Быль.

    Николай Ермаков распахнул окно и, с хрустом расправив спину, с удовольствием вдохнул тёплый весенний воздух. Облокотившись на подоконник, он посмотрел на начинающие зеленеть деревья, на свежую радующую глаз травку и тут краем уха уловил за спиной какой-то шум. Повернув голову, он прислушался. Шум похожий на постукивание чем-то по полу повторился. Николай отошёл от окна, встал на середине своей единственной комнаты и стал соображать, чтобы это могло быть.

    - Может кошка? - пришла первая мысль.

    - Какая к чёрту кошка? – сменила её вторая. – У меня же её нет!

    Очередной тихий стук внёс ясность – источник был у входной двери. Ермаков вышел в прихожую и не совсем уверенно приоткрыл дверь. В полутёмном подъезде никого не было.

    - Дяденька, дяденька! – донеслось вдруг откуда-то сбоку и снизу.

    Николай опустил взгляд и там увидел маленького мальчика лет пяти. Если бы тот не подал голос, Ермаков, наверное, подумал, что всё это у него от переутомления.

    - А почему вы меня не пускаете? – спросил между тем мальчуган.

    - Куда? - не понял Николай.

    - Домой.

    - Домой?

    «Что за ерунда?» - подумал Ермаков, всё ещё ничего не понимая и, наклонившись пониже, нетерпеливо спросил:
    - К кому домой я тебя не пускаю, мальчик?

    - К вам.

    - Ко мне?! А зачем тебе? – растерялся Ермаков.

    - Ну… так просто, - мальчик смутился.

    - Да, я даже не знаю, - настойчивость этого ребёнка привела Николая в полное замешательство. - Что ты, собственно говоря, будешь здесь делать?

    - Играть.

    - Играть?! – Николай мысленно осмотрел своё холостяцкое жильё в поисках того, с чем бы такой маленький мальчик мог там играть.

    «Чертовщина какая-то, - снова подумал он, - что я ему дам? У меня ни одной игрушки-то детской нет. Да и некогда мне.»

    - С кем же ты будешь здесь играть? – не желая сразу обидеть ребёнка отказом, начал издалека Николай.

    - С ней.

    - С ней?! – Ермаков почувствовал, как глупеет с каждой минутой.

    Он ещё раз мысленно обежал всё своё убогое жильё в поисках того, к чему можно было бы применить определение «с ней». Но решительно не нашёл ничего, кроме стиральной машины, возле которой, к его стыду, вот уже третий день лежала куча грязной одежды, привезённая им из последней экспедиции.

    - Ну, да, с ней! – терпеливо повторил мальчик и, вынув из-за спины, поднял вверх руку с зажатым в ней жёлтеньким цветочком.

    - Знаешь, что, сынок, - решительно сказал Николай, поняв, что никогда не сумеет разобраться в этой ситуации, - во-первых, я очень занят, во-вторых, играть здесь не с чем…

    - А зачем же она меня звала? – растерянно прервал его мальчик.

    И тут до Ермакова дошло.

    - Так тебе к Насте нужно?! Ты перепутал, мальчик. Настя живёт не со мной и, даже, в другом подъезде. Просто окна наших квартир расположены рядом. А её квартира в соседнем подъезде, как поднимешься по лестнице, так сразу первая дверь.

    «Какой же я олух, - добродушно улыбаясь, покрутил головой Николай, возвращаясь в комнату, - как я мог забыть зачем подошёл к окну? Ведь я же услышал, как Настя кричала этому мальчугану, чтобы он принёс ей цветочек. А я подумал, что вот уже первые цветы появились, подошёл и открыл окно!»

    Всё ещё улыбаясь, Ермаков прикрыл окно и, тут же забыв про весну, цветы и мальчика, снова склонился над отчётом об экспедиции.