Как мы снимали кино часть пятая

За это время я созвонился со своим другом Павлом и договорился с ним о встрече. Он привёз мне подрамник, краски и палитру. Палитра была рабочая, одна сторона её была вся покрыта разноцветными пятнами.
- Можете смело давить краски на неё, если вам это понадобится, - похлопал меня по плечу Паша, пожал мне руку на прощание, и исчез по своим строительным делам. А я с пакетиком в руках отправился домой. Свою часть реквизита я добыл полностью.
В назначенной время мы все встретились на старом месте, возле станции метро «Гражданский проспект». Даже Любава не опоздала. Она, как и обещала, принесла не только картину, но ещё и кисточки. Так что у нас был полный набор для рисования. Николай взял с собой одежду, в которой он должен был изображать художника. Главной деталью в этом костюме был головной убор, а именно шляпа младшего брата Николая. Не знаю точно, как часто художники надевают шляпы во время работы, но наш художник выглядел именно так.
Впрочем, шляпа появилась на голове Николая позже, когда мы добрались до места съёмки. На этот раз Александр никого не просил заметить указатель поворота к лыжной базе. Мы быстро доехали до ворот базы и стали аккуратно подниматься вверх по останкам биатлонной трассы. Маленькая французская машина Александра стойко переносила тяготы подъёма на русскую горку. После вторжения Наполеона у неё не было никаких шансов нам возразить, она молча несла свой крест, если не считать звука явно недовольного двигателя. Но, как только подъём закончился, ворчание под капотом прекратилось.
Александр припарковался в отдалении от берега. Это было сделано специально, чтобы машина не попала бы ненароком в кадр. Пока мои коллеги доставали из багажника реквизит и аппаратуру, я взял картину и подошёл к берегу. После чего сильно помрачнел.
За неделю добрые люди изрядно намусорили на том самом месте, где мы предполагали снимать художника. Если неделю назад ещё были участки берега, не усыпанные пеплом, битыми бутылками, и брошенными самодеятельными мангалами, то теперь их не осталось. Вернее, они были, но мы их и не рассматривали по той причине, что на этих местах останавливались загорающиеся и купающиеся. Занимать чистое место для съёмки было бесполезно, так как, в лучшем случае нас, если не тронули, то постоянно бы мешали. Вот и сейчас неподалёку от машины Александра стояли две других машины, а в озере плескались два семейства. Между нами было метров пятьдесят, не меньше, так что оттуда нам они никак не мешали. Пока я размышлял на эту тему, ко мне подошли остальные члены нашей экспедиции.
- Мы разве здесь собирались снимать? – удивилась Любава, - это же наш запасной вариант. Мы же хотели снимать на поле.
Любаве никто не успел ответить. Из-за ближайших к нам камышей выплыл выводок утят.
- Ой, уточки! – всплеснула руками Любава, и подхватив свою камеру, бросилась их снимать. Александр и Николай молча осматривали окрестности.
- Да, - первым нарушил молчание Александр, - никогда бы не подумал, что за одну неделю можно так испоганить маленький участок земли.
- Ну, выбора у нас нет, придётся работать в таких условиях, - ответил я Александру.
- Я переодеваюсь, или как? – уточнил у нас свою задачу Николай
- А что у тебя есть?
- Брюки другие, рубашка, шляпа.
- Переодевайся, - я решил взять инициативу на себя, - а мы пока подумаем, куда поставить подрамник.
Это оказалось самым сложным из всех наших действий за весь день. Просто поставить было недостаточно. Надо было ещё найти ракурс для съёмки так, чтобы в кадр попадала панорама озера и не попадали отдыхающие. Записывать живой звук здесь не было необходимости, так как никто ничего не должен был говорить. Александр ходил взад-вперёд вокруг маленького бугорка возле самой воды, пока, наконец, не принял решение, каким образом надо расположить подрамник с картиной.
- Андрей, давайте поставим его вот так, - Александр руками показал, как именно, - а снимать я буду художника вот отсюда.
К нам подошёл переодевшийся Николай. В шляпе, в не застёгнутой рубашке с длинными закатанными рукавами он в этот момент мог сыграть кого угодно. Хоть итальянского маляра, хоть техасского фермера. И дело было не только во внешнем виде. Уж больно благородное у Николая лицо для лицедейства.
Я тем временем освободил из бумажного плена картину, которую раздобыла Любава. На холсте довольно похоже была изображена Лавра, утопающая в зелени. Никакого намёка на водоём на картине не оказалось.
- Придётся Вам, Николай, заслонять собой содержание картины, - резюмировал ситуацию Александр, хотя и без этого замечания было понятно, что Лавра нам сейчас ни к чему.
- Значит, я стою здесь и рисую картину? – уточнил свою задачу Николай, взяв в руки кисточку и палитру.
- Да, именно так, - Александр налаживал свою технику для съёмки. В этот момент к нам подошла Любава. Её погоня за дикими уточками, судя по её довольному виду, прошла успешно.
- Мы точно снимаем здесь? – Любава, казалось, не верила своим глазам.
- Да, Любава, мы снимем здесь, - Александр смотрел на мир сквозь объектив камеры, и высказал объективное мнение оператора, - отойдите, пожалуйста, в сторону, Вы Николая загораживаете.
- Пожалуйста! – Любава передёрнула плечами и отошла на пару шагов назад. Александр подошёл к Николаю вплотную.
- Так я могу уже рисовать? – обратился Николай к Александру.
- Можете, конечно, - коротко ответил ему Александр.
- А когда начнётся съёмка?
- А она уже идёт, - хитрую улыбку Александра скрыла дорогостоящая аппаратура.
- Да? – Николай перестал смотреть в объектив, насупился, изображая стремление художника как можно лучше нарисовать то, что он видит, подошёл к картине и нанёс несколько мазков сухой кистью по готовой репродукции.
