В соавторстве с Владимиром Лищуком
Глава 5. КУЗЬМИЧ.
Кузьмич вышел из квартиры, хлопнув дверью. «Ну вот, ещё один повод для скандала», - подумал он. Дня не проходило без ссор – не туда сел, не там встал, не то сказал. Покойная жена не пилила его так, как это делает невестка. В однокомнатной квартире вчетвером, прямо скажем, не разбежишься. Он перебрался на кухню: семья с маленьким ребёнком, конечно, должна жить в комнате. Понять молодых можно – кто бы его понял. Обидно, что сын в выяснениях отношений участия старался не принимать. Не мужик – подкаблучник! Правда, мать воспитывала его, считай, одна. Он в это время по северным стройкам мотался да деньги зарабатывал. И заработал – из общежития семья переехала в небольшую, но свою кооперативную квартиру. Опять же машину легковую «ГАЗ– 24» приобрёл, которая до сих пор служит ему верой и правдой. Матери с отцом помогал, жену с сыном содержал, всю жизнь пахал как вол, а в итоге оказался никому не нужен! Кузьмич давно бы ушёл от них. Да только идти ему было некуда, кроме как в вытрезвитель. Нет, он никогда не был пьяницей! После выпитого руки не слушаются, а они у него золотые! Умеют практически всё: кран сменить, дверь навесить, машину отремонтировать. Ещё неплохо готовят и играют на аккордеоне. Клад, а не мужик! Хорошо знали его в городе и в «трезвяке». Он частенько в свободное от работы в ДЭЗе время что-то там красил, сверлил да подгонял. Денег за работу не брал, но имел по договорённости с начальством свою койку на случай домашнего скандала. Его «ложе», застеленное гобеленовым покрывалом, располагалось у окна. Под кроватью в футляре лежал старенький трофейный аккордеон. Рядом стояла тумбочка, накрытая салфеткой, вышитой покойной женой, а на стене висела фотография: он, супруга и маленький мальчик. Тогда ещё его сын...
В палате он увидел новых «постояльцев». На койке лежал пожилой мужчина в полуобморочном состоянии. Вокруг него «колдовал» кучерявый чернокожий парень, как потом выяснилось, будущий медик, который спросил у Кузьмича что-нибудь «сердечное», будто знал, что тот носит с собой корвалол – лучшее средство при семейных неурядицах. Положив под язык таблетку, сосед ничего не сказал, но благодарно кивнул седой головой. Среди новеньких был импозантный мужчина, являющийся, как выяснилось, ответственным работником Министерства иностранных дел. Направлялся на отдых в Прибалтику, но в поезде попутчики напоили его какой-то дрянью. «Видать, клофелинщики поработали. Скажи спасибо, что живой!» – посочувствовал ему Кузьмич.
Другие койко-места заняли ещё трое: один храпел, другой бормотал во сне иностранные слова, а третий «спал без задних ног».
Глава 6. УРЮК.
У заведения, возглавляемого Остапом Григорьевичем, бывали разные клиенты. В основном попадали сюда по пьяни, но был и один деловой человек Алишер Садов, поставщик сельскохозяйственной продукции на местный колхозный рынок. Гость из Узбекистана отличался небольшим ростом, характерным брюшком и неизменной тюбетейкой. Всегда улыбающийся, он напоминал известного персонажа Ходжу Насреддина. Только в отличие от Ходжи приезжал не на ослике, а на многотонном КамАЗе. В городе обычно появлялся в конце каждого месяца, сдавал товар оптом и оставался переночевать в вытрезвителе.
Повелось так с тех пор, когда у Алишера украли выручку из гостиничного номера в Доме колхозника. Вот и пришла ему в голову мысль найти ночлег под бдительным оком милиции, и «трезвяк» как нельзя лучше подходил для этой цели. Однако попасть в число его постояльцев оказалось непросто. Когда Саидов, сделав несколько глотков портвейна «Сахра», пришёл «сдаваться», то получил отказ.
– Ведь я же пьяный, я вино пил! – пытался убедить дежурного хитрый узбек.
На что тот, усмехаясь, ответил:
– Если все будут такими пьяными, мы останемся без работы. К тому же, ведёшь ты себя спокойно, ничего не нарушаешь. Свободен...пока.
Выйдя во двор «трезвяка» и немного поразмыслив, обладатель вышитой тюбетейки выпил ещё, опустился на четвереньки и с лаем распахнул заветную дверь. Дежурный удовлетворенно кивнул:
– Вот это другое дело! Теперь ты наш!
Так он стал желанным клиентом вытрезвителя, правда, ни пить, ни скулить, ни лаять ему больше не приходилось. Достаточно было рассчитаться за ночлег и угостить сотрудников щедрыми дарами родной земли. Дружный коллектив за глаза ласково называл Алишера «Урюк».
– Что-то Урюк задерживается, задумчиво произнес Лютиков, листая журнал «Работница», – Завтра уже месяц заканчивается, а его всё нет.
– Может, случилось чего, – поддержала разговор Томилина.
И тут, как по заказу, под окнами раздался шум подъехавшего грузовика и в дверях появился жизнерадостный Саидов.
– Ассалам алейкум, уважаемые! Да ниспошлёт Аллах счастье вам и вашим семьям! Пусть в полном благополучии будут ваши дела! Здоровья и успехов всем обитателям этого благословенного дома! – рассыпался он в любезностях. Сотрудники заулыбались в ответ, но ещё больше оживились, когда уроженец города Чирчика махнул рукой в сторону машины. Выгрузив два мешка кураги, они сами отнесли их в кладовую. Лютиков привычно приступил к оформлению документов. В протокол обычно вносились все вещи, принятые на хранение, но в случае с Урюком заполнялась одна единственная строка – «сумка спортивная синяя «Динамо» с денежными средствами в сумме …», после чего дежурный с гостем отправлялись в кассу пересчитывать наличность.
Алишеру отводили место в той же палате, что и Кузьмичу. Они давно знали друг друга и, встретившись вновь, обнялись как родные.
Сколько вам надо?