– Ольга, ну расскажи, как сходила–то? – спросил Соловей.
Разговор за ужином – самое время и самое место для неспешной и толковой беседы. Хоть и говорят: Когда я ем, я глух и нем, этого никто не придерживается. Видимо есть для этого причины, да и как выглядит застолье где все молчат, представляете? Поэтому гости Ольги Никитичны, да и она сама, этого мудрого правила тоже не придерживались и скрашивали ужин разговорами о том, о сём или разговор ужином скрашивали.
– Сходила, познакомились, поговорили. Видно, что хороший человек, только одинокий. – сказал Ольга попивая привезённый гостями из города чай.
– Ну а дальше–то, дальше–то что? – хором спросили головы Змейки.
– Да сиди ты, ишь, любопытный какой, телевизора ему в городе мало. – одернул Змея Соловей. – Сама разберется. Ольга, а может мне в деревню сходить? Ну, разузнать о нём, что он за человек?
– Не надо ничего узнавать, я и так вижу что он за человек. – строго сказала Ольга.
– А что тогда тянуть? – не унимались головы.
– Да сиди ты! Женщина, она не то что мужики, она покуда всё не проверит, не прочувствует, шагу не сделает. А проверяет она сердцем, потому так и происходит. – Соловей был уверен, что прав.
– Может и так. – согласилась Ольга. – А вы давайте, ешьте.
Не было смысла скрывать и Ольга рассказала Соловью и Змейке о Колобке, о том как его принесли к ней Заяц с Мишкой, ну и конечно же с Вороной. И рассказ Колобка о дяде Саше тоже пересказала потому, потому что сначала сама в это не поверила, а когда поверила, то и не испугалась, и не обрадовалась, потому что не могла понять, как к этому относиться?
Дело в том, что будучи еще девчонкой Ольга однажды гостила у своей бабушки. Бабушка жила в маленькой деревеньке на самом краю Леса и занималась тем, что собирала разные травы да коренья и лечила людей, да и не только людей, но и животных тоже. И вот однажды после того, как Ольга чего–то там в силу детской непоседливости набедокурила и в ответ на бабушкины полушутливые укоры принялась отстаивать свою правоту, и состоялся этот разговор.
– С характером ты растешь Оленька, с характером, это хорошо. – бабушка усадила Ольгу рядом с собой и говорила с ней, как будто сказку рассказывала. – Но такому характеру и сила большая нужна и большое терпение.
– Чудно ты говоришь бабушка. – Ольга смотрела на неё своими огромными, цвета неба глазами. – Непонятно.
– А тебе сейчас ничего и не надо понимать, надо просто запомнить. – продолжала бабушка. – Жизнь тебе предстоит и простая и непростая одновременно. Придёт время и станешь ты красавицей.
– Бабушка, правда стану?! – Ольга аж задохнулась от услышанного.
– Станешь, станешь. – усмехнулась бабушка. – И настанет пора выходить тебе замуж. Много кто к тебе свататься будет: и красивые, и богатые, вот только не для тебя они, а то несчастной будешь. На свете есть только один человек, которого ты полюбишь и который полюбит тебя, а все остальные не для тебя и ты не для них. Поэтому смотри, внимательно смотри, сердцем смотри, а не глазами. Сердце, оно обманывать не умеет, а глаза умеют.
– А как это, сердцем смотреть?
– Узнаешь, в этом деле учителей не бывает. – бабушка погладила Ольгу по белокурой головке. – Если поверишь глазам, быть тебе несчастливой, а без счастья человек не живет, мучается.
– А как я узнаю своего суженого, сердцем, да?
– А чем же ещё, конечно сердцем. Дам я тебе одну подсказку, ну чтобы легче тебе было. Запомни, у твоего суженого будут жить говорящий козел и Колобок.
– Козлы не разговаривают. – не поверила Ольга, – А Колобки только в сказках бывают.