- Отлично, Николай, - оценил его работу в кадре Александр.
В дальнейшем выяснилось, что палитра, которую мне дал на время съёмок Паша, оказалось для художников левшей. Но с этой задачей Николай блестяще справился. Он одинаково хорошо водил кисточкой как правой, так и левой рукой. Благо рисовать ему по-настоящему не приходилось.
Отсняв эпизоды с Николаем, Александр стал снимать эпизоды со мной, то есть с поэтом. По моему замыслу поэт должен был писать стихи, увидеть художника за работой, и остановиться рядом с ним. Сложность была не в том, чтобы в кадр не попадали не только купающиеся граждане, которые нам нисколько не мешали резвиться возле картины на подрамнике, а в том, чтобы в кадр не попали автомобили и футбольная площадка. О грудах мусора я не говорю, потому что Александр снимал Николая только по пояс. Снимать водную гладь вблизи берега и сам берег было решительно нельзя.
- Так, Андрей! Встаньте, пожалуйста, возле этого дерева, и изобразите муки творчества, словно Вы что-то сочиняете на ходу.
- Я всё время что-то сочиняю, Александр, - ответил я, послушно вставая на заданную мне позицию, - и для этого на лице ничего изображать специально не надо.
- С этим утверждением я не буду спорить, Андрей, - Александр отнял камеру от лица, и я увидел довольные глаза оператора в действии, - но широкие зрительские массы нас не поймут.
Эту фразу я слышал от Александра и раньше. Он часто прикрывался ею тогда, когда не мог найти точные аргументы в защиту своего мнения, предлагая собеседнику самому додумать содержание. Мне было всё понятно и так. Я прислонился к дереву и стал про себя читать стихи. Наверное, внешне было похоже на то, что я их только что сочинил. По крайней мере позже широкие зрительские массы неудовольствие этой сценой не высказали. 
Александр снимал меня неподвижно стоящего возле дерева, потом стоящего и смотрящего в даль. Смотреть приходилось на Николая, стоящего перед не нарисованной им картиной. Наконец, Александр стал снимать меня, идущего по направлению к художнику. Николай так же был занят в этой сцене. Только теперь его задача была не изображать движения художника, рисующего картину, а заслонять собой нарисованное. Для этой цели Николай расстегнул рубашку, и та своими полами скрыла от зрителя содержание картины.
Последнюю сцена съёмок возле водоёма включала в себя встречу двух Творцов, - художника и поэта возле нарисованной картины. После чего оба должны были устремить свои взгляды в небо.
- Значит так, Андрей, Вы подходите к Николаю, останавливаетесь возле него и смотрите на картину. Николай, Вы продолжаете рисовать, а потом по моей команде вы оба смотрите вверх и ищите там лик Создателя.
Что делала в этот момент Любава в качестве режиссёра, для меня до сих пор остаётся загадкой. Впрочем, в тот момент её присутствие на съёмочной площадке не ощущалось. С другой стороны, съёмочная площадка, - это довольно громко сказано. Как раз в паузу между сменами дублей на берег озера выехала ещё одна машина. Из неё вышли мужчина и женщина. Они направились прямо к воде. Но не с той стороны, где продолжали купаться, а с противоположной, как раз куда направлял свой объектив Александр. Мужчина остался на берегу, а женщина, скинув верхнюю одежду, сразу пошла купаться. Поэтому поиски Создателя были отложены на несколько минут, пока вновь прибывшие не покинули берег.
- Ну, слава Богу, они вышли из кадра, - порадовал нас этим событием Александр, - смотря на происходящие события через объектив камеры, - теперь мы можем продолжать.
- Вот если бы женщина купалась обнажённой, то это мы могли бы как-то использовать, - сказал я, провожая женщину взглядом.
- Для эротической версии, да, это могло бы подойти, - не отрывая взгляда от объектива, ответил мне Александр, - но Святые Отцы вряд ли бы эти кадры оценили.
Съёмки сцены уложились в два дубля. После первого, по обычаю, на пляж выехал очередной автомобиль. На этот раз из него вышли дедушка и внучка. Внучка просто радовалась жизни, а дедушка вынул из багажника надувную лодку и стал её накачивать ножным насосом. Мы ещё раз дружно про себя отметили то обстоятельство, что нам сегодня не надо было писать живой звук. Сделать это было невозможно.
Во время съёмок дубля номер два дедушка с внучкой самым наглым образом заплыли в кадр. Пришлось ждать, пока голова Николая не скроет их от кинокамеры. После чего нужный эпизод был снят, и мы стали сворачиваться.
- А снимать художника на фоне поля мы сегодня будем? - всплыла из небытия Любава.
- Обязательно! – я надевал свою безрукавку, - именно туда мы сейчас и поедем.
- Куда Вы хотите поехать сейчас, Андрей? – Александр бережно укладывал свою бесценную аппаратуру в специальные походные сумки.
- Мы хотим поехать снимать на то место, которое наметили главным? – доходчиво объяснила Любава Александру наше с ней желание, после чего стало понятно, что Александр ничего не понял.
- Вы точно знаете, где это место находится? – уточнил он у меня.
- Найдём, - я точного места не помнил, но был уверен, что мимо него мы не проедем точно.
Николай ничего не спросил. Он молча собирал наш реквизит. Уложив всё по сумкам и бережно спеленав картину, мы пошли к машине.
Добираться до поляны я предложил таким же маршрутом, что и прошлый раз, то есть двигаясь по биатлонной тропинке. На этот раз мы шли не пешком, так что добраться до места по времени занимало не больше пяти минут. При условии, что нам навстречу никто не попадётся на таком же железном коне. Разъехаться было очень