И в кого ты уродился таким чудовищем?
— Ясно, в кого!
Лицо Джорджа Рэндэла расплылось в улыбке, и он дружелюбно хлопнул сына по плечу.
— Эй, осторожней, больно же! Забыл, что я весь переломанный?
— Ладно, не ной, «переломанный»! Найдем этого ублюдка и переедем пару раз, размазывая его кишки по асфальту, — утешил отец. — Что б другим неповадно было! А то распоясались, имеют моего сыночка, как хотят, да еще и калечат.
— Слушай, ты, кажется, собирался уходить. Иди уже, надоел.
— Ладно, пойду. Постарайся продержаться до завтра и не попасть опять под колеса или пулю, — съязвил Джордж Рэндэл и учтиво поклонился девушке. — Леди, приятно было познакомиться. Обязательно обдумайте мое предложение, оно стоящее, даю слово.
Кэрол снова улыбнулась ему.
— До свидания.
Джордж Рэндэл удалился, оставив ей незабываемое впечатление.
Джек, спокойно докуривая сигарету, улыбнулся девушке.
— Не обращай на него внимания. Мой папаша любит совать нос в мои дела и личную жизнь, как и твой — в твою.
— Вы похожи, — только и смогла сказать Кэрол.
— Даже слишком, — хмыкнул он. — Будь добра, подай пепельницу.
Потушив сигарету, он оперся о здоровую руку и приподнялся. Губы его слегка скривились от боли.
— Помоги мне. Я хочу встать.
— Зачем? Тебе же, наверное, нельзя!
— Можно, — упрямо возразил он, откидывая одеяло и спуская здоровую ногу на пол. Со второй, скованной тяжелым гипсом, он не мог справиться, и, наклонившись, Кэрол помогла ему.
— Пожалуйста, подай-ка мне эту штуку, — он указал на стоявшие в углу костыли. — Один.
Девушка, сильно сомневаясь в том, что он поступает благоразумно, все же выполнила его просьбу. Держась за костыль здоровой рукой, он сделал усилие, пытаясь оторваться от постели, но только застонал от боли и с яростью отшвырнул ненавистный костыль.
— Не злись, за меня держись, — ласково сказала Кэрол и, присев, подставила плечо ему под мышку. Обняв его за талию, она не без усилия подняла его на ноги. Джек пошатнулся и зажмурился.
— Что?
— Голова кружится.
— Я же говорила, не надо. Давай, осторожно садись…
— Нет! Дай мне этот чертов костыль!
— А ты не упадешь?
— Нет.
Отпустив его, Кэрол быстро наклонилась, подобрала костыль и подставила ему под мышку. Стоя на одной ноге, опираясь здоровой рукой на костыль, Джек горестно вздохнул. О том, чтобы попробовать сделать хотя бы шаг, и речи быть не могло.
— Ну, и как я смотрюсь? — невесело хмыкнул он.
— Молодец, уже стоишь. Если бы не поломанная рука, мог бы и походить.
— На костылях? Не хочу!
Лицо его перекосилось от досады и злобы, и он снова отбросил костыль. Потеряв от резкого движения равновесие, он начал падать.
Кэрол успела его подхватить, но удержать не хватило сил, лишь смягчила и задержала его падение. Упав поперек кровати на спину, он скривился от боли.
— Ой, Джек, прости!
А он вдруг тихо засмеялся.
— Боже, как больно… мои помятые ребра, — простонал он, пытаясь подавить смех, который отзывался в поломанных костях острой болью. Не выдержав, Кэрол тоже засмеялась, помогая ему разместиться в кровати.
— Ничего, Джек, потерпи, скоро все заживет.
— Скорей бы! Будь проклят этот негодяй… Подтяни, пожалуйста, повыше подушку.
Наклонившись над ним, девушка поправила подушку.
— Удобно?
— Да вроде как… Спасибо.
Он бросил на нее благодарный взгляд.
— Не привык я к женской заботе… не по себе как-то.
— Почему?
— Боюсь, понравится, привыкну.
— И что в этом плохого?
Он не ответил, задумчиво смотря в окно. Кэрол тоже молчала, присев на стул рядом.
— Мне, конечно, очень приятно, что ты навещаешь меня, проявляешь участие, — проговорил он. — Понимаю, почему ты это делаешь. Только хочу сказать, что я не отказался бы от дела Мэттью Ланджа, даже если бы ты всего этого не делала.
— Ты думаешь, что меня волнует только благополучие Мэтта?
— Конечно, что еще? Можешь расслабиться и не напрягаться так. Я не отказываюсь от своих обещаний, поэтому тебе вовсе не обязательно заискивать передо мной. Кстати, детективы уже взялись за расследование. Есть и вторая приятная новость — получено разрешение на свидания.
Девушка благодарно кивнула, опустив голову и ковыряя длинным ногтем застежку сумочки. Джек удивился, не увидев радости.
— Разве ты не рада?
— Рада… очень. Спасибо.
Она встала и поставила стул, на котором сидела, к стенке.
— Уже уходишь?
Кэрол показалось, что услышала в его голосе расстроенные нотки. Вот именно, что показалось.
— Да, мне пора. Поправляйся, — она вскользь ему улыбнулась и, так и не подняв к нему глаз, отвернулась и направилась к двери. Подобрав с пола костыль, она поставила его рядом со вторым, и вышла из палаты.
Проводив ее взглядом, Джек снова отвернулся к окну. Он понял, что она больше не придет. И, как всегда, он оказался прав. Но ошибся в другом, приняв искреннее беспокойство за корысть, и обидев эту бесхитростную добрую девочку. Это он тоже понял.
