- Не смотри.
- Это почему?
После непродолжительной паузы последовал ответ:
- Я бы сказал, она тебе не по зубам.
На одной из свободных скамеек в парке посреди центральной аллеи сидели два старых приятеля. Если бы они были дамами, их можно было бы смело охарактеризовать так: две дамы бальзаковского возраста. Но приятели принадлежали к противоположной гендерной половине, и с Бальзаком их роднил пол.
- Учитывая наш нежный возраст, скажу точнее: она тебе не по члену.
- И не по твоему тоже.
- С прискорбием признаю – да.
Тяжёлый выдох в унисон из мужских грудей прозвучал вполне естественно. Привлёкшая внимание мужчин девушка яркой наружности удалилась от них на пару шагов. Налетевший ветерок приподнял подол короткой плиссированной клетчатой юбки. Девушка вскрикнула и тотчас прижала материю юбки маленькой изящной ладошкой.
- Ветер-проказник прочитал наши мысли.
Девушка обернулась. Лицо её пылало.
- Тише! Она услышала наши слова!
Девушка сузила красивые светло-карие глазки. Брови взлетели и вернулись назад.
- Не шикай! Посмотри: она просто прелесть! Изумительные ножки, юбка именно той самой правильной длины – интимное скрыто ровно настолько, насколько требуют приличия, - продолжал громко первый мужчина.
Девушка показательно фыркнула и скривила губы в уничтожающей мужское самолюбие улыбке.
Второй вставил своё:
- А как восхитительны бёдра!
Мужчины затеяли старую игру, истоки её лежат в случайной встрече; сошлись они в компании общих знакомых, отмечали сообща какой-то праздник. Так вышло, что случайное знакомство переросло в длящуюся тридцать с гаком лет дружбу с вытекающими общими интересами, увлечениями и, как любили говаривать древние римляне по поводу и без оного: et cetera.
- Почти осиная талия, - почмокал губами первый мужчина.
- Слегка покатые плечи, - заметил второй.
- Лебединая шея…
Девушка почти выкрикнула, привлекши к себе внимание редких посетителей парка:
- За это можно схлопотать и по шеям!
Первый мужчина рассмеялся:
- И получали!
Второй рассмеялся тоже:
- И не раз!
- Ты посмотри, как переливаются её шелковистые соломенные волосы.
Девушка топнула ножкой в туфельке.
- Мне интересно, какова она «ан масс»?
- Ты хотел сказать «о натюрель».
- Эти тонкости оставим лингвистам. Я сказал, как хотел.
- Нет, ты посмотри!
- На кого?
- Она стоит и чего-то ждёт!
- Мы ей решительно понравились.
- Особенно ты своей вставной челюстью.
- А ты своим пивным брюшком.
- Идиоты! – не зло произнесла девушка и улыбнулась. Покачала головой – заиграли в солнечных лучах золотистые локоны: - Старые идиоты!
И пошла, поигрывая на ходу изумительными бёдрами.
- С левой! Пошла с левой! – подскочил на лавочке обладатель вставной челюсти.
Обладатель пивного брюшка продекламировал:
- Кто там шагает правой? Левой! Левой! Левой!
И замахал в такт правой рукой.
- Помнишь ещё?
- Фрагментами. Понимаешь, с годами уменьшается объём памяти.
Хозяин брюшка постучал себе по лбу указательным пальцем. Послышался характерный костяной глухой звук.
- Не прибедняйся, - блеснула в солнечном свете вставная челюсть. – Хотя…
Мужчина повторил манипуляции друга и развёл руками – звук был тот же.
- Уходит…
В голосе первого мужчины прозвучала не скрытая горечь.
- Удаляется.
С сожалением произносит второй.
- Как виденье.
- Как привидение.
- Забьёмся?
- На что?
- Она обернётся.
Девушка неожиданно на ровном месте споткнулась. Вскрикнула. Запрыгала на ноге.
- Я обернулся посмотреть, не обернулась ли она, чтоб посмотреть, не обернулся ли я?
- А хоть бы и так.
Никто девушке на помощь из молодых не пришёл. Она попрыгала, стала на две ноги и покрутила плечами. Затем повернулась. Нечто выразительное сорвалось с её глаз: вспышка не вспышка, молния не молния.
Мужчины одновременно вздрогнули; каждый ощутил ожёгший спину холодок – взгляд девушки достиг цели.
- Обернулась.
- Она обернулась.
- Как в песне.
- Как в той песне.
Что-то незримо в лице девушки изменилось: она широко улыбнулась, помахала рукой.
- Кому машет, как думаешь?
- Хотелось бы верить – нам. Но это маловероятно. Мало ли кто сейчас позади нас находится. Мы для неё – как это ни прискорбно, друг мой, – декорация для её молодости.
Неожиданно на лицо девушки набежала маленькая хмурая тучка. Не накрашенные губки заметно дрогнули.
- Я ему завидую.
- Кому?
- Тому, кто целует это совершенство. Эти губки, щёчки, носик, бровки, глазки.
- И правильно делаешь. Знаешь, почему?
- Догадываюсь.
- Сколько девушек ты перецеловал?
- Ну, если брать как критерий средне-статического мужчину…
- Речь идёт о тебе.
- Затрудняюсь ответить.
Мужчина повернулся к напарнику. Посмотрел тому в глаза. Собеседник выдержал взгляд.
- Соври для приличия.
- Ровно столько, сколько нужно.
- А вот ты, именно ты откуда знаешь, сколько нужно? А сколько не нужно? Где этот источник точной информации? – экспрессия в голосе обладателя брюшка как поднялась волной, так и сошла. – Сколько тогда должен был перецеловать я?
- Есть список…
- Вот не надо сейчас блистать мудрыми выражениями и рассыпать перлы!
Владелец вставной челюсти вытер платком выступивший пот на висках.
- На губах каждой женщины написаны имена мужчин, которые сорвут с её губ ароматный цветок поцелуя.
- Так-так-так! Я скажу иначе: женщина знает, сколько мужчин лишится её поцелуев!
- Не спорю.
- Бессмысленно.
- Может, ты и прав.
- Я всегда прав, как та Греция, в которой всё есть.
- Список есть у каждого. Никто не знает точно, длинный он или нет. И в этом вся прелесть.
Будто по приказу, они слаженно повернули головы в направлении, где от девушки не должно было быть и следа.
Она стояла к ним лицом и счастливо улыбалась, вся светясь каким-то ярким внутренним светом молодости и красоты.
- Как думаешь, наши окончились давно?
Счастливый обладатель вставной челюсти посмотрел на хозяина пивного брюшка, неловко усмехнулся уголками губ, затем перевёл взгляд на девушку.
- Думаю, мы только что сорвали последний в нашей жизни цветок воздушного поцелуя.
