Удивительное дело, но и у котов бывает похмелье, оказывается. Каптёр лично в этом убедился, когда после подъёма наведался в каптёрку.
Василий Филипыч - в разодранном на груди тельнике и с беретом, висевшим на резинке сбоку шеи - выглядел очень больным-несчастным и с порога встретил каптёра хриплым и жалобным мяуканьем.
Вылакал он полмиски налитой ему воды, отказался от предложенных остатков вчерашнего пиршества, еле доплёлся до стеллажа, где лежали брезентовые сумки защитного цвета с красными крестами на них, с тяжким вздохом-стоном уселся напротив той, в которую санинструктор спрятал пузырёк валерьянки, и пожалился на весь белый свет: «Помираю»! Верхом жестокости было бы не внять мольбам страдающего животного, и каптёр накапал ему пару капель валерьянки на рафинад.
Едва только кот лизнул сахар, как в глазах у него появился искрящийся блеск, усы встопорщились, всклокоченная шерсть разгладилась, движения стали быстрыми и точными. Словно не рафинад с валерьянкой, а кусок эликсира жизни он изгрыз - столько в нём появилось сил-энергии! Опять вылизав пол и повалявшись по нему, Василий Филипыч встал, покрутил головой, встряхнулся по-собачьи, игриво изогнулся дугой и предложил каптёру побегать-попрыгать-повеселиться, к чему сам и приступил, когда тот отказался.
Лишний раз убедившись на кошачьем примере в непоколебимой истинности утверждения, что лучшим средством от похмелья является опохмелка, каптёр и сам махнул кружку бражки (кроме реквизированной старшиной осталась вторая канистра с брагой, которую не успели отфильтровать, и не был бы он каптенармусом, если бы запас ему шею ломил).
По одному стали подтягиваться в каптёрку остальные участники вчерашнего празднества. Каждого из них Василий Филипыч встречал наисердечнейшим образом, но санинструктора почему-то приветил особо и не успокоился, пока не упросил его погладить.
Когда же санинструктор протянул к нему руку, кот живо её обнюхал, заурчал от блаженства и стал неистово лизать ему пальцы, а потом и тереться об них. Подивил всех присутствующих столь тонкий кошачий нюх (санинструктор пришёл из умывальника с полотенцем на шее и зубной пастой и мыльницей в руках), но во избежание привыкания-втягивания в процесс коту решили валерьянки больше не наливать. Заперли Василия Филипыча в каптёрке и отправились на утреннее построение перед казармой.
Повторно, и не самым приятным образом, удивил «дедов» своим тонким чутьём взводный, неожиданно появившийся на построении с повязкой дежурного на рукаве. Лейтенант неторопливо прошёлся вдоль строя, пристально вглядываясь в лица десантников, после чего весело предложил:
- Ну, что, орлы, пробежимся, чтобы взбодриться с утра? Условия игры прежние – трое крайних идут в наряд на кухню. - И скомандовал: - Взвод, напра-во. Кросс шесть километров. Приготовиться к бегу. Бегом марш.
Бегуном лейтенант был знатным и со старта задал такой темп, что к финишу разведчики прибежали взмыленные, аки кони, и с раскрытыми в немом восторге ртами.
Особо тяжко, разумеется, пришлось участникам вчерашней попойки. В силу традиции, стодневный срок до приказа (после которого «деды» переходили в категорию «дембелей»), ещё не наступил, а до того делом чести у них считалось ни в чём не уступать в службе более поздним призывам, хоть и пользовались они уже определёнными бытовыми свободами-привилегиями.
Дополнительные силы придавали им стучавшая молотом в такт пульсации крови в висках злая мысль: «Какая падла заложила»?! – и планы праведной мести оной особи, так что обошлось без нарядов на кухню.
Скорее, правилом, чем исключением, являются «стукачи» в любом многолюдном коллективе. В армейском же коллективе, где изо дня в день, круглосуточно, все и каждый в отдельности находятся друг у друга на виду, и подавно, редко удаётся что-нибудь утаить от чужого дурного глаза. Но предположение «дедов» было неверным в корне.
Всё оказалось намного хуже для них – мало того, что служба для лейтенанта являлась просто его жизнью, так и сам он был прямо-таки провидчески-тонким психологом.
Впоследствии лейтенант не раз поражал личный состав своей способностью предугадывать те или иные события, не говоря уж о том, что по одному только внешнему виду всегда безошибочно определял душевно-физическое состояние отдельно взятого воина и коллектива в целом. По этой причине он не только никогда не прибегал к услугам «стукачей», но и на дух не переносил желающих стать таковыми.
Следуя принципу: «Не доходит через голову, дойдёт через ноги», - многословным беседам-разбирательствам, тупой муштре или внеочередным нарядам взводный предпочитал более действенные меры воздействия на личный состав, весьма полезные для здоровья и позволяющие, к тому же, всегда иметь исполнителей для кухонных и прочих не слишком приятных хозяйственных работ.
Ничего лучше коллективной ответственности за общее состояние дел в коллективе не придумано, и лейтенант принялся гонять взвод от всей души, решив во что бы то ни стало искоренить пьянство во вверенном ему подразделении. Марш-броски сменялись спортивным городком, полоса препятствия - рукопашным боем, - и так с утра до вечера на протяжении нескольких дней.
Но нашла коса на камень. «Деды» ни в какую не желали сдаваться. Заглянув перед отбоем в каптёрку, они обязательно оприходовали по паре-тройке кружек браги и только после этого обессилено падали в койки. При всей его проницательности, лейтенант никак не мог понять: каким образом, не отлучаясь из казармы, удаётся им оказываться с похмелья поутру?
Регулярно проводимые обыски-проверки не давали результатов, уже и остальной личный состав стал роптать на непосильные нагрузки, и ротный старшина увещевал «дедов»...
Неизвестно, сколько всё это продолжалось бы и чем закончилось, если бы ситуация не разрешилась сама собой (и очень громко и пахуче) - рванул от перегрева и излишнего количества добавленных дрожжей предохранительный клапан бака на чердаке.
Сколько же после этого происшествия во всех без исключения полковых службах было обнаружено емкостей-приспособлений для приготовления-хранения спиртосодержащих напитков!
К тому времени сменилось руководство полка, и новый начальник штаба силами специально созданной для этого комиссии провёл внутреннее расследование, после которого устроил показ на общем полковом построении.
Нарушители, пройдясь длинной колонной перед остальным личным составом полка, продемонстрировали задействованные ими изделия для нарушения дисциплины и порядка, после чего поступили в распоряжение коменданта гарнизона на десятидневный срок.