– Этот козел разговаривает и мало того, читать умеет, а Колобок может и сказочный, но настоящий. – бабушка говорила серьёзно и Ольга это поняла. – Тебе не обязательно сейчас в это верить, ты просто запомни и никогда не забывай.
– Я запомню.
Дело в том, что жители этой деревни за глаза называли бабушку Ольги колдуньей и не только они, со всей округи к ней приходили люди и бабушка помогала всем, кто нуждался в её помощи или просто в добром слове. Вот и получилось, что услышав от Колобка, мол, тот живет у человека у которого ещё и говорящий козел есть Ольга поняла, дождалась того, кого ждала столько лет.
Это не удивительно, счастье, оно всегда приходит когда его ждешь, оно по другому не может, не умеет. Счастье, оно обязательно придёт, придёт даже тогда, когда устав ждать или потеряв надежду человек думая, что это как раз счастье и есть, начинает хвататься за всё что под руку попадается. Просто в этом случае счастье будет труднее отличить от пустышки, вот и всё, никаких премудростей. А Ольга ждала, ждала и выходит что дождалась.
***
И вот теперь, когда ее счастье, можно сказать, вот оно, бери и пользуйся Ольга как бы остановилась в нерешительности. На самом деле никакой нерешительности не было, просто к этому надо привыкнуть, а на это время требуется.
Всё это она рассказала Соловью и Змейке и не потому, что надо было с кем–то поделиться или выговориться, а потому что счастье, это такая вещь, им делиться надо, а по другому никак.
– Ну дела! – Змейка от услышанного даже не мог и сообразить, какую голову почесать первой.
– И хорошо, Ольга, хорошо. – Соловей на самом деле обрадовался, потому что за столько лет Ольга стала ему очень близким другом и её судьба была ему не безразлична. – Сколько можно одной–то жить? Человек, он среди людей жить должен. Так что делай как сердце велит, а мы, мы завсегда поможем если что. Правда, Змейка?
– А то как же, конечно поможем! – Змейка уже не казался таким ошарашенным и три его головы улыбались и подмигивали друг дружке, показывая тем самым как они рады за Ольгу.
– Спасибо вам, спасибо. – казалось Ольга была тронута словами друзей, а может быть так оно и было, кто знает? – Ладно, время позднее, спать пора. Змейка, ты опять на дереве ночевать будешь или в горнице постелить?
– Конечно на улице, мне на службе эти горницы надоели дальше некуда.
– Ну и хорошо. На улице, так на улице, – согласилась Ольга. – Идите пока, а я со стола приберу.
Соловей и Змейка вышли из дома и уселись в траву. Курить они оба не курили, Змейка, так тот вообще огнедышащим был, куда ему курить–то? А Соловей просто не любил запах табачного дыма, поэтому они просто присели в траву и сидели так смотря на вечерний лес и каждый думая о своем.
От автора:
Позволю себе небольшое отступление, и вот по какому поводу. Дело в том, что без сказочных персонажей сказка – не сказка. Зайца, медведя, даже ворону и так можно увидеть, ну на худой конец по телевизору, а вот Соловья, тем более бывшего Разбойника, и Змея–Горыныча по телевизору вряд ли покажут, тем более что засекречены дальше некуда. Поэтому они в сказке и появились, вернее будет сказать, что никуда они из неё не уходили, просто неудобно как–то было не обратить на них внимания. Ну а поскольку внимание обращено, то следует рассказать он них подробнее, а то как–то неудобно получается.
Какое участие они примут в развитии дальнейших событий – неизвестно, пока неизвестно. Врать–придумывать, что–то не врётся и не придумывается, так что остается только ждать и наблюдать что же будет происходить дальше?
А пока, позвольте представить: Соловей–Разбойник и Змей–Горыныч во всей их засекреченной красе.
