Командир полка, в сопровождении замполита, начальника штаба, коменданта и начальника особого отдела, в кои веки наведался в солдатскую столовую. Лично убедился в том, что написанное в статейке не так уж далеко от действительности, рассвирепел и стал раздавать «серьги» всем попавшимся под руку «сёстрам» с максимальной щедростью, предусмотренной Дисциплинарным Уставом.
Особист же на деле доказал, что недаром ест свой хлеб. Проведя опрос с пристрастием личного состава, выяснил он весьма существенное обстоятельство: во время посещения столовой корреспондент не только не успел ничего сфотографировать, но даже и словом ни с кем не перемолвился. И предложил простой, но эффективный выход из создавшейся ситуации – до приезда неизбежной комиссии привести столовую, если не в идеальный, то хотя бы в такой вид, который опровергал бы гнусный пасквиль борзописца. Написанный в похмельном бреду, к тому же, если судить по количеству пустых бутылок, оставшихся в гостиничном номере после отъезда корреспондента.
Деваться было попросту некуда, и командир полка отдал соответствующие распоряжения. Поскольку решить поставленную задачу силами суточного кухонного наряда не представлялось возможным и в самом отдалённом будущем, комендант вместе с энергичным напутствием получил от командира полка самые широкие полномочия по привлечению к работам в столовой нарушителей воинской дисциплины.
Темой серьёзного научно-исторического исследования может стать выяснение причин, по которым десантные войска, будучи самыми боеспособными среди других родов войск (что лишний раз подтвердили недавние учения), в обыденной жизни являют себя разгильдяйскими до такой степени, что и «сказал Икар, сомкнувши веки, что в этом диком ВДВ, бардак останется навеки».
Комендант без особого труда и с лихвой мог бы набрать исполнителей в помощь кухонному наряду из одних только тех нарушителей, кто массово передвигался по территории гарнизона вне строя (что, кстати сказать, и стало им практиковаться с особым рвением в самом скором будущем). Но подневольный, ничем не стимулируемый труд отличается крайне низкой производительностью и вряд ли существенно ускорил бы решение поставленной задачи.
А посему измыслил комендант коварный план, жертвами которого в нарушение годами складывавшейся армейской иерархии стали «дембеля» (военнослужащие срочной службы, убывающие в запас).
Большинство «дембелей» уже подготовили себе замену, исполнили «дембельский аккорд» (обязательные строительные и прочие хозработы во славу родного полка), со дня на день предвкушали приказ об увольнении в запас. И от скуки-безделья как будто задались они целью перещеголять друг друга в повадках и внешнем виде, и отдалённо не напоминавших армейские.
В расположении денно и нощно валялись они в койках, куда «молодые» утром и вечером доставляли им «дембельскую пайку» (два ломтя белого хлеба, щедро намазанных сливочным маслом и с котлетой, мясом или рыбой меж ними, кусковой сахар). Столовую соизволяли посещать только в обед, и то не все. Считая ниже своего достоинства находиться в общем строю, поодиночке и группами неторопливо шествовали на некотором удалении за своими подразделениями и являли собой весьма экзотическое зрелище. Одетые кто во что горазд (в спортивные трико и тапочки снизу или, наоборот, в гражданские рубашки-свитера сверху), причёсками они могли бы изумить не только тогдашних битломанов, но и появившихся впоследствии панков.
На плацу перед столовой повторялся всегда один и тот же ритуал. Пройдясь перед строем, «дембеля» критически оценивали внешний вид личного состава, замеченным в нарушении формы одежды пробивали «фанеру» (кулаком в пуговицу на груди) или «фофана» (оттянутым средним пальцем руки по голове), давали команду «упал-отжался» отдельным нарушителям или подразделению в целом.
После этого с чувством глубокого удовлетворения от выполненного долга степенно следовали в столовую, где занимали специально сервированные для них столы. Пищу потребляли неторопливо, тщательно пережёвывая, и по завершении сытной и обильной трапезы покидали столовую всегда последними.
