначенный срок. Благодаря их активности у нас есть время на подготовку высадки на Сицилию.
    Кейт ещё раз взглянула на вырезки и фото из советской прессы:
    – Русские – удивительный народ: 130 лет назад жители этой дикой страны с успехом громили в тылу Наполеона армейские обозы, оставили без снабжения самую сильную армию Европы и заставили её бежать из России. Неужели прошлое ничему не учит?
    – Верно, не учит, вы хорошо знаете историю, но если раньше это было стихийным проявлением характера местных жителей, теперь положение иное. Взгляните на материалы от нашей разведки – ситуация на восточном фронте и в самом деле уникальная.
    – Их так много, боюсь, я не успею за сегодня всё просмотреть, - разочаровано произнесла Кейт, глядя на толстую папку с информацией по России.
    – Для начала ознакомьтесь с основными данными. Обратите внимание, что творилось у русских перед войной, на регионы и действия партизанских отрядов в тылу врага. Главное для нас – срыв начала немецкого наступления на Курском выступе, эта информация имеет решающее значение. Как только закончите, я уберу эти бумаги обратно в сейф. Что не успеете, изучите позже.
    Хотелось узнать как можно больше о восточном фронте, но ряд вопросов так и оставался неясен.
    – Газеты – это всего лишь официальная пресса, можем ли мы доверять ей? – не унималась Кейт.
    – Можем, – отрезал Роберт, – обратите внимание на пометки аналитиков разведки – по ним делается заключение о дальнейшем ходе войны.

    Она начала с советских газет, выходивших с 22-го июня 1941-го года. В заметках говорилось о первых тяжёлых боях, об ожесточённом сопротивлении РККА* и о стремительном продвижении противника на восток. В комментариях британских специалистов отмечалась ошибочность выбора руководством СССР и командованием Красной армии тактики боевых действий, принятой в конце тридцатых годов. Её суть укладывалась в строках из песни Лебедева-Кумача к фильму «Если завтра война...», вышедшему на экраны советских кинотеатров в 38-м году:
    «...И на вражьей земле мы врага разгромим
        Малой кровью, могучим ударом!..»
    Читая перевод строк популярной довоенной советской песни, Кейт отметила, что военная доктрина русских в предвоенные годы носила исключительно наступательный характер. В случае начала войны она не предусматривала тяжёлых оборонительных боёв на своей территории. Но, несмотря на это, в Москве трезво смотрели на то, что творится на Западе. По отчётам английской разведки заключение «Договора  о ненападении между Германией и Советским Союзом», стало скорее вынужденной мерой, нежели актом агрессии со стороны СССР – Советы подписали с Гитлером договор о ненападении далеко не из любви к нацистам. Кейт обратила внимание на то, что до августа 39-го года Москва неоднократно предлагала руководству Англии и Франции заключить договор о взаимной военной помощи и коллективной безопасности, но её старания оказались тщетны. Последней каплей терпения большевиков стал приезд в первой половине августа 39-го года долгожданной англо-французской делегации, члены которой, как оказалось, даже не имели полномочий заключать с СССР какие-либо соглашения. В то же самое время Москве уже были известны планы Гитлера по отношению к Польше, которая также находилась в готовности к вооружённому противостоянию с Москвой и о том, что руководство Германии готовилось заключить военный союз с Англией и Францией.

    Времени на дипломатические игры у русских не осталось – отказ от англичан и французов от сотрудничества вынудил Москву развернуться в сторону нацистской Германии. К тому же, к этому времени большая часть европейских государств уже имела с Берлином договоры о дружбе и ненападении – Советы оставались в одиночестве. Перед угрозой новой войны у СССР не осталось иного выбора, как обезопасить свои западные границы и по возможности оттянуть начало новой войны, хотя бы на несколько лет. Подписанный договор о ненападении и «Секретный дополнительный протокол»**, позволили Москве вернуть в свою зону влияния территории бывшей Российской империи, отторгнутые после Брестского мира и поражения в советско-польской войне 19-21-х годов. Советам удалось занять Прибалтийские образования, районы Западной Украины и Белоруссии и отодвинуть свои рубежи на запад. Согласно «секретному протоколу», северная граница Литвы стала линией разграничения интересов Берлина и Москвы, при этом Литве отходил польский Вильнюс. Новая граница будущих противников в Польше прошла по рекам Нареву, Висле и Сану. Новые договорённости и подписанные соглашения не были гарантией вечного мира, они лишь закрепили на бумаге взаимные интересы двух держав на ближайшие годы.  Несмотря на заверения в мире, в Москве прекрасно понимали, что война с Германией неизбежна. Об этом «чёрным по белому» было написано в «Библии» нацистов – двухтомнике Адольфа Гитлера «Майн Кампф»***.

