ж двадцать с лишним про запас! «Если не разварятся, - подумал себе Оглоблин, - так и по шесть каждому выйдет!».
А все же, неотъемлимое в любом деле это условие – спокойствие…
Дальше и вовсе все пошло, как по маслу. Маслом подсолнечным смазаны были две большущие крышки, и плотно уложены манты – по тридцать пять на каждой уместить удалось! Очень-очень аккуратно, деликатно подцепил Оглоблин ручку крышки крюком-вешалкой половника, и, трепетно придерживая и балансирую вес другой рукой, опустил в объемную кастрюлю, в которой кипела уже налитая «по щиколот» вода и был погружен чуть возвышавшийся над ее уровнем противень. То же проделал со второй крышкой.
Теперь, закрыв кастрюли одну крышкой, другую тазом из нержавейки ( «родная» крышка была сейчас под мантами), оставалось просто ждать сорок минут, да поглядывать, время от времени подливая выкипающую воду.
Времени до ужина у Оглоблина оставалось еще – вагон!
- Здорово, братэлла! – это седой электромеханик Владимир Анатольевич на правах первого дружбана кока (которые хитрован застолбил с самого первого дня), руки в брюки, зашел на камбуз, привычно шаря на ходу взглядом по всем полкам и столам, - чем нас на ужин будешь изумлять?
Обычно Оглоблин с напускной грубоватостью всегда отвечал друг неизменное: «Лазанья под соусом бешамель, блин!», - а уж потом диктовал действительный ужин. Но сегодня шеф настолько подобрел душой, что проболтался про манты – теперь уж было можно.
- Так что, приходи, не опаздывай!
Время было вынимать первую партию, и следом загружать вторую. Все также аккуратно, надев при том еще и свои красные краги (что отжалел коку судовой газлэлектросварщик), потащил все тем же крюком половничьим крышку с готовыми уже, честно сварившимися на самом настоящем пару, мантами. И, вопреки своей боязни, не уронил ни единого – донёс крышку до стола, где уж на противень красивые и пересадил.
Манты вышли на славу! И без того большие, сварившись, они еще чуточку увеличились в размере, и выглядели, словно на изображении рецепта в интернете, или глянцевой картинки в ресторанном меню.
Пока готовилась вторая партия, Оглоблин с прохладцей приготовил морковь по-корейски, и соус чесночный: к мантам в самый раз они будут. Верный Санчо, уже появившийся накрывать столы на ужин, безмолвно признал поражение своих настроений, поварской победы же признать не захотел, замолчав и её.
Как обычно, в половине уже шестого пожаловал второй штурман – хоть и торопыга для кока (что, признаться, чертыхался, на «самого голодного» про себя), но и дегустатор невольный – нет худа без добра! Съев свою порцию из шести мантов, крякнул одобрительно:
- Замечательный ужин, спасибо! Как дома побывал!
Такого он с самого начала рейса никогда не говорил: вот, проняло!
Глядя на такое дело, зацепил один мант и Сашка. Руками: зачем горячий сок – самый смак! – ножом бедный мант разрезав, на тарелку проливать!
- Супер! Вообще!...
Преогромных мантов вышло шесть на порцию. Оглоблин расположил их на тарелке по два штуки в три ряда. Слегка смахивало, конечно, на расположение пуговиц на поварском его кителе. Зато, с одной стороны на тарелке было место положить морковь по-корейски, с другой – чесночный соус без боязни, что перемешаются они друг с другом: эстетично, «дешево, надежно и практично»!
- О, это – как его? – хинкали? – зашел на камбуз за своей порцией моторист Володя.
- Манты, Володя, манты, - скрыл улыбку Оглоблин: Володя был с Мариуполя, а там-то уж конечно украинские вареники безраздельно главенствовали над всякими пришлыми восточными и кавказскими лепными изделиями.
А чуть позже, когда тарелки с мантами уже вовсю исчезали с раздаточного стола, с другого фланга сквозного камбуза закатился пузырёк Анатольевич.
- Андрюха! Без базара - отличные пельмени! – побрившийся накануне наголо, электромеханик и вправду напоминал сейчас криминального авторитета.
- Ты чего, Анатольевич – масть попутал? – в тон реальному дядьке отвечал Оглоблин. – Какие тебе пельмени?! Это манты восточные - как есть!
- А, ну, извини! – поспешил исправить оплошность кореш.
По понятиям.
- Ой, спасибо, парни – от души! – это всегда благодарный матрос Игорь ставил в раковину пустую тарелку. – Балуете вы нас!
При этих словах Санчо непроизвольно гордо выпятил грудь. Впрочем, в следующую минуту решил не мешкать, не рисковать – набросать в свою тарелку еще пять законно причитающихся ему мантов, и, усевшись на свой стульчик в уголке камбуза, быстренько их «заточить».
А шеф так ни одного манта и не попробовал. Да что он – мантов в своей жизни не ел? Пусть всем морякам сегодня будет их поровну, и пусть для каждого то станет маленьким, нежданным и некалендарным праздником. Который, прекрасно знал Оглоблин, еще и вспоминать будут частенько. И уж не забудут точно никогда: скудна нынче жизнь на радости простые.
А манты видно и вправду удались знатные: так их люди хвалили! А старый дурак Оглоблин людям все еще верил.
