хотели выкинуть.
- Аааа, честно говоря, мы об этом разговоре забыли, у нас тут дел невпроворот. Но мы сейчас едем в вашу сторону, скоро будем.
Я передал содержание разговора Апельсинке. Она успокоилась, положила голову мне на плечо и задремала. Я тоже закрыл глаза, но не заснул, а просто сидел, получая удовольствия от ситуации. Ко мне стало приходить ощущение, что меня принимают всерьёз, что я действительно нужен. И что вот это маленькое рыжее существо нуждается во мне.
Однако мысли мои были прерваны звонком в дверь. Это приехали Миша и Рита. Я открыл им дверь, и они быстро прошли на кухню.
- Так вам нужен холодильник, - ещё раз уточнила Рита ситуацию, - мы можем и новый купить, он нам всё равно понадобиться потом, или перевезти старый. Только нам вдвоём его не унести.
- Так давайте я с вами поеду, а Апельсинка пока обед будет готовить, - предложил я.
- Давайте так и сделаем, - согласилась Рита, - и мы вышли из квартиры, оставив Апельсинку развлекаться с купленными нами продуктами наедине.
Миша выехал на Приморское шоссе и быстро долетел до ближайшего супермаркета. Там они задержались ненадолго. Ничего им из предложенного не понравилось, и поэтому мы вернулись к первому предложенному варианту, - взять старый холодильник. Через две минуты Миша остановил свой джип возле идущего под снос деревянного двухэтажного дома. Тут, как я понял, проживал кто-то из их родственников. Я не стал уточнять, кто именно. Все ценные вещи из квартиры были вывезены, оставалась только кухонная утварь, холодильник, и рассохшаяся мебель. Холодильник был мне по пояс, выкрашен в тёмно-зелёный цвет, но тяжеловат для своего размера. Мы с Михаилом вдвоём спустили его по лестнице, и поставили в багажное отделение. После чего тяжело выдохнули, и тронулись в обратном направлении.
Апельсинка была счастлива, когда мы подключили холодильник. Работал он бесшумно, но, как оказалось, в нём была плохая герметичность, и минусовая температура была не только в морозильной камере, но и на двух верхних полках. Но это мы обнаружили утром. А пока я принял ванну, потому как пропотел насквозь после таких физических нагрузок, и пошёл в магазин за пивом. Апельсинка предложила купить водочки, чтобы отметить несколько событий сразу. Первый совместный обед, первый день на новом месте, первый секс в нашей семейной жизни… Меня уговаривать дважды не пришлось.
Когда я вернулся из магазина, Апельсинка хитро на меня посмотрела, и предложила позвонить ей на мобильный. Я перезвонил. Когда у Апельсинки заиграла на звонке мелодия, она показала мне, какое имя высветилось на экране.
- Как тебеэто, нравится? – хитро улыбаясь спросила она.
На экране светилось слово из трёх букв. МУЖ. Я смотрел на него около минуты в состоянии полной прострации. День явно удался.
- Спасибо тебе, - других слов у меня больше не нашлось, и я крепко поцеловал Апельсинку.
Перед тем, как сеть за стол, я на своём мобильном исправил имя Апельсинка на слово ЖЕНА, чтобы всё у нас в семье было гармонично. После чего мы выпили за нас обоих, и стали есть.
Лично для меня Апельсинка приготовила окрошку необычно. Она сразу залила большую кастрюлю квасом. Ранее Апельсинка предупредила меня, что готовить маленькими порциями не умеет, сразу делает на всю неделю, чтобы потом только разогревать. Это для меня была не новость, но чтобы вот так, сразу кастрюлю окрошки заквасить? Но оказалось, что всё было вкусно. А наш холодильник заморозил до нужной температуры в такую июльскую жару. День явно удался, и закончился уже под утро. Если ночь была в это время суток, то мы её с Апельсинкой не заметили.
