Из жизни Кати Козявкиной

ей на ухо: «Тебе передали, чтобы ты срочно отпустила этих людей. Срочно!»

Катя уничтожающе взглянула на подростка:

— Ладно, обслужу тебя, но больше сюда не приходи.

А он всё тем же невозмутимым тоном ответил:

— Простите, но я буду приходить сюда снова. Я имею на это право.

С её губ готово было сорваться слово «щенок», но она ничего не сказала и как можно быстрее стала отпускать очередь. Когда не осталось ни одного из недовольных, подошла администратор:

— Ты молодец, быстро сработала. Только запомни, никогда не надо пререкаться с покупателями. Лучше всего жалобно сказать: «Поймите, пожалуйста, меня оштрафуют или уволят, если я отпущу кого-то без маски». Действует безупречно! Что поделать, такова наша реальность.

Катя ждала нареканий, а тут вдруг неожиданно получила одобрение и добрый совет. Это было совершенно непривычно, ведь её хвалила только мама. Хвалила и советовала всех прощать. Однако прощать Катя так и не научилась. Все обиды копились в её душе, и порой эта ноша становилась настолько невыносимой, что требовалось срочное освобождение от неё. Единственное, что могла она сделать, — это выплакаться. Плакала громко, навзрыд, когда мама уходила из дома, со всей силы при этом била подушку —  и становилось немного легче.

***

После работы Катя, лёжа на диване, приложила к подбородку приготовленный мамой травяной компресс.

— Мама, почему только на меня все напасти? Вот у тебя же нет такого раздражения от маски, как у меня?

— А я, доченька, маску не ношу.

— Ты? Не носишь?

— Если мне заболеть суждено, то никакая маска не поможет. На всё божья воля.

— Мама, что ты такое несёшь! Это тебя твои новые братья-сёстры так учат? Нашла с кем связаться!

— Не говори о них плохо, это хорошие люди.

— Прекрати с ними общаться, раз они тебя так настраивают.

— Ты хочешь, доченька, чтобы я сидела дома в полном одиночестве?

— Мама, у тебя есть я. Ты же сама говорила, что нам никого больше не нужно.

— Говорила. Но ты днём на работе, а вечером тебя интересует только телевизор. И потом, я не хочу, чтобы моя дочь повторила мои ошибки. Тебе уже много лет, а семьи нет. Если меня не станет, кто с тобой рядом будет?

— А я, как ты, пойду к братьям-сёстрам, — неудачно пошутила Катя.

Мама в ответ посмотрела на неё с таким же укором, как смотрела девушка-юрист на молодого человека. И от этого взгляда Кате стало как-то скверно на душе. Ей на мгновенье показалось, что они с мамой находятся по разные стороны баррикад, причем сама Катя на тёмной стороне, где нет ничего хорошего, но, к счастью, такое ощущение длилось всего лишь мгновенье.

— Не обижайся, пожалуйста. Я не хотела тебя обидеть, — извинилась она и нежно коснулась маминой руки.

Катя призналась себе, что последнее время информация о пандемии и вечерние сериалы её интересовали больше, чем жизнь мамы. Дома, как всегда, было спокойно и привычно, а в стране происходило что-то непонятное, вызывающее тревогу и страх перед неизвестностью. Ничего, скоро жизнь наладится, и Катя тоже приложит к этому усилия. Её сегодня похвалила администратор, значит, она на верном пути и честно выполняет свой долг.

От таких мыслей Катя заснула с лёгкостью на душе, однако сон ей приснился тяжёлый. Ей снилось, что нахальный подросток уверенно вошёл в торговый зал с огромным флагом в руках, а рядом с ним шли, счастливо улыбаясь, две девушки-юристки, Жанна Козуб и мама. Сзади них следовала колонна людей. Чем ближе они подходили, тем сильнее страх охватывал Катю. Она чувствовала, что сейчас произойдёт что-то ужасное, и подумала, что если бы в её в руках сейчас был автомат, то она смогла бы прекратить этот ненавистный кошмар. Колонна остановилась. Подросток поднял высоко над собой флаг, а Жанна в наступившей тишине спросила:

— Как же так, Катюша?

Все присутствующие стали многократно повторять этот вопрос с нарастающей громкостью, и Катя не выдержала. Расталкивая людей, она выбежала на улицу, с испугом обнаружила вокруг себя кромешную темноту и от страха закричала во весь голос: «Ма-а-ма-а-а!».

Проснулась Катя, вся дрожа, и увидела склонённое над ней родное лицо. Мама обняла её и прижала к себе, как маленькую девочку.

— Успокойся, доченька. Успокойся, я с тобой.

Ещё находившаяся под влиянием сна Катя какое-то время пребывала в смятении, как будто ей необходимо было сию же минуту решить вопрос, кого поддерживает мама: её или подростка с ярким флагом. Но постепенно она пришла в себя, освободилась от маминых объятий и усмехнулась:

— Приснится же такое!..

Из-за кошмарного сна долго не удавалось уснуть. Она не могла понять, почему некоторые люди стремятся выделиться. Почему эти выскочки не желают быть такими, как все? Зачем они в открытую высказывают собственную точку зрения, противореча большинству? Откуда у них столько смелости и уверенности в своей правоте? Неужели им не ясно, что рядом с ними неудобно всем, кто хочет жить спокойно?

Катя понимала: она никогда не станет такой. Даже более того, не хочет этого. А если и захочет, то не сможет, потому что она совсем другая, законопослушная. Такая мысль её успокоила. Засыпая, она подумала, что выскочек вокруг не так уж много, – и это хорошо. Плохо только тогда, когда они вместе.