Все пройдет

      Никогда не забуду пресловутые, злосчастные девяностые. Люди старшего поколения, думаю, так же, как и я частенько вспоминают их недобрым словом. Сколько испытаний пришлось пережить нам, привыкшим, пусть не к роскошной, но вполне нормальной и стабильной жизни. Не стану перечислять всех благ, которые были доступны каждому, без исключения, гражданину СССР. Были и недостатки, но я не об этом… И вот, всё в одночасье рухнуло. Выживали, кто как мог. Моей семье досталось не меньше, чем всем нашим близким и знакомым. Взрослые члены семьи остались без работы, а кто и работал, зарплату не получал месяцами, да и она была, в прямом смысле, смешной. Пенсия у родителей была, по тогдашнему курсу, около пяти-шести долларов США и опять-таки с задержками. На эти «деньги» можно было купить килограмм говядины не шибко хорошего качества и… всё, то есть, и ничего больше. Правда, из дома стали «уплывать» на барахолку, более или менее, ценные вещи. Золотые украшения трех поколений "уходили" в скупку или ломбард, и это спасало всю семью из девяти человек и большой собаки (немецкой овчарки семи лет) от голода и холода. Никому из нас никогда не было жаль расставаться с дорогими нам вещами. Жизнь и здоровье всех членов стоили того. Тем не менее, в доме всегда было чисто, уютно, царили любовь, взаимопонимание, взаимовыручка. На том и держались.
    Мои сын и дочь были тогда в том прекрасном возрасте, когда хочется жить, любить, создавать семью и рожать детей. Это, конечно же, нормально: молодость не знает и не хочет понимать, что ребенок – это ответственность для всех старших членов семьи, как и для молодых родителей. Но, когда чувствуешь крепкую надёжную поддержку, все кажется не таким уж и страшным, сложным. И этим желанным ребенком у нас была моя полугодовалая внучка Тамара. Она росла, всем нам на радость, здоровенькой и жизнерадостной. Все шесть предыдущих месяцев девочка была на грудном вскармливании и, проблем с её питанием у нас не было, главное, чтобы мама её была сыта. По мере роста младенца, как известно, нужно вводить в рацион прикорм в виде овощных супов, позже мясные и рыбные блюда. И вот, я решила сходить на базар и купить для малышки немного говядины на тефтельки или фрикадельки. Мясные бульоны в этом возрасте еще нельзя и, соответственно, нужно было покупать отборную мякоть.
      Мясные прилавки на базаре не ломились от продукции, выбор был весьма скудным. И тут сказывался кризис того времени, но цены были очень высокими. Я поняла, что смогу купить не более двухсот-трехсот граммов говядины или не более половины килограмма свинины, но свинину ребенку в таком возрасте нельзя. О покупке хотя бы килограмма не могло быть и речи: ведь помимо мяса нужны были овощи, зелень, крупа или макаронные изделия для того, чтобы сочинить полноценный обед для всех взрослых членов семьи, хотя бы на два-три дня. Выбор был невелик, и я подошла к продавцу с просьбой взвесить граммов двести-триста мякоти говядины. Его реакция на мою просьбу ввергла меня в шок. Родившись и, прожив всю жизнь в Грузии, мне никогда не приходилось сталкиваться с подобным. Грузины всегда славились своей щедростью и отзывчивостью, а тут такое… Не хочу употреблять непечатную лексику, но в приличной форме это звучало так:
  - Если у тебя нет возможности покупать нормальные продукты иди на мусорку, там всё, что тебе будет нужно, - и для большей убедительности добавил тираду матерных слов.
То, что я испытала в этот момент, передать словами невозможно. Как ошпаренная выскочила на улицу, и тут меня прорвало: я плакала так, как никогда в жизни. Дышать стало трудно, мне не хватало воздуха, каждый вздох сопровождался каким-то непонятным звуком: толи воем, толи всхлипыванием. Слезы залили очки и все лицо. Идти дальше я не могла, дрожали и подкашивались ноги. Ухватилась за какие-то перила. Вырвались-таки наружу всё напряжение, постоянное пребывание в стрессе, физические и моральные нагрузки, которые испытывали меня на прочность последние годы.