Настало время познакомиться с родственниками и знакомыми. Родители Апельсинки жили в другом городе, и познакомиться с ними не было никакой возможности, а вот моя мама и тётушка очень хотели посмотреть на это огненное чудо, которому я смог так понравится. А тут как раз намечались выходные дни, и моя матушка уехала к тётушке в гости за город. По иронии судьбы, лучшая подруга Апельсинки жила в десяти километрах от тётушки, в дачном посёлке. Там её муж строил дом. До дома руки ещё не дошли, была только баня, причём сделанная не до конца. Однако жить в ней до холодов можно было. Вот Апельсинка и предложила мне познакомиться сразу же, и с её подругой, и с моими родственниками. Возражений не последовало. Но Апельсинка уехала к подруге в субботу, и осталась там ночевать. А я должен был заехать к ней в воскресение, чтобы потом отвезти её познакомить с мамой.
Апельсинка должна была выйти встречать меня на дорогу, чтобы показать, как правильно до дома доехать. Это было правильным решением, так как первый раз без провожатого можно легко заблудиться, а развернуться на машине можно далеко не в каждом месте. Но в дороге я провёл больше времени, чем планировал. И дело вовсе не в пробках, как могло показаться, а в том, что я всё ещё сочинял строчки текста для Эдиты Станиславовны. И вот, пока я вёл машину, мне стали приходить интересные словосочетания. И, чтобы их не забыть, я останавливался, и записывал в свою походную записную книжку. Последняя такая остановка случилась в последнем посёлке перед дачными участками. Тут меня и поймала Апельсинка своим звонком.
- Привет, любимый! Ты где?
- Я стою напротив магазина в Елизаветино, записываю слова песни, а что?
- Это хорошо, что ты возле магазина. Зайди, и купи хлеба, минеральной воды, и к чаю что-нибудь.
- Сейчас куплю, через пять минут буду на месте.
- Я тебя жду, давай приезжай!
В магазине я всё купил за пару минут. Настроение у меня было отличное, и как только автомобиль продолжил своё движение, мне в голову тут же пришли новые слова. Только теперь я уже не мог остановиться, надо было доехать до Апельсинки, и уже там, на месте записать новый вариант текста. Апельсинку я увидел издалека, так как участок дороги был прямой. Она села рядом со мной, поцеловала меня, и стала показывать мне дорогу к дому подруги. Было узко, и приходилось преодолевать большие глубокие лужи. А ведь дождей давно не было. Я ужаснулся, представив себе, что тут творится, когда наступит поздняя осень. Сделав петлю между деревьями, я выехал на небольшую поляну. На ней стояла «двойка» Апельсинки. Я остановил свою «копейку» рядом.
Немного левее стоял снятый с колёс дорожный фургон, в котором обычно живут рабочие. Справа на земле аккуратно валялись брёвна для постройки бани. Само здание бани находилось в метрах тридцати от фургона. В воздухе висел толстый электрический кабель. На против входа в баню, сразу за брёвнами, был построен летний курятник. А возле забора, ограничивающего территорию, стоял высокий парник, почти с меня ростом. На крыльце бани стояла подруга Апельсинки, Аня, со своей дочерью. Как только мы открыли дверцы машины, они направились к нам.
- Вот, познакомьтесь, - представила нас Апельсинка друг другу, это Аня с дочерью, а это Андрей.
- Здравствуй, - Аня протянула мне свою руку.
- Подождите минуту, - я достал записную книжку, - мне надо слова записать, пока я их не забыл.
- Вот видишь, Аня, что значит поэт, - усмехнулась Апельсинка, - он сочиняет в любой ситуации, даже за рулём.
- Что делать, - как бы оправдывался я, - если мне слова всю дорогу стали приходить, и я сейчас буду звонить композитору, чтобы он их записал.
- Ничего, ничего, - улыбнулась Аня, - это даже интересно, я никогда раньше живых поэтов не видела.
- Да мы от других людей практически ничем не отличаемся, - я закончил записывать вариант текста, - только вот голова забита рифмами.
Мы пожали руки, и прошли в баню. Там стоял небольшой столик, кровать, и было сделано нечто вроде кухни, - микроволновка и чайник. Была ещё маленькая электроплитка, которую я не сразу заметил. Аня поставила чайник кипятиться, пока я достал из сумки хлеб и печенье к чаю.