В тот знаменательный майский полдень после совершения обычного ритуала «дембеля» проследовали в столовую, … а вышли из неё только утром следующего дня.
Как позже выяснилось, коменданту не потребовались ни пламенные речи с упоминанием классиков марксизма-ленинизма и решений партийных съездов-пленумов, ни комендантский взвод для подавления возможного бунта, ни даже самое лёгкое принуждение. Поставив перед «дембелями» задачу, он кратко пояснил: «Аккордный наряд с увольнением сразу после выполнения», - достал журнал регистрации арестантов и приготовился записывать желающих побывать на «губе» в Таллине.
Одной только посадки на гауптвахту можно было дожидаться месяц, если не больше, и моментально сообразив: «Дембель в опасности»! – убывающие в запас воины в качестве послабления тяжкой участи выторговали у коменданта, во-первых, противогазы, а во-вторых, запрет на посещение столовой остальному личному составу срочной службы на время выполнения работ.
Силами «дембелей», не присутствовавших в столовой, но добровольно изъявивших горячее желание принять участие в работах (едва они прознали об условиях их выполнения), были доставлены в необходимом количестве сапёрные лопатки, концентрированная серная кислота в стеклянных ёмкостях и ставшие жизненно необходимыми при её применении противогазы. Дабы не травмировать истощённую двухлетними тяготами и лишениями психику «дембелей», ужин остальному личному составу был выдан сухим пайком прямо в казарме. И процесс пошёл.
Не было поблизости ни мифологической реки Алфей, запрудив которую, Геракл очистил авгиевы конюшни, ни другого какого водоёма, и сапёрные лопатки нашли себе другое, героическое не в меньшей степени, чем у Геракла, применение.
Первым делом, законопатив все обнаруженные дыры в полу и рассредоточившись по залу столовой, «дембеля» приступили к истреблению крыс. Мастерство не пропьёшь! И достославные представители войска дяди Васиного рубили-кололи агрессивно-злобных хвостатых тварей так, что и кровь лилась сопоставимо с изложенным в стихотворении «Валерик» поручиком Тенгинского пехотного полка Михаилом Юрьевичем Лермонтовым, и руки бойцов под конец устали.
Не удержались «дембеля» и от маленькой мести за свои печёнки, посаженные длительным употреблением «мяса белого медведя», каковым в армейских кругах принято было именовать сало (более съедобные и менее вредные здоровью части хрюшек поступали на стол господам офицерам). Полковая кобыла Машка, доставлявшая отходы из столовой в свинарник, взвилась на дыбы и чуть не сбесилась от обилия крысиных трупов, которыми загрузили её четырёхколёсное ландо на резиновом ходу по завершении побоища.
Следующая часть задания была исполнена «дембелями» с ничуть не меньшим мастерством и оперативностью. За полтора года службы сколько же тонн грунта, палой листвы и травы, снега, мусора и отходов довелось им перелопать – раззудись рука да развернись плечо! Сколько каждым из них было отскоблено-отмыто до зеркального блеска полов! И по долгу службы, и в виде самого распространённого наказания за мелкие прегрешения: «На полы»! - а иной раз в назидание «молодым» или на спор просто из молодецкой удали.
На заключительной стадии с помощью кислоты и горячей воды, черпаемой из котлов для приготовления пищи, пробили-прочистили канализационные стоки, довели пол до такого состояния, что в нём стал отражаться потолок столовой.
«Усталые, но довольные», задолго до подъёма «дембеля» отправились в расположение, едва сдерживаясь, чтобы не грянуть строевую песню от избытка переполнявших их чувств.
Прибывший на завтрак личный состав долго толпился в предбаннике столовой, не веря своим глазам и не решаясь ступить на сверкающий в утренних лучах солнца кафельный пол столового зала.