Соловей–Разбойник
Соловей–Разбойник отродясь не отличался силушкой, а уж тем более богатырской. В детских играх да забавах он никогда не верховодил, а частенько, чего греха таить, бывал бит, особенно пацанами из соседних деревень. Бывало пойдет в лес по грибы да по ягоды, так его поймают, отлупят, причём лупили за то, что сдачи дать не мог. Вот так и протекало его босоногое детство сдобренное синяками да шишками.
Но как известно Природа–мать пустоты не терпит, не стерпела она и в случае с Соловьем. Драться он не научился, зато научился звать на помощь своих деревенских пацанов. Ну а поскольку в те далекие времена мобильных телефонов не было, то существовал только один эффективный способ подать сигнал бедствия и призывать на помощь – свист. Вот Соловушка и научился свистеть. Стоило ему свистнуть, как прибегали свои, ну а что происходит с теми, кто бьёт наших, думаю пересказывать не стоит, сам процесс и последствия более–менее известны всем.
Со временем, уже ближе к юности, он научился свистеть так, что самый забойный хэви–метал в сравнении с его свистом воспринимался не более чем робкий шепот. Такое не могло Соловью не понравится, как никак удаль молодецкая играла, и пусть не в бицепсах и кулаках, а всего лишь в глотке, но всё равно, требовала выхода наружу и превращения во что–то более конкретное, нежели чем призыв к тривиальной драке. Так Соловей незаметно для себя и окружающих стал Разбойником чем вскорости и прославился.
Бывало сидит на дереве, при дороге, на небушко любуется, птичек слушает. Глядь, ухарь–купец едет, весел да пьян, или же ещё какой люд, но сразу видно что при деньгах или при товаре. Свистнет Соловей, народ кто куда, в основном в обморок падали, как кисейные барышни. То что от свиста Соловейкиного якобы дух испускали, враньё все это, не было такого. Даже умом далеко не все трогались, разве что бусурмане, но те пожиже против наших будут, а вот пугались все, даже очень сильно.
Соловей–то вовсе и не хотел, чтобы всё в дальнейшем получило такой оборот, оно вышло как–бы само собой. Однажды он свистнул, решил просто пошутить над проезжавшими мимо торговыми людьми. На его свист, по старой привычке, сбежались деревенские дружки–приятели и намяли бока, опять же, по старой привычке, проезжим. Глядь, а у них какое–никакое барахлишко при себе имеется. Ну взяли себе кому что приглянулось и по домам. Соловей даже с дерева не успел слезть, как дружки его скрылись, унося на себе какие–то мешки.
Сообразили быстро, и не очень–то перетруждаешься, дело ещё сызмальства привычное и в хозяйстве прибыток немалый. Очень скоро Соловья стали просить, мол, чуть что, ты свисти, а мы мигом будем. Самое интересное, просили не только свои, но и жители соседних деревень, те кто когда–то лупил Соловья. А что, Соловью не жалко, да и уж больно работать не хотелось. Так и повелось, сидит Соловей на дереве, проезжих высматривает, увидел едет кто заслуживающий внимания, тут же свистит. Путники от его свиста или в обморок падают или же ничего толком не соображают, а местные тут как тут. Для порядка наминают бока, забирают то что получше и по домам, ищи их, лес кругом. Соловью оставят, так сказать, его долю, это само собой разумеется, а сами опять мирные хлебопашцы.
***
Правда вскорости откуда–то появились подозрительные личности, промышлявшие душегубством по большим да малым дорогам. Попросились в шайку, которой, к слову сказать–то, и не было и уже было приготовились поставить дело на широкую ногу, как откуда ни возьмись появилась Ольга Никитична. Раньше Соловей с ней не то чтобы был не знаком, здоровались при встрече, но разговоров меж собой не разговаривали и дружбы не водили:
– Соловушка, пентюх непутевый, ты кого это привечаешь да дружбу хочешь свести? Это же душегубы–убивцы! Одно дело пошутить, похулиганить, и совсем другое дело ради какого–то барахла человека жизни лишить. Не бери греха на душу, грехов этих на тебя и так понаприлипает, не