- Мы чаю попьём и поедем, - напомнила Апельсинка Ане план мероприятий на сегодня, - нас мама Андрея ждёт.
- Волнуешься? – как бы невзначай спросила Аня подругу, но было понятно, что Апельсинке не по себе.
- Волнуюсь, - честно призналась та.
- Не переживай, всё будет хорошо, - успокоил я свою будущую жену, принимая чашку с кипятком, - мама моя спокойная и добрая.
- Очень на это надеюсь, - глядя мимо меня, куда-то в пространство, проговорила Апельсинка, вытаскивая печенье из пачки, - не забудь маме позвонить, что мы выезжаем.
- Не забуду, - ответил я, допивая горячий чай.
Но сначала я позвонил Михаилу, и зачитал ему варианты текста. К нему сегодня должна была приехать Эдита Станиславовна, а переслать текст по почте у меня не было возможности. Михаил записал, сказав, что потом мне перезвонит. Только после этого разговора я набрал мамин номер.
- Привет, это мы. Минут через десять будем в Волосово, ты дома?
- Нет, мы в поле с Чапой гуляем, - услышал я мамин голос сквозь шум ветра, - остановись напротив дома, мы подойдём, и отвези нас на кладбище, хорошо?
- Хорошо, - сказал я, и мы с Апельсинкой пошли к машине.
Апельсинка волновалась не на шутку. Всегда уверенная в себе, тут она дрожала, как на морозе. Успокоиться она могла только лишь тогда, когда стала бы с мамой разговаривать. До снятия внутреннего напряжения оставалось минут пятнадцать. Я включил зажигание, развернулся на маленьком зелёном пятачке травы, и медленно повёл машину между деревьями обратной дорогой на шоссе. Движение по этой трассе в последние годы возросло. Она связывает Гатчину и Кингисепп. Многотонные фуры её разбили, и пришлось делать капитальный ремонт. Поэтому двигаться по отремонтированной дороге было очень приятно.
Мы долетели до мамы ещё быстрее, чем планировали. Она не успела подойти к дороге, но я увидел её с Чапой сквозь проход в кустах. Мама была одета для похода в лес. Резиновые сапоги, старая тёплая куртка, в руке длинная палка. Чапа, увидев меня в машине, бросилась вперёд, подбежала к дверям, встала на задние лапы, и стала нас приветствовать радостным лаем, виляя куцым хвостом.
- Ничего себе, - засмеялась Апельсинка, - она у вас, что, команды не понимает?
- Не понимает, - ответил я, - её тётушка избаловала. Понимает, когда с ней разговаривают. А вот команды нет.
Подошла мама, открыла заднюю дверцу. Чапа молнией взлетела на сидение и стала облизывать моё лицо. Апельсинка засмеялась ещё громче, после чего Чапа повернулась к ней, и лизнула её тоже. Апельсинка ласково потрепала Чапу по загривку.
- Вы не бойтесь, - обратилась мама к Апельсинке, - это она так знакомится.
- Да я всё поняла, - Апельсинка разом перестала бояться, - я сама собачница, и вообще люблю всех животных. Просто я привыкла к тому, что собаки ничего не делают без команд.
- Ну да, а вот наша Чапа понимает только просьбы, правда, Чапа? – мама обратилась к тяжело дышащей от радости собаке, - ну так, что, едем?
- Да, поехали, - я снял машину с ручника, и мы поехали на кладбище, где похоронены мои бабушка и дедушка, и мамин брат.
На кладбище никого не было, по крайней мере, возле дороги не стояла ни одна машина. Мы подошли к могиле. Чапа никогда на кладбище не шумела. Она или лежала где-нибудь в тени, или бродила вокруг нас кругами. Мама вошла внутрь ограды, и стала выдёргивать сорняки. Апельсинка хотела ей помочь, но мама сказала, что справится сама.
- Расскажите лучше о себе, - попросила она, - а то Андрей про вас мне ничего не говорит, только смеётся в
