ВСЕМИРНАЯ ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ КОМПАНИЯ.
- Что ж, мсье Фертран, - Жак Амбуаз выключил дискофон. При этом погасло сразу четыре огонька – два на дискофоне и два в отражении на кофейном столике, – это всё, что я хотел спросить. Должен вам заметить, что во всей этой истории, вы вели себя как герой. Да, да! Вам не следует стесняться этих слов. Вашу охрану я пока буду рекомендовать не снимать. Как бы Скарелли не попытался с вами расправиться. До сегодняшних ваших показаний мы держали этого мафиози на слишком длинном поводке. У нас не было никаких конкретных улик против него, разве что его ничем не оправданное высокое положение в Мальтийском ордене. Но, из того, что вы нам сообщили, любой суд, если и оставит его в живых, то где-нибудь на лунных рудниках, без права возвращения на Землю.
- Ещё раз спасибо, мсье Фертран, - инспектор поднялся, расправляя свои в молодости атлетические, да и сейчас ещё далеко не лишённые силы, плечи. - Скорее выздоравливайте окончательно и готовьтесь к почестям. Я думаю, они не заставят себя долго ждать.
- Вы уже уходите?
- Да, мсье. Честно признаться испытываю нетерпение поскорее встретиться с синьором Скарелли, если, конечно, это, наконец, его подлинная фамилия.
Он взял со стола дискофон, показавшийся ненастоящим в его огромной руке.
- Но вы забыли о вашем обещании ответить и на мои вопросы. Мне надоело сидеть здесь точно под стеклянным колпаком!
- Не волнуйтесь, вы всё узнаете, правда не от меня.
- Тогда от кого же? – досадливо поморщился журналист.
Ему вдруг перестал нравиться этот представитель Интерпола, к которому, вначале их разговора, испытал такую симпатию, посчитав сочетание спокойной силы с проницательным взглядом голубых глаз, за образец полицейского. – Сиделка у меня немая, профессор не знает, что творится у него в доме, не то что в мире.
- Сиделка у вас действительно немая, - засмеялся Амбуаз, - но вот насчёт профессора вы глубоко ошибаетесь. Он вёл себя так по моей просьбе. Но, повторяю, не волнуйтесь. Вы всё получите сполна.
В комнату, как всегда стремительно и тяжело дыша, вошёл профессор Лайом.
- Инспектор, вы задержались на целых пятнадцать минут, - сердито посмотрел он на Амбуаза.
- Ход расследования не позволял мне уйти раньше, - отшутился инспектор.
«Борьба титанов», - усмехнулся про себя Фертран, сравнивая этих двух крупных и так не похожих друг на друга людей. Если Амбуаз, с его подтянутой фигурой, мог наверно, не запыхавшись выстоять на ринге не меньше пяти раундов, то Лайом, с трясущимися сиреневыми щеками и заплывшим жиром торсом, не мог без одышки даже встать со стула. Однако, в своём халате стального цвета, безуспешно пытавшемся стянуть тоненькими завязками его расплывающиеся телеса, он выглядел довольно внушительно.
- Профессор, - Леже, как последний интриган, попытался подлить масла в огонь, - инспектор сказал, что это вы введёте меня в курс последних событий в мире.
- И не подумаю, - с громким сопением выдыхая воздух, безапелляционно заявил Лайом, подходя к столику с приборами, - моё дело лечить вас, а не занимать рассказами политических анекдотов.
- Сейчас вы узнаете кто, - опять засмеялся Амбуаз.
Не успела широкая спина инспектора скрыться в коридоре, как дверь тут же распахнулась и в палату ворвалась Элен, похожая на подростка, по сравнению с Амбуазом.
- Леже! – закричала она, бросаясь к журналисту. – Наконец-то, это церберы меня пропустили.
- Благодарю за комплимент, мадмуазель, - отозвался Пьер Лайом, поднимая голову над столиком с приборами.
- О, профессор! – смутилась девушка. – Я вас не заметила.
- Конечно, - проворчал тот. – Моя комплекция такова, что меня можно и не заметить.
- Но, я честное слово… - попыталась оправдаться Элен.
- Ладно, ладно, - махнул рукой профессор. – Не задерживайтесь слишком долго, не следует переутомлять больного.
Когда Лайом вышел, девушка осторожно погладила руку Фертрана между налепленными электродами и спросила - Тебе больно?
- Нет, - устало ответил журналист. - Но, знаешь, всё это мне порядком надоело.
- Потерпи. Профессор сказал, что, если так пойдёт и дальше, то скоро ты будешь в полном порядке.
«Может и так, - подумал Фертран, – но всё же жаль, что эти бандиты спалили особняк. От того, чем они меня пичкали, хоть это был и яд, как утверждает профессор, у меня всё же не отнимались ни руки, ни ноги.»
Журналист поднёс руку к голове, но, наткнувшись на пучок электродов в избытке торчащих у него на голове, досадливо откинулся на подушку.
- Ну, ладно, давай, рассказывай.
- А что бы ты хотел услышать? – осторожно спросила Элен.
- Всё!
- Но, мсье Лайом сказал, что тебе ещё рано волноваться, а события таковы, что… - она задумалась, подбирая слова поосторожней.
- К чёрту, - хмуро прервал её Фертран, глядя в потолок. – Как же я могу не волноваться, если ничего не знаю? Или рассказывай, или повешусь на капельнице, - довольно вяло пошутил он, словно такая мысль и впрямь не раз приходила ему в голову.
- Ну, хорошо, - сдалась Элен. Ей было не по себе от созерцания такого подавленного состояния Фертрана. – Значит так: как только страны НАТО сняли морскую блокаду Японии…
- Стой, стой, стой! – у журналиста от удивления разом пропала вся меланхолия. – Какая блокада? При чём здесь Япония? Я что же, провалялся здесь несколько лет?
