другу немного времени, это не уменьшает нашего горя.
Джек ждал в такси, разместившись на переднем сидении и, как всегда, курил. Бросив взгляд через плечо, на Мэтта, он улыбнулся.
- Выглядишь намного лучше, чем когда мы приехали. Рад, что тебе полегчало.
Кэрол покраснела и отвернулась к окну, готовая провалиться от мучительного стыда, который сжигал ее перед Джеком. Сейчас она не выдержала бы его пронзительного насмешливого взгляда, и больше всего боялась, что он захочет высказать свое мнение об их возмутительном поведении.
Но на этот раз он воздержался от комментариев. Что ж, в конце концов, его это не касается, и Кэрол была рада, что он этим не пренебрег.
Стоя у гроба матери, Мэтт дрожал так, будто его бил озноб, но на лбу выступили капельки пота, создавая противоположное впечатление, что ему очень жарко. Кэрол стояла рядом, Джек - чуть позади.
Никто из них не слышал, как, прощаясь с матерью, Мэтт вымаливал у нее прощения. Низко склонившись над гробом, он ронял слезы ей на лицо, сжавшись под невыносимой тяжестью собственной вины.
Кэрол отвернулась, не в силах на него смотреть и пытаясь справиться с душившими ее рыданиями. Как тяжело было видеть его таким.
Когда он отошел от гроба и подошел к девушке, ей показалось, что в его глазах было безумие. Какой-то странный лихорадочный блеск, который напугал ее, как тогда, ночью, после приступа, когда он был не в себе.
- Мэтт, все нормально? - осторожно спросил Джек, пристально всматриваясь ему в лицо. Повернувшись к нему, Мэтт внезапно схватил его за пиджак и притянул к себе.
- Это ты виноват! Ты ее убил, скотина!
Он вздрогнул, почувствовав неожиданный укол в бок, и, зашатавшись, вдруг обмяк. Джек придержал его, не позволяя упасть.
- Тс-с-с, дружок, я понимаю, что у тебя горе, но я-то тут при чем? - проговорил Джек.
- Мэтт, что с тобой? Тебе плохо? - Кэрол придержала его за руку, взволновано переводя взгляд с одного мужчины на другого, и пытаясь понять, что происходит.
- Он немного не в себе. Перенервничал, - объяснил Джек. - Наверное, опять приступ. Я отведу его в машину, пока он прямо здесь, у гроба матери, в обморок не свалился.
- Я помогу, - Кэрол обняла Мэтта за талию, помогая Джеку дотащить его до машины. Усадив Мэтта на сиденье, Джек заглянул ему в лицо.
- Эй, ты меня слышишь?
Мэтт медленно повернул голову и посмотрел на него.
- Так объясни, в чем моя вина? Ты сказал, что я убил твою мать, я не ослышался? Говорить можешь? Говори!
- Джек, не трогай его, он это сгоряча, - вмешалась Кэрол.
- Ну, уж нет! Пусть он объяснит, с чего это вдруг на меня набросился. Сгоряча или нет, такими словами нельзя разбрасываться. Ну, расскажи, Мэтт, в чем моя вина. Мы с Кэрол очень внимательно слушаем.
Смотря на Мэтта, Кэрол заметила в его глазах, устремленных на Джека, такую ненависть, что казалось, Мэтт готов его убить. Ее это привело в полное замешательство. Джек дал ему свободу. Почему же Мэтт его так ненавидит?
- Я не понимал, что говорил… голова сильно болит, - прохрипел Мэтт, еле ворочая языком. - Прости, Джек. Нервы.
Он отвернулся и закрыл глаза, пытаясь справиться с головокружением. Что еще он мог ответить? Заявить во всеуслышание, что это проклятые кассеты, которые притащил адвокат, убили его мать! Не заявившись Рэндэл в их квартиру со своими «доказательствами», Моника была бы жива! Но тогда пришлось бы объяснить Кэрол, что такого было на кассетах, что могло довести больную женщину до инфаркта.
Рэндэл знал, что Мэтт ни за что не откроет девушке правду, поэтому и вел себя так вызывающе.
- Думаю, с него на сегодня хватит, - заявил Джек, обращаясь к Кэрол. - Я отвезу его в больницу, а ты останься и проследи за тем, чтобы здесь нормально все закончили.
Вздохнув, он посмотрел на маленькую часовню, из которой они только что вышли, и печально покачал головой.