    В его сочинениях, которые в Германии стали обязательны к прочтению, говорилось: «...Еврейское учение марксизма отвергает аристократический принцип рождения и на место извечного превосходства силы и индивидуальности ставит численность живой массы и её мертвый  вес. Марксизм отрицает в человеке ценность личности, он оспаривает значение  народности, национальности и расы и таким образом отнимает у человечества предпосылки его существования и его культуры. Если бы марксизм стал основой всего мира, это означало бы конец всякой системы цивилизации, какую до сих  пор представлял себе ум человеческий. Для обитателей нашей планеты это означало бы конец существования. Если бы евреям с помощью марксизма удалось бы одержать над народами мира победу, их успехи и ликования стали бы венцом на могиле всего человечества. Тогда наша планета, как было с ней миллионы лет назад, носилась бы в эфире, опять безлюдная и пустая. Вечная природа безжалостно мстит за нарушение ее законов. Ныне я уверен, что борясь за уничтожение еврейства и других недостойных жизни, я действую в духе Творца нашего, всемогущего.  Я борюсь за дело Божие...» Далее прикладывалась распечатка отрывка одной из речей Гитлера, обращённой к согражданам и армии во время выступлений в дни начала войны с СССР: «...Жизненно важные интересы германской нации не на Западе – они на востоке. Там, где есть всё для расцвета и процветания немецкой нации. И наша первоочередная задача – захват и освоение этих территорий, по недоразумению занятых дикими племенами, изнывающих под властью евреев и большевиков. Если для блага Германии потребуется уничтожать их всех, всех до единого, не забывая про ни на что негодное местное население, которое не согласится с новым порядком, для цивилизованного и образованного человека в этом нет ничего страшного. Всё это не более чем прополка сорняков и освобождение жизненного пространства для тех, кто знает, как правильно распорядиться богатствами той земли. Забудьте про совесть, здесь она неуместна – это объективный закон природы, закон выживания, где выживает сильнейший...»

    Как поняла Кейт, на момент заключения с Советами «договора о ненападении» немцев в первую очередь интересовала территория Польши до «линии четырёх рек», Москва стремилась отодвинуть западные рубежи подальше от старых границ, от которых, к слову, на август 39-го года до Минска и Киева было не так и далеко. После начала боевых действий – без объявления войны Красная армия вошла на территорию Польши лишь семнадцатого сентября, когда польское правительство уже сбежало в Лондон. Первые успехи вскружили Советам голову: оборонительные линии в районе старых рубежей, согласно новой доктрине Красной армии, были заброшены, новые же ещё просто не успели возвести. Приверженность одному плану «На вражьей земле малой кровью, могучим ударом...» в июне 41-го обошлась русским необычайно дорогой ценой.

    Несмотря на то, что советские части стояли насмерть, в отдельных районах танковые клинья дивизий вермахта, словно горячий нож резал сливочное масло, разрывали неподготовленные участки обороны РККА. Фланговыми ударами противник обходил наиболее укреплённые участки сопротивления. Механизированные части при поддержке господствующих в воздухе «ястребов» Геринга порой делали за сутки по несколько десятков километров и необычайно быстро продвигались на восток. Английская разведка отметила, что на ошибочную тактику руководства Советского Союза наложилась начавшаяся в конце 20-х годов борьба с внутренней оппозицией, не согласной с линией руководства страны и партии и тяготевшей к «троцкизму». Особенно она обострилась в 37-м году – в разгар гражданской войны в Испании, о которой Кейт практически ничего не знала. Но она понимала, произошедшие во второй половине 30-х годов события в Европе стали предзнаменованием более страшной бойни, которая вскоре зальёт Старый Свет реками крови. Мятеж правых и военной верхушки в Испании в 36-м году, привели к тому, что часть наиболее опытных командиров высшего и среднего комсостава Красной армии были отстранены от командования и репрессированы. Массовая «чистка командного состава» и ошибочная тактика боевых действий в июне 41-го стоила  русским очень дорого.

    Аналитический ум Кейт жадно «цеплялся» в свежие факты. В сознании вырисовывалась предвоенная ситуация в Европе, и она, заложив на прочитанной странице закладку, спросила:
    – Простите, сэр, какое отношение Испания имеет к событиям в СССР перед началом войны?
    Роберт внезапно встал, дрожащими от волнения руками достал из портсигара сигарету, закурил и ответил:
    – Прямое, эта информация нужна, чтобы лучше понять, что происходило у русских на 22-е июня 41-го года, – он сплюнул на пол внезапно попавший в рот табак и продолжил: – Если бы наши политики захотели, они могли бы предотвратить начало этой войны ещё во время событий в Испании – игра против Советов велась уже в те дни. Не подумайте, я не социалист, я верой и правдой служу Его Величеству и готов защищать Британию до последней капли крови, но в Уайтхолле так боялись