- Да, нет, - растерянно заморгала глазами Элен. – Ты здесь ровно неделю.
- Вот и рассказывай всё по порядку!
- С чего же мне начать?
- Как с чего? Что было после нападения на шоссе? «Письмо»-то нашли?
- Ты что же, правда ничего не знаешь? – Элен ласково провела по щеке Фертрана тыльной стороной ладони.
- Конечно, нет! – нетерпеливо воскликнул тот. – Ты же мне ещё ничего не рассказала.
- После нападения на шоссе… - медленно начала девушка. Она вдруг с удивлением подумала, что эти события, произошедшие всего несколько дней назад, и правда, кажутся сейчас чем-то неимоверно далёким, даже немного нереальным, из-за всего, что они повлекли за собой. – … бандиты отвезли «письмо» на полигон ВТК. Сообщали, что он расположен там же недалеко, кажется в Британи.
- Да, это так, - прервал её журналист. – Я был там перед нападением.
- Завидую я тебе, - Элен с уважением посмотрела на Фертрана. – Попасть в самую гущу событий! Для этого нужен твой нюх.
- Нет, - задумчиво покачал головой журналист, вспоминая свой предыдущий разговор со Скарелли и последствия, к которым он привёл. – Не завидуй. То, что я здесь и живой – случайность! Шутка Фортуны. Боюсь, я выбрал свою долю удачи за всю оставшуюся жизнь. Наверное, мне уже никогда больше не повезёт.
Он посмотрел в удивлённо протестующие глаза Элен, соображая, стоит ли говорить ей большее.
- В этой суматошной повседневности, - всё же решившись, продолжил он, - нам не мешает порой остановиться и оглядеться. Все эти дни, что я здесь валяюсь, у меня не раз была такая возможность.
- Раньше тебя никогда не тянуло остановиться, - осторожно, боясь чем-нибудь разрушить хрупкую сферу его доверия, сказала Элен.
Она вдруг почувствовала, как доверие, только что еле трепетавшее в его глазах, точно блики мыльного пузыря, стало расти, окутывая и согревая её всю.
Фертран ласково накрыл руку девушки своей ладонью и, уже без страха быть непонятым, продолжил:
- Я много передумал за эти дни. Прежде, я никогда не задавался мыслью, от чего зависит наша жизнь. Ты только подумай, она может оборваться от тысячи случайностей: запнуться и упасть, съесть какую-нибудь дрянь, попасть в аварию на земле, воде, воздухе, а теперь вот ещё и вне Земли.
- Но…, бояться жить смешно и, извини, даже глупо.
- Да, ты права. Бояться всего этого глупо! Но я сказал не всё. Оказывается, жить нам или не жить зависит ещё и от злой воли неизвестных нам людей. Быть в постоянном страхе, что в любую минуту ты можешь оказаться временной игрушкой в чьих-то грязных руках, разве это не страшно?!
- Но, ведь, об этом можно не думать, - пожала плечами Элен. – Точно так же, как об испорченных консервах.
- Да, - согласился журналист. – Но только до тех пор, пока не остановишься.
- И что же делать?
- Не знаю, - задумчиво ответил Фертран. – Кажется, этот мафиози сделал меня красным. Если только в коммунистических странах, действительно, такая безопасная жизнь, как они утверждают, то, наверное, там живут счастливые люди.
- Разве нельзя быть счастливым в капиталистических странах?
- Можно. Если только не останавливаться! – опять повторил журналист.
- А, может, вся эта меланхолия вызвана временным бездействием? – наигранно весело, спросила Элен, для которой все страхи Фертрана, как она не старалась в них вникнуть, казались мухой раздутой до размеров слона. Даже их последний побег из плена Скарелли, Элен рассматривала не иначе, как не совсем серьёзное приключение с ужасами, но без риска для жизни.
Но, видимо, Фертран не намерен был делить с ней её оптимизма. Такая тёплая и уютная для Элен сфера его доверия тут же лопнула, обдав её холодными брызгами отчуждения.
- Возможно, - хмуро сказал Фертран. – Ну, ладно, рассказывай дальше.
- Значит, так, - вздохнув, сказала Элен. Она уже успела пожалеть о своей поспешности. Правда, сознание того, что они могут и были так близки и понятны друг другу, осталось у неё в груди маленьким, но тёплым огоньком. – Бандиты спрятали «письмо» на полигоне и сделали это так скрытно, что найти его не было никакой возможности. Но тут их спугнули, и как ты думаешь кто?
- Ты, - усмехнулся журналист.
- Нет, - укоризненно улыбнулась девушка. – До твоих возможностей я ещё не доросла. Их спугнули русские.
- Весело вы тут жили, - покрутил головой Фертран. – НАТО блокирует Японию, русские нас.
- Нет, нет, - успокоила его Элен. – Нас никто не блокировал. Просто русские узнали, что «письмо» что-то там излучает и, поэтому, сильнее, чем всё остальное, притягивается к земле. Или наоборот, притягивается сильнее и поэтому излучает. – Элен на секунду задумалась. – Боюсь тебе наврать, я что-то в этом ничего не поняла. Короче, они привезли во Францию какой-то прибор, который мог «письмо» как-то засечь. Тогда эти из ВТК…
- Постой, при чём тут ВТК? – прервал её Фертран.
- Сейчас узнаешь. Ты же сам просил всё по порядку.
- Ну хорошо. Продолжай.
- Так вот, на этом полигоне было несколько крылатых ракет. Ты знаешь, Леже, - засмеялась девушка, - сочетание крылатая ракета у меня ассоциируется с бабочкой.
- А у меня с вороной.