- Эх, миссис Ландж, не повезло вам не только в жизни, но и после смерти. Оставайся, Кэрол, не бросать же ее. А я займусь ненаглядным сыночком, будь он не ладен! Даже мать свою не может в последний путь проводить, как следует! Устроил балаган, все испортил, скотина! Хотя бы немного уважения к матери проявил, гад!
Джек с чувством захлопнув заднюю дверцу машины, и сел рядом с водителем.
- Обижайся, не обижайся, Кэрол, но Мэтт твой - самое настоящее дерьмо! И пусть его похоронят так же, как он похоронил свою мать! Ничтожество!
Закрыв дверь, он велел водителю трогать.
Горько расплакавшись, Кэрол вернулась в часовню.
- Простите, Моника, что так вышло, - прошептала она покойной. - Мэтт не хотел. Он не выдержал, ему стало плохо. Он так вас любил. И я вас любила. Я не забуду о своем обещании. Я никогда не оставлю вашего сына. Никогда.
- Ну, что, очухался, герой? - ухмыльнулся Джек, присаживаясь на край кровати в палате, куда недавно доставил Мэтта.
- Что ты мне вколол, урод?
- Не переживай, это абсолютно безвредно. Ты был слишком напряжен, вот я и расслабил тебя немного. Понравилось, что ли?
- Испугался, да? - Мэтт растянул потрескавшиеся губы в издевательской улыбке. - Оказывается, боишься меня? Шприц с собой носишь со всякой дрянью, чтобы исподтишка в меня всадить. А по-мужски дать отпор - кишка тонка?
- По-мужски дают отпор мужчинам. А ты - животное. С бешенными тварями не дерутся, их просто усыпляют.
- Ах-ах! И давно ты с собой этот шприц таскаешь? В тюрьму ко мне тоже с ним приходил? - Мэтт расхохотался. - Страшно, да, Рэндэл? Не думал, что ты такой трусливый, с виду вроде бы не скажешь!
- По тебе тоже не видно, что ты насилуешь и убиваешь детей. Я не собираюсь сражаться с тобой в честном поединке, ты же псих, маньяк, убийца, и шансы наши не равны, потому что я не такой и с головой у меня все в порядке. Я просто подстраховался на тот случай, если ты вдруг захочешь меня трахнуть и придушить, как своих несчастных жертв. Вдруг тебе привидится, что я - твоя ненаглядная женушка?
- А что, очень даже похож, - Мэтт расхохотался еще громче.
Джек молча смотрел на него. Смех сумасшедшего. Страшный, отвратительный.
- Похоже, твоя болезнь прогрессирует, - серьезно сказал он. - Видел бы ты себя со стороны. Раньше тебя клинило только после приступов, а теперь окончательно крыша съезжает. Неужели ты сам этого не замечаешь?
- Я замечаю только то, что хочу тебя придушить.
- Вот-вот, об этом я и говорю. Только за что ты меня так возненавидел? Разве я виноват в том, что ты - сумасшедший?
- Ты отбираешь у меня Кэрол, ломаешь мою жизнь, меня! Ты убил мою мать своими чертовыми кассетами! И еще спрашиваешь, за что я тебя ненавижу?
- Да, я принес тебе кассеты, но в том, что их просмотрела Моника, виноват только ты один! Какого хрена ты их бросил, не спрятал, зная, что на них, а? И Кэрол я у тебя не отбираю, я просто пытаюсь ее защитить! А что до того, что я ломаю тебя и твою жизнь - там ломать уже нечего, все давно без меня поломано! Ты трус, Мэтт, ищешь виноватого, боясь признать, что во всем виноват только ты!
- Да, я виноват! Я! - вдруг истошно завопил Мэтт, подскочив на кровати. - И без тебя знаю! Убирайся отсюда, оставь меня в покое! Что ты издеваешься надо мной, что кровь из меня пьешь, сволочь? Удовольствие от этого получаешь, да? Я без тебя паршиво! Боже! - закатив глаза, из которых хлынули слезы, он сжал трясущиеся руки в кулаки. - Боже, сжалься, дай мне сдохнуть! Я не могу больше, не могу!
- Мэтт, прекрати истерику. Возьми себя в руки…
- Да пошел ты к чертовой матери! Исчезни с глаз моих, пока я тебя не прибил! - Мэтт так кричал, что покраснел от напряжения, не замечая, что его крики превратились в невразумительный истеричный визг.