    Сколько времени продолжалось это, я не помню. Мимо меня шли люди, которым было совершенно всё равно, что происходит, не только со мной, а вообще, вокруг и около них. Это понятно: у каждого свои беды, проблемы, заботы. Из состояния припадка обиды и бессилия меня вывела маленькая тщедушная, одетая во все черное, старушка. Она подошла, едва коснулась моего плеча и, почти шепотом проговорила:
  - Не плачь, детка. В жизни бывает всякое. Ни в коем случае нельзя падать духом, иначе пропадешь. Ты нужна всем своим родным и близким. Обратись к Богу, он всегда тебя услышит и утешит, - и вложила мне в руку маленькую потрепанную, пухлую книжку, - Придешь домой, прочитай.
Мне стало легче дышать. Я протерла мокрые стекла очков носовым платком, и, когда надела их вновь, старушки уже не было. Она исчезла так же внезапно, как и появилась. В руках у меня оказался «Закон Божий», очень старое издание.
    Домой вернулась совершенно разбитой. Сослалась на плохое самочувствие и удалилась в свою комнату. Устроившись в кресле, я стала рассматривать книгу. Переплет был весь потерт, с трудом можно было прочитать название. Страницы – ветхие, пожелтевшие от времени. Текст, напечатанный дореволюционным шрифтом, тем не менее, легко читался. Выросшей в атеистической семье,  имея за плечами пионерско-комсомольское прошлое, и приняв крещение только в тридцать лет, мне его содержание представилось китайской грамотой. Наше поколение получило доступ к религиозной литературе именно в те самые девяностые годы и потому мы были в этой области совершенно безграмотными. Между страниц я обнаружила старинную рукодельную кожаную закладку со стертым выдавленным орнаментом. Раскрыв книгу в заложенном месте, прочитала название главы: «Царь Соломонъ». Прочитав главу, мне стало интересно, но информации не хватило. Пришлось искать дополнительные сведения в энциклопедии. Благо, библиотека у нас была весьма богатой, и всякого рода справочной литературы было в избытке. Здесь я и нашла статью о кольце царя Соломона. Пересказывать всю статью не стану, только напомню, что на нем было выгравировано: «Все пройдет» на наружной грани и «Пройдет и это» - на внутренней.
    И стала я относиться к тому, что происходит в нашей стране, в моей семье, в моей душе совсем по-другому. Перестали казаться тяжелыми и страшными дни, наполненные нескончаемой борьбой за выживание. Все, даже самые тяжелые дела,  делались с легкостью, с надеждой, что все эти проблемы, рано или поздно, закончатся. Завела более тесную дружбу со старенькой набожной соседкой, с которой стала чаще ходить в храм. И действительно, дела наши стали поправляться, во всяком случае, в семье. Позже, по мере изучения Закона Божия и Библии, я узнала, что уныние один из самых тяжелых грехов. Правду говорят, что утопающий хватается за соломинку. Так оно и есть. На мое счастье той самой заветной соломинкой оказалась Вера, не только в Бога, но и в свои силы, в то, что все плохое, рано или поздно, заканчивается.
    Прежде чем написать этот небольшой рассказ, я решила удостовериться, в своих знаниях о кольце царя Соломона. Благо, нынче это не составляет труда. Оказывается, существует две версии о гравировке на нем. По первой – надписей было две: на верхней поверхности написано «Все пройдет», а на внутренней – «Пройдет и это».  По второй – надписей было три. Третья надпись по ребру кольца: «Ничего не проходит».
      Призадумалась я над этими словами и, думаю, поняла их правильно: не проходят бесследно хорошие и плохие поступки, оставляющие память о нас.