Пролог. Василий Филипыч

        На весенних учениях командование округа высоко оценило проявленную личным составом отдельного парашютно-десантного полка боевую и политическую подготовку при решении поставленных оперативно-тактических задач, почему некоторое время спустя и объявился в гарнизоне корреспондент газеты «За Родину» с целью живописать различные аспекты армейских будней героического коллектива.
            В сопровождении коменданта с утра и до обеда расшивал он по территории гарнизона в УАЗике. Непрерывно щёлкал фотоаппаратом, интервьюировал личный состав, с завидной скорострельностью делая записи в нескольких блокнотах сразу. Приятственно отобедал в офицерской столовой... В общем, всё складывалось вполне удачно и для него и для принимающей стороны.
            Но под воздействием то ли обеда, то ли ощутимо припекающего майского солнца, стукнула корреспонденту в голову мысль посетить солдатскую столовую. Послушаться бы ему коменданта, который настойчиво уговаривал его отказаться от этой безумной затеи в пользу продолжения десертной части обеда. А ещё лучше было бы всем, если бы эта мысль вообще ему в голову не стукала.
            По какой-то неведомой причине во время прошлогодних осенних учений из солдатской столовой, рассчитанной на 800 посадочных мест, бесследно исчезли алюминиевые бачки, черпаки, кружки, ложки и ополовинилось количество мисок.
            Советского десантника не только не испугаешь, но даже и не удивишь никакими тяготами-лишениями, и выход из положения, конечно же, был найден. Особо щепетильные стали носить с собой в столовую личные котелки-кружки-ложки. Основная масса личного состава перешла на упрощённую схему принятия пищи, поочерёдно передавая друг другу "шанцевый инструмент".
            К удовольствию старшин-сержантов это даже ускорило процесс - дождавшись, когда предыдущий допьёт чай, компот или кисель, стоящий за спиной следующий воин выхватывал у него миску с ложкой и устремлялся к окну раздачи, на ходу вытирая их прихваченным у хлеборезки куском «черняшки» (хлеба из ржаной муки).
            Хлеб этот был такого качества, что есть его мало кто рисковал, и после использования в качестве протирки он без всяких угрызений совести выбрасывался, и в углу столовой рядом с окном раздачи к вечеру вырастала хлебная пирамида приличной высоты на радость полковым хрюшкам. И не только им.
            Закономернейшим образом развелось столько совершенно безбоязненных крыс, что, казалось, непрерывно шевелится покрытая их чёрными жирными хвостатыми тушками гора отходов. Кроме того, напрочь засорилась сливная канализация, отчего пол в столовой покрылся слоем жира с палец толщиной, а поверху мутной пахучей жижей по щиколотку.
            Десантников и эти обстоятельства не только не смутили, но и предоставили им возможность разнообразить скудный на развлечения армейский досуг. Разогнавшись, бойцы от порога столовой скользили к столам и передвигались от стола к окну раздачи и обратно, аки на водных лыжах. У окна раздачи стали они дополнительно отрабатывать личную целкость путём метания использованной «черняшки» в крыс (крысы, злобно пискнув и показав зубы при метком попадании в них, продолжали набивать себе брюхо).
            А вот на нестойкого морально и физически человека, каковым оказался на поверку корреспондент, эти же обстоятельства повлияли самым удручающим образом.

            Понимая всю безнадёжность попыток хоть как-то выправить ситуацию, комендант даже не пошевелился, чтобы сопроводить корреспондента, когда тот бодро выпрыгнул из УАЗика и направился в столовую. Вместо того откупорил он захваченную на всякий случай бутылку армянского коньяка и изрядно глотнул из неё.
            Как и ожидалось, корреспондент не проявил должной сноровки и стойкости - переступив порог зала столовой, утратил равновесие, помельтешил в воздухе руками, повыделывал ногами замысловатые коленца и навернулся плашмя со всеми своими блокнотами, карандашами и фотоаппаратурой. В положении «упор лёжа» насладился он ароматами, густо пропитавшими воздух и его самого, полюбовался на процедуру приёма пищи, кучу отходов с кишевшими на ней крысами и добавил содержимое своего желудка к окружавшей его водной среде.
            В УАЗике корреспондент, молча, вытер лицо и руки ветошью, предложенной водителем, и опустошил из горла протянутую комендантом бутылку коньяка. Тем же самым он, в компании коменданта, занимался в гостиничном номере всё оставшееся до отъезда время – отмывался и опорожнял коньячные бутылки. Вольнонаёмная сотрудница-начальник офицерской столовой умаялась сновать между гостиницей и столовой, пополняя им  боезапас, и вечером корреспондент был доставлен в СВ-купе поезда «Таллин-Рига» в состоянии, близком к оловянному-деревянному-стеклянному. Облобызав провожавшего его коменданта в знак проявления самых добрых чувств и намерений, корреспондент отключился и благополучно отбыл в столицу Латвийской ССР.
            Полнейшей неожиданностью для полковой общественности стало появление пару дней спустя в газете «За Родину» статьи, в которой корреспондент ославил полк на весь Советский Союз, объявив его самым худшим по жизнеобеспечению солдат из всех имеющихся на территории Могучего и Нерушимого.
            И завертелось колесо Фортуны.