В палату вбежала перепуганная медсестра.
- Что с ним? - пробормотала она в замешательстве, уставившись широко раскрытыми глазами на обезумевшего мужчину.
- Истерика. Уколи ему что-нибудь, чтобы успокоился и заснул.
Девушка выскочила из палаты и через несколько секунд вернулась, держа в руке шприц. С ней пришел доктор.
- Коли! - велел он медсестре без колебаний, бросив взгляд на пациента.
- Не подходите ко мне, суки! Поубиваю!
- Мэтт, это всего лишь успокоительное. Я понимаю, что тебе плохо, ты только что похоронил мать, очень убиваешься. Мы хотим только помочь. Вот увидишь, тебе сразу станет легче, - успокаивающе проговорил доктор.
- Не станет мне легче, никогда! Только, если сдохну!
- Ну, не надо так, мой мальчик. Ты молод, у тебя вся жизнь впереди, все еще наладится. Ты же мужчина, а закатываешь истерики, как слабонервная барышня. Стыдно.
- Иди к черту, пока я тебе шею не свернул! Не нравится - не смотрите! Оставьте меня все в покое, пожалуйста, оставьте!
Прижав кулаки к лицу, он зарыдал навзрыд, так горько и безутешно, что походил на маленького ребенка, а не на взрослого мужчину.
Выхватив шприц у оробевшей медсестры, Джек подошел к Мэтту и сам сделал укол. Мэтт не сопротивлялся. Джек осторожно уложил его на подушки и похлопал, успокаивая, по плечу.
- Кэрол... Котеночек, - тихо звал он, пока веки его не сомкнулись в глубоком спокойном сне.
- Джек, что с ним?
Джек, удобно расположившийся на кушетке, неподалеку от палаты Мэтта, опустил газету и поднял взгляд на запыхавшуюся, взволнованную девушку.
- Ему вкололи снотворное, он спит. Присаживайся, отдышись. Зря так спешила, все равно его пока лучше не беспокоить.
Кэрол опустилась на кушетку и перевела дух.
- Как там все закончили, нормально? - поинтересовался Джек.
- Да, похоронили, - рассеянно ответила Кэрол, думая совсем о другом. - Так что произошло с Мэттом? Выяснили, почему ему стало плохо?
- А что тут выяснять? И так все ясно. Проблемы с головой.
- Мигрень?
- Угу, мигрень, - Джек сложил газету и встал. - Пойдем куда-нибудь, перекусим.
Заметив на лице девушки сомнение, он продолжил:
- Он проспит еще, по меньшей мере, часа четыре. Нет толку здесь торчать. Пойдем.
Вздохнув, Кэрол поднялась и последовала за ним.
Пообедав в первом попавшимся ресторанчике, они заспорили, что делать дальше. Джек предложил поехать в квартиру Мэтта и отдохнуть, но Кэрол была настроена вернуться в больницу.
- К вечеру и поедешь, - возражал Джек. - Все равно под палатой сидеть будешь и ждать, когда он проснется.
- Ничего, подожду.
- А когда ты домой собираешься? Или ты хочешь сидеть возле него, пока его не выпишут, как наседка над яйцами?
Кэрол насупилась.
- Не начинай, Джек. Я буду делать так, как считаю нужным.
- С ним все в порядке, он даже не болен. Его просто обследуют и отпустят домой. А у тебя занятия в институте, хочу тебе напомнить.
- Я помню.
- Я полечу вечером. Советую тебе полететь со мной. На ночь тебе в больнице остаться не разрешат. Будешь ночевать одна в квартире Моники? Не знаю, как ты, а мне ночью там было как-то не по себе.
Кэрол промолчала, внутренне сжавшись от страха. Нет, одна в эту квартиру она ни за что не пойдет, а уж тем более, не останется на ночь.
- Ладно, дело твое. Поехали, сейчас немного отдохнем, а потом я с тобой наведаюсь в больницу, узнать, как наш горемыка, и отправлюсь в аэропорт. Если передумаешь, могу захватить тебя с собой.
Кэрол сдалась, согласившись поехать в квартиру. Она чувствовала себя усталой и разбитой. День был выматывающим и тяжелым, а ночью она почти не спала.
Джек засел в кухне на телефоне, а Кэрол включила в зале телевизор, устроившись на диване.
Когда Джек вошел в комнату, собираясь скрасить ее одиночество и
