отбывающих в Сарыкамыш.
Казаки слегка растерялись.
- И что делать будем, казаки? – спросил Кузнецов. – У Лиды документов нет.
- Надо было бы у Гришки Сорокина документы на неё выправить, он жандармом в Армавире служит, - сказал Меркул, - сделал бы для невестки, наверное.
- Где ты раньше был такой умный? – с возмущением спросил Платон.
- Ладно, казаки, надо действовать, - сказал Ващенко. – Лида, снимай черкеску.
- Зачем? – Лида свесила голову с полки.
- Снимай, тебе говорят, вопросы потом задавать будешь.
Лида покорно сняла черкеску и передала её казакам.
- Буркой укройся с головой и не высовывайся.
Черкеску казаки повесили так, что бы золотые погоны бросались в глаза.
Жандармы подошли к их купе, проверили документы.
- Документы того, что на верхней полке, - спросил жандармский офицер.
- У него документы в порядке, это наш командир, - ответил хорунжий Ващенко и кивнул на черкеску с погонами есаула.
- Для порядка надо бы проверить.
- Если надо, проверяйте, - сказал Кузнецов, - только он пьяный в дым, пьяней вина. Шуму будет – не приведи Господи. Всем попадёт – и нам и вам. Он страшен в гневе. Лучше не будить.
Остальные казаки дружно закивали на эти слова. Жандарм заколебался.
- А как фамилия-то есаула? – спросил он.
- Сорокин, - не задумываясь, сказал Платон.
- А в Армавире в жандармах служит Сорокин …
- Брат его Гришка. Э-э… Григорий Лукич.
- А, ну, это почти свой. Пусть спит его благородие.
Жандармы удалились, казаки облегчённо вздохнули. Поезд тронулся.
- Эй, Лида. Вставай, ваша благородие, - позвал Платон, - опасность миновала. Скоро обнимешь ты своего Ваньку.
Лида, улыбаясь, показалась из-под бурки.
- А хорошо, что вы догадались погоны есаула к черкеске пришить, - сказал Григорьев, - с простым казаком, боюсь, такой бы трюк не прошёл.
- Хорошо ещё, что не полковничьи погоны-то, - сказал Ващенко. - А то пьяный полковник на верхней полке в общем вагоне, это как-то странно.
- Зачем Ивану столько погон в доме? – сказал Кузнецов. – На будущее что ли?
- А что? Может, Иван Лукич со временем и полковником станет. Вот война ещё года три-четыре продлиться и станет.
- Да не болтай, Меркул, - сказал Платон. - Четыре года! До двадцатого года по этим горам скакать? Что-то не хочется. Ох, война, война, война, надоела всем она.
Впереди казаков ждали Турецкий фронт, две революции и Гражданская война.
https://dzen.ru/media/id/6256d2d78c67386925d7b01e/pobyvka-649836290d74bf7b02f75a8c
